Почему Первая мировая война опять делит Боснию

Всего лишь хостел

В день столетия cараевского выстрела здесь надеялись увидеть Ангелу Меркель и Франсуа Олланда, но у руководителей Германии и Франции была своя программа. В боснийскую столицу приехал только внук последнего австрийского императора и балканские лидеры. Из стран Евросоюза на высшем уровне была представлена лишь Австрия (полный список приглашенных здесь). Гостей принимали в сараевской ратуше, которую считают одним из самых красивых зданий распавшейся империи. Как и многие объекты на Балканах после череды конфликтов 1990-х годов, ее отреставрировали на деньги ЕС.

Как раз отсюда 28 июня 1914 года в свой последний путь отправились Франц Фердинанд и его супруга София, прибывшие в Боснию на военные маневры. Чета намеревалась досрочно покинуть Сараево после первого неудачного покушения, когда они лишь чудом остались живы: брошенная граната отскочила от откидного верха машины, в которой они находились, и взорвалась рядом со следующим автомобилем, ранив 20 человек. Фердинанд, взбешенный нападением, после посещения ратуши отменил дальнейшую программу, но пожелал навестить в госпитале пострадавших офицеров. Опасаясь заговорщиков, кортеж решили направить вдоль набережной, минуя центр города. Однако водитель Фердинанда, не знавший об этом решении, повернул направо. Стоявший на перекрестке Гаврило Принцип в упор застрелил эрцгерцога и его беременную супругу...

В эти дни на углу дома, где прозвучали роковые выстрелы, послужившие поводом к мировой войне, можно увидеть цветы и свечи. Цветы кладут под мемориальной доской с надписью: «На этом месте 28 июня 1914 года Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда и его супругу Софию». За последние сто лет эта надпись неоднократно менялась - вместе с содержанием учебников истории и идеологическими колебаниями на югославском и постъюгославском пространстве.

На этом месте 28 июня 1914 года Гаврило Принцип убил австро-венгерского престолонаследника Франца Фердинанда и его супругу Софию. Фото: Reuters

В доме расположен музей с экспозицией, посвященной австро-венгерскому периоду. На входе - плита со следами Принципа. На стене - краткий курс истории 1878-1918 годов, когда Босния и Герцеговина была в составе Австро-Венгрии. По телевизору крутят кадры из фильма «Sarajevski atentat» 1975 года. Среди экспонатов - фотографии, книги и предметы быта тех лет, куклы Фердинанда и Софии, оружие и документы, связанные с процессом над заговорщиками из организации «Млада Босна». У входа припаркован «старинный» автомобиль - копия машины, в которой Фердинанд и София путешествовали по Сараево. Машина принадлежит некоему Эди Капетановичу, который сделал ее специально к столетию Первой мировой войны. Его сын Амер в костюме эрцгерцога охотно фотографируется с туристами.

Хотя в целом образ наследника австрийского престола в Сараево эксплуатируют гораздо реже, чем можно было ожидать. Здесь есть хостел Franz Ferdinand и чайный магазин Franz %26 Sophie, да и все, пожалуй. Похоже, сараевские предприниматели не полагаются на знание исторических фактов широкими массами и не надеются извлечь из этого выгоду. Зато для местных политиков историческая безграмотность - вещь полезная: сараевское убийство и его последствия стали для них поводом выяснить отношения в год выборов. Для массового избирателя уже давно подготовлены простые ответы на сложные вопросы. Одни пытаются внушать, что Гаврило Принцип - настоящий сербский герой, защитник отечества и почти что ангел. Другие утверждают, что он не только террорист, но и праотец самого бен Ладена.

Фашизм, реваншизм и бен Ладен

Кому война, а кому мать родна - в ход идет произвольное толкование фактов и откровенный вымысел. Ловчее других с историей обращается лидер боснийских сербов Милорад Додик. Открывая памятник Принципу в Восточном Сараево, Додик все свел к тому, что в войне 1990-х «у сербов отобрали квартиры, имущество и историю», что населяющие Боснию народы «никогда не были на одной стороне», а саму ее «от распада силой удерживает международное сообщество». «У нас есть Сербская Республика, и мы продолжим, основываясь на идеях свободы Гаврилы Принципа, укреплять нашу автономию вплоть до независимости», - пообещал лидер боснийских сербов.

