Скорбь Скобрева

Не так просто сейчас увидеться с Иваном Скобревым. Не так уж он расположен к разговорам с журналистами, да и вообще к разговорам, после того что случилось накануне на дистанции 5000 м. Он финишировал седьмым. Он, Иван Скобрев, ради которого до отказа заполнился болельщиками восьмитысячный стадион. Он, который признавался в колонке, написанной для "Русского пионера" перед Олимпиадой, что хочет подняться на пьедестал вместе с сыном (а значит, не было у него сомнений в том, что поднимется). Он, про которого я спросил на улице юношу в российской спортивной форме: "Где Ваня живет, не знаете?" - и он мне сразу сказал, что вон в том доме на втором этаже. Он, сделавший конькобежный спорт популярнее лыжного... Он, чей портрет висит на двери его номера...

Дверь была закрыта. Он, сказали, отлучился к жене, которая живет в "Айвазовском".

Когда мы все-таки встретились в его номере через три часа, портрета на двери не было.

- А где?..- удивился я.

- Убрал пока,- вздохнул Иван Скобрев.- Он наказан.

Портрет и правда стоял в углу.

На двух полотенцах посреди пустой комнаты лежали коньки. Лежали они просто сиротливо. Сердце сжималось от одного их вида.

Впрочем, на столе стояли таблетки, которые могли помочь,- как раз те, которые стимулируют деятельность сердечной мышцы, и те, которые добавляют в организм кислорода.

- Запрещенных, видимо, нет,- сказал я.

- Да откуда? - не обиделся он.- Это все не то... Так, баловство...

Мы присели на диван.

- Как же это? - спросил я.

- Блин, сам не понимаю... Самое обидное, что секунды, с которыми были заняты и второе, и третье место,- это не те, которые нереально было показать...

До этого на последней тренировке перед стартом он шел с отличным результатом. С отличным результатом.

- Это были три километра, правда,- сказал Скобрев,- а не пять. Но если бы я так бежал "пятерку", я бы показал 6 минут 15 секунд. Это и требовалось.

- Я думал, так и будет.

- Но случается же, что не добегаешь именно последние круги...- возразил я, хотя очень не хотелось ни в чем возражать ему.

Хотелось сочувствовать. Но чтобы иметь право сочувствовать, надо было возразить.

- Да,- согласился он.- Бывает. И со мной тоже. Но 6.15 уж точно можно было показать! Можно! Да еще такая чумовая атмосфера!.. Я за границей не видел, чтобы так болели. Выходишь и понимаешь, что эти люди пришли к тебе...

Когда он увидел, что творится на трибунах, даже, видно, немного испугался.

- Еще начали же скандировать: "С днем рож-день-я!" Я даже вернулся к тренеру, говорю: "Ничего себе! Что происходит?!" Он отвечает: "Иди!" Но я вообще-то не из тех, кому такие вещи мешают, пошел...

То есть он, конечно, очень нервничал тогда, хоть и не хотел сейчас признаваться.

- Я и правда не доехал последние два круга,- добавил Иван Скобрев.- Запаса не хватило... Почему - не знаю. Я понял, что не вхожу в тройку. А пятое, шестое, седьмое место - уже неважно какое.

Он понял, что не доедет, и уже не пытался. Значит, он проиграл после старта, но еще до финиша.

- Только Крамер (голландец, выигравший "пятерку" и в Ванкувере, и в Сочи.- А. К.) подтвердил свое место,- продолжил Иван.- Кореец, который меня в Ванкувере обыграл, вообще в конце оказался.

- Может, проблема и в том, что в паре с тобой слабого новозеландца поставили?

- Это тоже,- быстро согласился Скобрев.

Ему хотелось, конечно, найти хоть какое-то приличное объяснение своему месту.

Но у него не получалось:

- Крамер-то тоже один бежал,- нашел в себе силы сказать Скобрев.
- В общем, сослагательное наклонение сейчас не считается... (Он вспомнил, что в прошлом году на чемпионате мира выиграл бронзу.)

- Почему?! - спросил он себя, наверное, в тысячный раз за последние сутки. Можно объяснить, конечно, можно придумать, если хочешь придумать.

- А на самом деле?

- А на самом деле ничто не могло помешать! Только я сам себе мог помешать. Вот я и помешал.

Он все время говорил про себя в прошедшем времени. Как будто он уже не конькобежец больше, что ли.

- Еще же полторы тысячи метров есть и командная гонка...- осторожно сказал я ему.

- На "полуторке" шансы хорошие! - опять легко согласился он.
И, наверное, сразу пожалел: сглазить, видимо, уже боялся.

- Хотя...- добавил он.- По-всякому может быть, да?

- День рождения то есть не состоялся,- констатировал я.

- Ну, пошли, посидели в ресторане,- сказал он.- В "Ас-отеле". С женой, с крестным. Губернатор Хабаровского края пришел. Он сказал, кстати, что вообще первый раз на конькобежном стадионе... Там, в "Ас-отеле", все наши, хабаровские, живут...

- А дети? - поинтересовался я.

За 4 года после Ванкувера у него родились два сына.

- Дети в Москве, Ядвига (жена.- А. К.) Фильку привезет 15-го.

То есть в тот день, когда он побежит полтора километра. И вряд ли это просто совпадение. Похоже, что шанс и правда есть.

- Так что чисто поужинали... Все очень расстроенные сидели... Ванкувер вспоминали... мой бег с Фабрисом... как мы бодались - он впереди, потом я... я, он... А тут вся гонка в одиночку... и Дениска (Юсков.- А. К.) тоже сам бежал...

Я сказал ему, что эти четыре года были, конечно, полны всяких событий для него; так, в какой-то момент начали писать, что он попросил американского гражданства.

- Это не так было, наверное? - переспросил я.

- Конечно! - воскликнул он.- Проблема перевода. Наше информационное агентство перевело из американской газеты не то. Ну, я сказал американскому журналисту, что да, хочу иметь, конечно, документ, чтобы было проще ездить к родителям: они в Америке живут.

- Так что речь все-таки шла про американский паспорт? - уточнил я.
- Ты действительно сказал, что хотел бы получить американский паспорт?

- Ну а что такого? - пожал он плечами.- У Шараповой, что ли, нет американского паспорта? А у Андрея Кириленко, что ли, нет? У моих детей два паспорта. Ну да, тема-то щекотливая... Я очень много получил от Америки: пожил там, тренировался, не платил за многое, они сами давали... выиграл после этого первую медаль на юниорском чемпионате мира...

- Но... но что?..

- Но говорить, что к Америке отношусь лучше, чем к России,- это глупость! - сказал он.

Скобрев прибавил громкости телевизору. Бежали конькобежки, и в какой-то момент наша, