Олег Кашин о диктаторской весне Михаила Горбачева

Если бы я вел в «Свободной прессе» рубрику о забытых страницах истории, то в этой рубрике обязательно была бы статья о кровавом диктаторе Горбачеве. Нет, это совсем не игра в альтернативную историю - это было на самом деле, и этого, что поразительно, не помнит никто вообще. К Горбачеву у нас относятся, мягко говоря, по-разному, но эти разности связаны только с эмоциональной оценкой, то есть для одних роль Горбачева в крушении советской империи - это всемирно-исторический подвиг и несомненная заслуга, для других - преступление и предательство, но ни те, ни другие просто не помнят того короткого периода, когда Горбачев был почти настоящим диктатором. Нормальное свойство человеческой памяти - то, что не укладывается в сложившуюся картину мира, немедленно забывается. «Это было давно и неправда».

Осенью 1990 года Горбачеву дали Нобелевскую премию мира. Поехать за ней он не смог, отправил вместо себя дипломата и поэта-песенника Ковалева, а сам до Осло добрался с нобелевской лекцией только через полгода, в мае девяносто первого. Нобелевскую премию присуждали человеку, остановившему холодную войну, демонтировавшему Варшавский блок, ликвидировавшему тоталитарную систему в своей стране. С нобелевской лекцией в Осло приехал человек, подавивший танками борьбу за независимость в Литве, установивший на обломках тоталитарной системы свое узурпаторское правление, человек, вводивший войска в Москву (тоже забытый день - 28 марта 1991 года, когда очередной съезд народных депутатов РСФСР и антигорбачевский митинг на Манежной совпал с началом «совместного патрулирования» города милицией и военными) и растерявший доверие всего прогрессистского большинства, сложившегося к тому времени в стране.

Мы помним Эдуарда Шеварднадзе как неудачливого грузинского президента. Для перестройки этот человек был совсем другим символом - министр иностранных дел, превративший советскую дипломатию из оружия сталинского-брежневского империализма в инструмент, как тогда говорили, нового мышления. Демонтаж коммунистических режимов в Восточной Европе, новые добрые отношения Советского Союза с Западом - это все он, Шеварднадзе. В декабре 1990 года он подал в отставку, объявив с трибуны Съезда народных депутатов, что страну ждет диктатура. Шеварднадзе позвали на телевидение в эфир программы «Взгляд». «Взгляд» был не просто популярной телепередачей, это был символ нового свободного телевидения, символ свободы слова. И программа с участием Шеварднадзе в эфир не вышла, «Взгляд» закрыли. Через три недели были танки в Вильнюсе. Среди прочих последствий танковой атаки на независимую Литву стоит выделить коллективный демарш советской творческой интеллигенции - под сотню писателей, актеров и режиссеров, именно те люди, которых до того момента называли прорабами перестройки, те, кто поддерживал Горбачева во всех его демократических начинаниях, публично отвернулись от него. В «Московских новостях» (тоже важнейший перестроечный символ, самая лояльная Горбачеву газета) вышло открытое письмо «Преступление режима, который не хочет уходить со сцены». Эльдар Рязанов, Элем Климов, Михаил Ульянов, Григорий Бакланов и еще многие (да почти все) вчерашние союзники Горбачева потребовали его отставки и объявили бойкот советскому телевидению - и, между прочим, честно его соблюдали, перестали ездить в Останкино.

Источник:svpressa.ru