Специальный репортаж из Славянска

Почти сутки в городе шла зачистка - силовики искали оставшихся повстанцев и вывозили брошенное оружие. Журналисты и беженцы, рискнувшие вернуться, - их, правда, были единицы - смогли попасть в город в воскресенье утром. Что город возвращается к мирной жизни, людям тяжело поверить до сих пор.

В Славянск мы въехали на нескольких машинах со стороны комбикормового завода. Шел дождь. Еще пару дней назад здесь было сразу два пограничных блокпоста: сепаратистов и армейцев. Расстояние между ними - метров 300. При приближении и к тому, и к другому можно было нарваться на очередь без разговоров. Сейчас въезжаем на военный «комбикормовый» не торопясь. Солдаты проверяют документы и впускают, предупреждают, что в городе остались вооруженные дэнээровцы. Сепаратистский «Комбикормовый» проезжаем без остановки - в груде мусора там под дождем возятся только два старика. Проезжаем церковь, у которой бойцы Гиркина соорудили огневую позицию и натаскали бетонных блоков. Чуть дальше - вырытые окопы и блиндажи; в новостях российского ТВ показывали, что окопы вырыты перед церковью, чтобы отражать атаки «правосеков» на храм, но окопы почему-то вырыты сразу за храмом, который впрочем не пострадал.

Кроме тех двух стариков не встречаем по дороге в центр ни души. Окраины - с пустующими магазинами, мастерскими и автосалоном с заделанными в окна пластинами. В супермаркете разбиты дверь и витрины. Окна в частном секторе тоже закрыты ставнями, а в одном из домов - мешками с песком. Те, что не заставлены - разбиты. Но других разрушений пока не видно.

В центре Славянска - перед Горсоветом, где когда-то в апреле проходили митинги за федерализацию, выбирался «народный мэр» и на войну с Киевом призывалась Россия, - снова были люди. Сначала человек пятьдесят. Они были вообще первые, кого мы встретили в городе. Но славянцы все шли и шли под мелким дождем, выбираясь из домов и убежищ, и на секунду могло показаться, что мы снова на апрельском митинге. Но горожане пробирались к Горсовету молча - с 8 утра на крыльце раздавали гуманитарную помощь от правительства: хлеб, консервы, воду, масло и крупы.

- Кто бы сказал, будут еще стрелять или не будут, - разговаривала сама с собой пожилая женщина в полиэтиленовом дождевике. - Я так устала, очень устала. А что дают? Воды нету давно...

Рядом с памятником Ленину дежурила милицейская машина с полтавскими номерами. Небольшая группа военных отошла за здание и не выходила оттуда, пока не приехали Тарута (губернатор Донецкой области - П.К.) и Аваков (министр внутренних дел Украины - П.К.). Поодаль стояла колонна техники - несколько БМД и грузовиков. Оглядываясь на солдат, люди проходили к Горсовету и неуверенно вставали в очередь.

Поначалу они молчали и сторонились бегающих рядом волонтеров и журналистов. Но ближе к раздаче с табличкой «Правительственная помощь» толпа оживала, и начинались громкие разговоры:

- Хочу сказать, Донбасс, как и Крым, должен принадлежать Украине! - с надрывом заявила в толпу женщина в возрасте.

Люди вокруг покосились на нее, но через секунду заговорила и другая женщина:

- Путин сделал подлость, он подлый человек! Когда ослабел сосед, он ему нож вставил в спину!

- В 51-ом году Хрущев подарил Крым, и правильно сделал!

И вот уже оживилась вся очередь, высказать упрек в адрес ДНР или России хотел каждый.

- Очень плохо жилось при ДНР, очень плохо! Света не было, воды не было, зарплату не давали, ели одни косточки!

- Пенсию не плотют, а они вон там жировали, - пожилая дама показала рукой в сторону СБУ, где сидел Гиркин.

- А пьяные они какие были!

- И ДНР нам не нужно, мы хотим жить в Украине! Украина мы, а никакая не Новороссия, и не Россия, пропади она...

Я спросил, много ли народа голосовало на майском референдуме за независимость.

- Очень много, очень! - сказала женщина с мокрыми волосами. - Все голосовали!

- Нет, неправда! - перебила говорившая про подлого Путина. - Не голосовали. Я знаю! Одурманенные люди это голосовали!

- А вы сами-то ходили?

- Вообще не ходили!

- А я голосовала, - призналась с мокрыми волосами. - За ДНР ходила, ну а шо?

- Что думаете теперь? - спросил я.

- Шо тут еще думать... Даже и не знаю.

- Да ошиблися! - подсказала ей пожилая в дождевике. - Ошиблися. Они нам обещали... А сами жируют, вот эти животы!

- Никакой ДНР не должно быть, потому что это... сепаратистская организация, - выговорила нескладную фразу девушка с зонтиком.

Получив гуманитарные пайки, славянцы снова быстро расходились по домам. Пайки, надо сказать, давали всем без каких-либо ограничений. И многие вставали в очередь по второму-третьему разу. Настроения на площади постепенно стали меняться. Послушать голоса Донбасса вышел к очереди официальный представитель АТО Алексей Дмитрашковский. Офицер спрашивал, всем ли довольны люди: «рады ли, что город освобожден?».

