На протяжении всей своей жизни Валерия Ильинична Новодворская сражалась с властями - сначала с советскими, потом - с постсоветскими.Боролась Новодворская и с теми людьми, которые любят выступать от имени народа. Она была не просто критиком неправовых режимов, но и оппозиционером - человеком, который готов предложить свою политическую программу и в честной открытой борьбе представить ее другим людям.
А поскольку честно с ней не боролся никто, Новодворская оказалась в крайне невыгодном положении в глазах чад государственных разного пошиба и формата. Это приводило ее в ярость, но истина волновала ее больше удобств и личной свободы. Вот почему некоторые суждения Валерии Ильиничны многим людям, безропотным в жизни, но умным в душе, кажутся преувеличениями.
Главное преступление, совершенное против Новодворской советскими властями и остальным советским народом, это принудительное психиатрическое лечение. За него никто не ответил. Так что нет ничего удивительного в том, что сегодня один здоровый человек приходится на миллионы полоумных.
Преследовали Новодворскую и по мелочи. Например, за оскорбление президента, герба и гимна СССР и РФ. Сами потом спустили в унитаз все три эти сущности, но преследовали и судили только ее.
«Мы зря столько препирались из-за российского герба, - писала Новодворская ровно двадцать лет назад, в 1994 году. - По совести, мы должны были бы изобразить на нем свое затерянное плато и парящего над ним птеродактиля: видимо, символ той благой вести, которую Россия несет человечеству, выглядит именно так (групповой портрет ЛДПР, КПРФ или аграриев-гэкачепистов)».
Аграриев-гэкачепистов давно никто не помнит, но птеродактиль-то наш за эти двадцать лет вырос, окреп и совершает свой полет.
Новодворская сражалась с теми, кого в перестроечное время называли «пофигистами». Придуманное ею в Лефортовской тюрьме слово «
апофигей» (независимо и в другом значении введенное и Юрием Поляковым) по-прежнему является необходимым для понимания телодвижений самой (без)деятельной прослойки россиян. «Сегодня почти все убеждения чекистам по фигу, - писала Новодворская 23 года назад. - Но требовать от КГБ, чтобы они не преследовали за убеждения, опасные для существующего строя? Не такие уж они апофигисты!»
Именно Новодворская двадцать лет назад предупреждала, как будут превращаться в носорогов постсоветские российские политики. «Как кто-нибудь из политиков заявит, что он обеспокоен положением русскоязычных в Балтии, или вопросами безопасности России на ее западной границе, или намерен заняться собирательством русских земель, или хочет защищать интересы России в ближнем зарубежье - все, он уже превратился в носорога». (1993)
Что, мы не видим, как вооруженные герои Эжена Ионеско топчутся по Украине?
Именно Новодворская, задолго до того, как весь мир смог узреть бандитские гоп-компании во главе прихватизируемых Российской Федерацией соседних регионов - от Абхазии и Южной Осетии до Крыма и «Новороссии», - Новодворская предупреждала об угрозе, исходящей от «идейных империалистов и государственников в законе» (1996).
За такое отношение ее, мягко говоря, никогда не любили власти.
Но не любил ее и народ, перед которым Валерия Ильинична никогда не лебезила.
«Не пора ли кончать с маскарадом? Россия-страдалица, Россия-жертва. Кого и чего? - спрашивает она. - Своей сущности? Лжесирота, лжебедняга, лжесвятая... За ее небесными блоковскими чертами видны острые зубки вурдалака. Она простирает
руки дружбы к горлу очередной бывшей и будущей колонии из рядов СНГ, не позаботившись даже вытереть кровь, оставшуюся от прежних дружеских объятий 1956 года с Венгрией, 1968 с Чехословакией, 1979 с Афганистаном» (1994).
Новодворская одна из первых услышала фальшь и политическую угрозу в любимом словечке демократов первого призыва - «
команда». «В команду лезут, как в спасательную шлюпку после кораблекрушения...» И вот бьет час, когда вместо команды приходят «коммандос» и вышвыривают из лодки ставших чужими - Старовойтову, Шохина, Гайдара, Шапошникова, - описывала Новодворская игры чекистских кукушат в «команде» Ельцина еще двадцать лет назад.
