Когда будет спущен на воду авианосец "Boris Nemzoff"

Кавказско-исламский след в деле Немцова уже стал основанием для выстраивания параллелей с нападением на редакцию «Шарли Эбдо» и терактом на Бостонском марафоне, тем более, что во всех трёх эпизодах фигурируют братья - Куаши, Царнаевы, а теперь Губашевы.

Дополнительной пищей для многомудрых комментариев стало то, что один из задержанных - Заур Дадаев - ранее служил на командных должностях в сформированном из чеченцев полку «Север» и отмечен госнаградами за ликвидацию боевиков бандподполья. Не осталось незамеченным и заявление главы Чечни Кадырова, назвавшего Дадаева «настоящим патриотом России».

Несомненно, в ближайшее время нас ждёт всестороннее обсасывание этих фактов в зарубежной и нашей либеральной прессе с неизбежными гипотезами о том, что «кровавый кремлёвский режим» ликвидировал опасного оппозиционера руками своих верных псов. Западным «экспертам» невозможно втолковать, что президент Путин был, наверное, последним, кому смерть известного, но абсолютно бесперспективного политика могла принести хоть какую-то выгоду. Они в упор не видят того, что и в России, и за её пределами полно деятелей, которые уже получили от этой возни немало бонусов и надеются в перспективе получить ещё больше.

Всё это напоминает о другом политическом убийстве, произошедшем почти восемьдесят лет назад. 4 февраля 1936 года в своём кабинете в Давосе был застрелен глава швейцарского филиала НСДАП и «личный друг фюрера» Вильгельм Густлов. Убийцей стал еврейский студент Давид Франкфуртер. Всадив в нациста пять пуль, он даже не пытался скрыться и сам сдался полиции. В качестве мотива своего поступка Франкфуртер назвал неприязнь к Густлову, как к издателю антисемитских «Протоколов сионских мудрецов».

В публикациях, посвящённых этой истории, неизменно указывалось, что убийца страдал целым букетом различных заболеваний, в том числе серьёзным расстройством психики. Это выглядит несколько странным, поскольку, выйдя на свободу после девяти лет тюрьмы, Франкфуртер отправился в «землю обетованную». Там он вступил в ополчение «Хагана», принял деятельное участие в войне за независимость, служил офицером в израильской армии и умер в весьма почтенном возрасте. Такая активность слабо вяжется с образом «смертельно больного полоумного студента».

Зачем же надо было убивать Густлова?

Особыми талантами или харизмой «личный друг фюрера» (об этой дружбе сам Гитлер вспомнил только на его похоронах) не обладал. Один из давосских врачей, хорошо знавших Густлова, дал ему такую характеристику: «Ограничен, добродушен, фанатичен, безрассудно предан фюреру». Последнее утверждение - не фигура речи. Сам Густлов заявлял: «Если Гитлер прикажет мне в 6 часов застрелить жену, то в 5.55 я заряжу пистолет, а в 6.05 моя жена будет трупом». Свою жену Хедвиг, в начале 1930-х работавшую секретаршей у Гитлера, он, кстати, искренне любил.

Несмотря на громкий титул «ландесгруппенляйтера» (полпреда НСДАП), Густлов не только не имел влияния на ситуацию в стране, но даже не мог считаться единоличным лидером местных нацистов - на роль швейцарского фюрера претендовали вожди ещё нескольких фашистских протопартий. Да и вообще, нацисты не играли заметной роли в швейцарской политике, их считали агентами влияния Германии. На всеобщих выборах 1935 года им удалось получить только один депутатский мандат. В общем, по реальной политической значимости и восприятию в обществе соратников Густлова вполне можно сравнить с партией РПР-ПАРНАС, сопредседателем которой был покойный Немцов…

Расследование убийства в Давосе завершилось быстро. Франкфуртер во всём сознался и заявил, что действовал в одиночку. Ему поверили, осудили на 18 лет и закрыли дело. Копаться в обстоятельствах и мотивах никто не стал. Так всем было удобнее. Между тем, есть основания полагать, что в феврале 1936-го произошло именно то самое пресловутое «сакральное убийство».
Готовясь к большой войне в Европе, Гитлер объективно не был заинтересован в усилении позиций нацистов в Швейцарии. Альпийская страна, являвшаяся одним из крупнейших банковских центров мира, должна была остаться нейтральной - это позволяло, ничем не рискуя, прокачивать через неё финансовые потоки.