- Сдан, а не освобожден! - закричала пенсионерка в очках. - Защитники наши ушли, а вас мы не звали! Кто нас бомбил два месяца? Кто не давал самоопределиться? Мы за ДНР голосовали, они нас защищали!

- Да от кого они вас защищали? - спросил Дмитрашковский.

- От кого, от кого... А кто мне крышу будет делать, вся посыпалась от ваших пушек. Ты сам будешь делать?

- Я буду! А кто еще - ДНР, что ли, или Гиркин?

- А мне уже не надо от тебя! С вашей этой Украиной...

- Шо вы, я не пойму, здесь тогда стоите, женщина, в очереди? - кипятился Дмитрашковский.

- А ты меня не гони, я дома и говорю, что хочу!

- И я дома! - не уступал офицер.

- Ладно, Валь, ну они продукты привезли.

- Кто тут последний за хлебом?

- Разломали весь город, ни света, ни воды, а теперь явилися и обещают! Пусть дом мне тогда сделают, стекла все повылетали!

- В апреле вы боялись, что «правосеки» будут резать вас за русский язык, а сейчас просите их сделать вам дом.

- Ну нет! Мы никого так не называли и кличек не давали. Это они нам давали клички: сепаратисты, террористы, колаборанисты, черти знает, что это слово означает...

- Хотим быть в ДНР и ЛНР. Хотим, чтоб были свет и вода, и чтобы нас не пресекали. Чтобы работа была. И ополченцы все - это наши ребята, не было тут ни русских, ни чеченцев. Свои нас защищали, на майданы эти не ходили...

- Да видела я этих защитников. Моего соседа они так забрали, мешок на голову и увезли. А сколько заложников брали...

- Хто?

- Ополченцы!

- Шлюха ты неместная, сколько тебе заплатили за такие слова? - сказала Валя. - Паспорт покажи!

На площадь въехало несколько тентованных военных грузовиков. На мгновение люди снова притихли. Но солдаты откинули борта и внутри оказались горы хлеба. Еще в паре грузовиков были коробки с неизвестным. Голос того, кто стоял ближе, разнесся по площади: «Колбасу привезли!». И очередь за хлебом рванула к тем двум грузовикам. Люди тянули руки, но солдаты отвечали: мол, раздача будет не тут, здесь только распределение на кварталы, идите к себе и получайте. Но славянцы не слушали и тянули руки - женщины и мужчины, парень лет 18-ти бросил велосипед, чтобы дотянуться. Солдаты, переглянувшись, стали раздавать батоны. «Шо вы снимаете? - закричал кто-то на журналистов. - Сами такое сделали, и снимают!». Толпа зашумела:

- Позорят нас всех по всей Украине и загранице!

- Да шо вы возмущаетесь?! Тьфу ты елки, сейчас же не дадут ничего! - урезонил сограждан мужчина в бейсболке. - То вы против газа бастовали*, теперь против колбасы.

- Ну, пускай снимают, ладно!

Люди стекались отовсюду. «Колбасу где дают?» - спросил меня молодой мужчина в резиновых сапогах. Я показал рукой на грузовик. На нее, руку, тут же сел голубь, еще несколько семенили под ногами. Сообразили и сбегали за одной гуманитарной буханкой - хотели раскрошить на асфальт, но голодные птицы подлетали к рукам, пытаясь отхватить на ходу. Через несколько секунд птицы бросались на меня уже отовсюду. Буханку пришлось выкинуть на землю.

Когда раздача гуманитарки была в самом разгаре, к Горсовету подкатили на S-классах губернаторы Донецкой и Харьковской областей - Тарута и Балута. Момент для визита был самым выигрышным, чиновники вышли на площадь готовые к общению с народом, но обратили на них внимание только несколько пенсионеров. Тогда губернаторы вышли к самому памятнику Ленину, но и тут люди, занятые в очередях, будто не замечали их. С вопросом к Таруте подошла женщина с сумками:

- А вы правда будете делать фильтрацию?

- Никакой фильтрации не будет, абсолютно.

- А заложники, которых увели ополченцы?

- Мы работаем, но обещаем, что сделаем все. Но самое главное сейчас - это свет и вода в городе и пенсии, конечно же. Завтра заработает банк, пока один.

Постояв еще чуть-чуть у Ленина, губернаторы поднялись в администрацию, где провели совещание по восстановлению жизнеобеспечения города. Врио мэра стал секретарь Горсовета Самсонов. Со всей страны на совещание прибыли спецы МЧС и МВД. «Спасать живых», - сказали мне в окружении Таруты.

При этом власти пока даже не берутся назвать примерные цифры угнанных Гиркиным заложников и погибших от армейских бомбежек местных. Не дают цифр погибших и в горбольнице, просят подождать несколько дней. «Сепаратисты просто не считали мирных, из моргов людей увозили родственники и хоронили в огородах, - сказали мне в Донецкой ОГА. - Нам нужно время, чтобы все их найти».