Новодворская едва ли не первой начала употреблять слово «
красно-коричневые» и задолго до появления на политической арене РФ Владимира Путина так описала в 1993 году его грядущий электорат:
«По сути дела "коричневые", или крутые почвенники, сошлись с красными не только на метафизике тысячелетней российской истории, которую мы хотим перечеркнуть. Коричневые поставляют только лидеров - Жириновского, Дугина, Стерлигова. А у красных есть своя "дикая охота короля Стаха": обезумевшие люмпены, ветераны тоталитаризма, голодные и рабы. Мы должны знать, что это большинство. С ними окажутся многие объективно порядочные люди: некоторые правозащитники, депутаты Моссовета. Все те, кто хочет и свободы, и справедливости. Значит, они пойдут против свободы». (1993)
Сокращение свободы, однако, не прибавило и справедливости.
Сегодня многие спрашивают, как вышло, что едва ли не большинство российского общества захотело быть карателями украинской свободы. Ответ на этот вопрос Новодворская давала почти четверть века назад. Неприятное тогда слово «
люстрация» она объясняла очень просто.
«Мы готовы были простить своим палачам. Но не терпеть их в обществе и в политике на прежних ролях! Лишение дипломов для врачей-садистов, запрет на профессии, люстрация для руководителей КПСС и КГБ, общественный остракизм - если палачество не будет караться хотя бы этим, на земле не останется никого, кроме палачей». (1993)
Ах, эти «преувеличения» неистовой Новодворской. Да какие там преувеличения - всего-навсего предупреждения.
В 1994 году она писала в еженедельнике «Столица», ныне уничтоженном: «
Имперская мутация пожирает даже тех, кто, казалось бы, всегда был нормальным человеком и имел к этому делу иммунитет».
Язык правды, которым Новодворская говорила с людьми своей страны, вообще мало кому нравится. В те времена, когда никакого интернета в России еще не было и не предвиделось, люди вместо чатов и форумов писали из глубинки письма на радио. Несколько мешков таких писем на радио «Свобода» мне довелось разобрать в 1990-х годах. Ненависть к Галине Старовойтовой, Елене Боннэр, Валерии Новодворской поражала. Обида! О как взрывалось это уязвленное чувство крепкого задним умом но по жизни глупого беспомощного мужчины: нечего им было возразить умным женщинам, представительницам другого исторического вида. Построить свою жизнь по-человечески они не умели, а выругаться, выматериться, харкнуть хотя бы на тетрадный листок, - это да! «России нужен Пиночет и стадион, чтобы посадить этих баб на цепь!» - мечтали эти мужи.
Новодворская была, конечно, либералкой. Но понимала она этот либерализм так: «Каждый русский - воин, каждый русский свободен, каждый русский - личность, презирающая коллектив, каждый русский - герой, презирающий смерть. А все остальные - русскоязычные». Так она писала в манифесте Демократического Союза «
Либерализм - русская национальная идея» в 1994 году. Как бы ни была кому-нибудь чужда эта риторика русскости, уход такой соратницы - большой удар по оппонентам нынешних российских властей.
Единственное, пожалуй, в чем либерализм ей отказывал, - отношение Валерии Ильиничны к эмиграции. «Мы будем бороться за Россию и вместо России. Если понадобится, против нее. Но оставаясь с ней. И пусть она в конце концов нас убьет. Это сделает наш брак нерасторжимым. С Россией не заключают брак по расчету, как хотели господа эмигранты. Мы готовы платить жизнью за ночь, проведенную с Россией. Эмигрант - это банкрот». Так писала Новодворская двадцать лет назад.
За последние двадцать лет ее жизни прямые, жесткие и точные описания Новодворской текущей российской политической действительности до такой степени не нравились большинству населения, что оппоненты Новодворской стали считать ее просто безвредной критиканшей. Думаю, что это ошибка.
К сказанному этой бесстрашной женщиной все равно придется еще прислушаться не раз и не два, хоть уста Валерии Ильиничны Новодворской и замкнулись 12 июля 2014 года.
Источник:inosmi.ru