Но Густлов об этом не знал, он искренне стремился к власти и рассчитывал на помощь фюрера. В Берлине его не разочаровывали, обещая всемерную поддержку, которая ни в чём, кроме напутствий, не выражалась. Долго так продолжаться не могло: недалёкий швейцарский наместник мог форсировать события, устроив некое подобие путча по примеру старших товарищей. Это поставило бы третий рейх в крайне неудобное положение. И тут как нельзя кстати подвернулся «больной студент» Франкфуртер. Проблема неудобного соратника была решена.

Смерть Густлова только обострила конфликты в лагере швейцарских нацистов. Они окончательно перессорились между собой и в следующие годы полностью утратили представительство в выборных органах всех уровней. Над Швейцарией больше не маячила «коричневая угроза», что вполне отвечало планам Гитлера.

Мёртвый Густлов послужил делу фюрера намного лучше, чем живой. Стараниями Геббельса в прессе была развернута мощная пропагандистская кампания, разоблачавшая «коварные замыслы евреев против национал-социализма». На траурном митинге Гитлер самозабвенно вещал: «За спиной убийцы стоит наполненная ненавистью сила нашего еврейского врага, пытающегося поработить немецкий народ… Мы принимаем вызов!»

Мало кому известный при жизни за пределами Давоса Густлов был возведен в ранг мученика и национального героя. Тело покойного перевозил в родной Шверин специальный поезд, два вагона которого занимали венки. По всей Германии были организованы многотысячные траурные митинги с факельными шествиями и клятвами «не забудем, не простим». В школах прошли уроки памяти Густлова. Его имя было присвоено улицам, площадям, заводам, мосту в Нюрнберге и огромному океанскому лайнеру, принадлежавшему нацистским профсоюзам. 30 января 1945 года, в день пятидесятилетия реального Вильгельма Густлова, носивший его имя корабль, переоборудованный в военное транспортное судно, был потоплен советской подлодкой С-13 Александра Маринеско…

Погибшему оппозиционеру Борису Немцову, так же как в своё время Густлову, тоже воздают почести в тех странах, чьи интересы он защищал на российской политической сцене. Своё восхищение мужеством и патриотизмом «ключевого российского оппозиционного политика» выразили президент и госсекретарь США, глава Франции, канцлер Германии, генсек Совета Европы, комиссар ЕС по внешней политике, депутаты ПАСЕ и многие другие. Но всех опередила Украина. Пока другие раздумывали, как бы получше увековечить память пламенного борца за торжество тотального либерализма в России, президент Порошенко посмертно наградил его орденом Свободы - высшей наградой незалежной, которой могут быть отмечены иностранцы. Среди тридцати трех его кавалеров лишь Немцов представляет Россию. Как говорится, по подвигу и награда.

Впрочем, надо полагать, что и самая «демократичная демократия мира» в лице США сумеет по достоинству оценить человека, много лет верой и правдой служившего её интересам (правда, неизменно это отрицавшего публично - не иначе как по причине природной скромности). Думается, что оптимальным решением для американцев было бы назвать в его честь новый корабль. А чтобы он не повторил печальную судьбу «Вильгельма Густлова», лучше - сразу авианосец.

И вскоре появление «Borisa Nemzoffa» у берегов какой-нибудь страны будет сразу вызывать у её граждан желание приобщиться к ценностям свободы и либерализма в долларовом эквиваленте. Это и станет лучшей памятью для настоящего демократа.

Источник:narpolit.ru