С продуктами в багажнике мы - журналисты и волонтеры - ездили по всем районам, и теперь становилось понятно, что из города ушла лишь малая часть людей. У волонтерских машин тут же выстраивались длинные очереди. А крупных разрушений - какие-то единицы, и их надо искать. Все это, конечно, сильно расходилось со сводками российского официоза и кадрами из «донбасского Сталинграда». Кроме пригородной Семеновки, уничтоженной постоянными боями, самые большие разрушения мы нашли как раз в Артеме. На улице Бульварной, 4, разрушен целый подъезд, снесены перекрытия между этажами, опасно свисают бетонные плиты, а в домах по соседству выбиты стекла. Куда-то рядом, говорят местные, повстанцы прикатывали самоходку и били по Карачуну, тот давал в ответ. От снаряда, рассказывают жильцы, погибла женщина. Чуть дальше по улице снаряд угодил в 5-этажную панельку - пробил дыру в стене, не разорвавшись. Здесь умерли три женщины. Еще один снаряд приземлился на дороге - видим воронку глубиной полметра, в нескольких метрах - здание детского сада, никто не пострадал. Ударной волной разбивало окна, осыпался стеклянный потолок рынка по соседству с автовокзалом.

...Идем в здание Славянского СБУ, где Гиркин оборудовал свой штаб и одновременно тюрьму. Хотя в конторе как следует поработали мародеры, военные пропускать не хотят - требуют «письмо с отказом от претензий в случае подрыва на растяжке». Но сам вход охраняют спустя рукава и на удалении - можно прошмыгнуть - так и делаем. Совсем небольшая контора завалена офисной мебелью, разбросаны бумаги, а на полу - буклет ЛДПР, валяются наручники. Относительный порядок лишь в том самом подвале, где верховный главнокомандующий Гиркин держал своих пленных и куда его артемовские соратники хотели везти меня, но отправили на Володарку. Этих интерьеров не видел ни один российский телезритель и увидит, наверное, еще не скоро. Подвал СБУ для него, наверное, вряд ли существует вообще. А образ ополченца вряд ли связан с наручниками и засаленной брошюрой ЛДПР.

В большой комнате с окнами под потолком расстелены впритык матрасы, на тумбочке - кастрюля с какой-то похлебкой, на полу в качестве половой тряпки - украинский флаг. Еще есть одна небольшая клетушка примерно 2х2 без окон и матрасов - здесь держали Симона Островского из Vice News. Симон пришел сейчас фотографировать это место. Другой пленный - член территориальной избирательной комиссии Славянска - рассказывает мне, что в последние дни в подвале содержалось до 20 человек. В ночь на субботу они услышали, что боевики спешно собираются и вывозят вещи - как выяснилось, документы и оружие. А затем обнаружили, что исчезла и сама охрана, оставив открытым подвал. Но пленники дождались утра, опасаясь злой шутки, и только тогда выбежали из здания.

В подвале этом были особо ценные заложники - военные, альфовцы, журналисты. Также держали людей в горотделе милиции. Другой пленный, житель Изюма, - в июне он приехал вызволять отсюда сына, активиста Евромайдана, но оказался в камере сам - рассказывает мне, что этих особо ценных гиркинцы увезли с собой в Донецк.

Во дворе СБУ мы обнаружили Славу, который возился в старых бумагах - говорит, упекли в подвал за то, что гнал дома самогон. Теперь Слава - смотритель этого неприятного, но, конечно, притягивающего места. Слава показывает папки из архива с делами на цыган-наркоторговцев, предлагает посмотреть на кабинет Гиркина. Правда, ничего особенного в кабинете нет, если не считать, что, как и его жертвы, главком тоже обитал в подвале - здесь у него был сейф, стол, лежанка...

Мы поднялись снова во двор. Разговаривая с бывшими заложниками, хорошо бы услышать славянцев, санкционировавших все эти вещи. Например, поговорить с депутатом Горсовета Верой Кубриченко, предложившей выменивать «шпиона Островского на губернатора Губарева». Или с помощницей Пономарева Стеллой Хорошевой, рассказывающей, как «правосеки» разбомбили весь город и хотят вырезать детей, или - с Пономаревым, которого сами повстанцы обвинили в растрате бюджета и арестовали. Но Пономарев уже на свободе в Донецке и заявляет, что будет воевать дальше. Кубриченко и Хорошева также выехали из Славянска и разговаривать отказываются.

...Киевского «правосека» Олега Игнатюка на «лэндкрузере» я встретил в районе Артема. Багажник у него был завален консервами с килькой, фонариками, маслом и батарейками. Видя продукты, славянцы осторожно шли к Олегу, на фирменной черно-красной бейсболке у него было написано «Слава Украине». «На здоровье, - дежурно говорил «правосек» и отдавал пайки. - Я не кусаюсь, еда не отравлена». «Пожалуйста, крупы. Не отравлены». Женщина с ребенком под зонтом подошла к Олегу очень близко:

- Вы настоящий?! - сказала она. - Вы защитите теперь нас? Эти бандиты, вы знаете, они троллейбусные провода режут и сдают!

«Правосек» растерянно закивал. Мелкий дождь так и шел весь день.

Источник:novayagazeta.ru