Корона Британии тяжко больна

До назначенного на 18 сентября плебисцита о шотландской независимости осталось менее недели, так что мы вскоре узнаем, актуализируется спустя три с половиной века стишок времен Великого Восстания "Шотландец клятву преступил, // За грош он короля сгубил" - или пока что не актуализируется, и державная уния, объединяющая Англию и Шотландию сохранится в силе.

Пока чаши весов колеблются, и делать прогнозы - занятие неблагодарное.

При том, что в случае развода - хотя в нынешних обстоятельствах он скорее выгоден России, ибо британскому премьеру сейчас выступающему в роли конька-горбунка, поражающему Русь на карте указательным перстом, тогда будет явно не до России - нас скорее всего ждет сильная реанимация исторического прошлого. Примерно, как с Украиной, с тем только различием, что исторические традиции взаимной ненависти англичан и скоттов таковы, что в случае актуализации этих традиций нынешнее русско-украинское ожесточение покажется милым семейным недоразумением. Как выяснилось, за 1991 г. следует 2014-й.

Тем интереснее позиция Букингемского дворца по этому немаловажному вопросу, высказанная не через агентов короны, которым, например является премьер-министр Д. Камерон - с ним все понятно, он делает, что может, для сохранения унии и на его месте так поступил бы всякий. Интересен непосредственный голос короны, т. е. царствующего монарха, которому присягали как англичане, так и шотландцы.

Опровергая заявления в прессе, о том, что королева Елизавета II Величество обеспокоена перспективой независимости Шотландии, и британские политики пытаются убедить королеву выступить с заявлением в поддержку единства Великобритании, Букингемский дворец заявил, что любое сообщение о стремлении королевы повлиять на решение вопроса об отделении является "категорически неверным". Конституционная беспристрастность монарха является одним из базовых принципов британской демократии, и королева следует ему на протяжении всего периода своего правления - "монарх выше политики", отметила дворцовая пресс-служба.

То, что монарх выше политики - или вне политики - допустим, что это является базовым принципом конституционной монархии. По крайней мере, в современном британском варианте, ибо история знает и другие примеры поведения конституционного монарха в кризисных ситуациях. Например, во время фалангистского мятежа в Испании в 1981 г. король Хуан-Карлос не оставался выше политики, но решительно встал на защиту кортесов и правительства. Известна также патриотическая позиция родителя Елизаветы II, Георга VI во время II мировой войны, когда король отнюдь не придерживался принципов бесстрастия и неделания, так завладевших ныне душой царствующей королевы.

Причины того, что монарх не всегда стоит выше политики, кроются в самом наследственном принципе передачи власти, который гармонизирует личные и общественные интересы. В общем-то и демократически избранному политику всегда полезно руководствоваться принципом, изложенным в табличке внутри вагонного ватерклозета, - "Оставьте за собой это место в том виде, в каком Вы бы хотели его застать". Такую ватерклозетную табличку не худо было бы даже помещать на самом видном месте в официальных кабинетах президентов и премьер-министров - а не только в кабинетах задумчивости. Но если в случае с избираемым политиком этот превосходный принцип является лишь желательным, но не обязательным - мы знаем много случаев, когда они оставляют за собой это место в весьма непотребном виде, - то в случае с наследственным монархом принцип сохранения короны в целости отвечает самым первичным инстинктам продолжения рода - естественно передать наследнику корону в сохранности.

Или по крайней мере сделать для этого все, что в силах монарха.

Если не считать это безусловным долгом царственной особы, то что тогда вообще этим долгом является? Открытие цветочных выставок? - так с этим превосходно справится избираемый и сменяемый церемониальный чиновник.

Тут ложен сам принцип "монарх выше политики", ибо политика политике рознь. Действительно, не монаршее дело вмешиваться в вопрос о том, какая именно группировка правящего класса в течение ближайших нескольких лет будет обманывать трудящихся. А равно не монаршее дело решать, каким должен быть налог на пиво - это дело как раз той или иной группировки правящего класса.

Однако есть такие вопросы политики, вмешательство в которые - долг монарха.

Генерал де Голль, будучи даже отнюдь не монархом, а только, как он сам себя называл, "тоскующим монархистом", получил прозвание "Lhomme qui a dit: Non!" - "Человек, который сказал: Нет!". Спася своим "Нет" честь Франции в страшном 1940 году. Но это и есть монархическое поведение, царственный долг: в критическую минуту жизни страны выступить с властным "Нет! Так не годится".

Разъединение королевства - минута достаточно критическая. Если Елизавета II не считает должным в эту минуту сказать свое слово, значит "Корона Британии тяжко больна, дни и ночи ее сочтены".

Источник:izvestia.ru