При чем тут, казалось бы, Принцип, боровшийся с австро-венгерской оккупацией бок о бок с мусульманами и хорватами и не замеченный в пропаганде ненависти к ним? Да ни при чем. Для Додика, продолжающего терять популярность, любое мероприятие - это предвыборный митинг, набор обвинений и обещаний у него стандартный и от сути юбилея почти не зависит. Идею неизбежности распада Боснии и Герцеговины и несовместимости живущих здесь народов он развивал день спустя в «Каменном городе» Эмира Кустурицы (в Вишеграде), где руководство боснийских сербов и лидеры Сербии устроили отдельный праздник, демонстративно отделившись от торжеств в Сараево.

Столетие Первой мировой как нельзя лучше совпало с презентацией очередного проекта Кустурицы. Сербский режиссер, все больше интересующийся политикой и бюджетными деньгами, три года строил свой культурно-коммерческий объект, который должен стать декорацией к его будущему фильму по роману нобелевского лауреата Иво Андрича «Мост на Дрине». Каменград (или Андричград), возведенный возле легендарного каменного моста, по оценкам Кустурицы, будут ежегодно посещать 200-300 тысяч туристов. Так что проведение в Вишеграде сербских торжеств по случаю столетия сараевского выстрела должно сработать лучше любой рекламы.

Церемония, посвященная столетию убийства эрцгерцога Франца Фердинанда. Фото: Reuters / Dado Ruvic

Амбициям Додика и Кустурицы подыграл и премьер Сербии Вучич. Свой отказ ехать в боснийскую столицу он объяснил нежеланием стоять рядом с табличкой, на которой сербский народ назван «фашистским агрессором». Сербскому премьеру надо отдать должное - он соврал. Такой таблички в Сараево нет, есть другая. При входе в здание ратуши написано: «На этом месте сербские преступники в ночь с 25 на 26 августа 1992 года подожгли национальную и университетскую библиотеку Боснии и Герцеговины. В огне погибло более двух миллионов книг, журналов и документов». Эта надпись хорошо известна на Балканах, и вряд ли Вучич не знает, что речи о фашизме тут не идет. Но у бывшего радикального националиста, а ныне «убежденного европейца» Вучича хорошо развит нюх. Как показывает современная история, неожиданно вброшенное слово «фашист» помогает мобилизовать массы и углубить раскол там, где это необходимо.

Сараевский выстрел, как и многие важные события в балканской истории, выпал на Видовдан - главный сербский праздник, неотъемлемой частью которого стало возвеличивание «сербской истории» и «сербских героев». Торжества, которые устраивают сербские политики по обе стороны Дрины с намеками на перекройку границ, традиционно напрягают сараевскую элиту. В этой политической игре многие видят признаки возвращения к «великосербскому проекту», вспоминая, что на 28 июня пришлось не только убийство Фердинанда, но и гораздо более близкое к нынешним поколениям выступление Слободана Милошевича 1989 года, в 600-ю годовщину битвы на Косовом поле, когда он пообещал сербам «новые сражения» и сдержал обещание.

Поэтому в эти дни политики в Сараево (как и их сербские оппоненты), говоря о Первой мировой, постоянно возвращаются к событиям 1990-х годов. Один из лидеров боснийских мусульман Бакир Изетбегович после концерта Венского оркестра счел нужным напомнить о «варварских нападениях» на Сараево двадцатилетней давности. Образ сербов-«варваров» воскрешает прежние страхи. Оправданы эти страхи сегодня или нет, вопрос спорный, но здесь политикам проще работать именно с такими образами.

Босния остается разделенной по этно-конфессиональному признаку уже 20 лет, ее государственные институты неэффективны, а экономика пребывает в полуразрушенном состоянии. Но это еще не означает, что страна, в умиротворение которой вложены миллиарды западных денег, находится на грани распада и нового конфликта. Ставка на ускорение интеграции в Европейский союз пока не срабатывает. Этот процесс находится в тупике из-за неспособности местных лидеров договориться о реформе Конституции и изменении дискриминационного избирательного законодательства. По большому счету, местным политическим элитам, питающимся за счет национальной розни и искусственных страхов, европейские законы не очень-то и нужны. Поэтому послание Европы о том, что «столетие войн должно смениться столетием мира», в боснийском случае требует уточнения. Здесь и далее будет сохраняться ситуация «ни войны, ни мира».

Источник:slon.ru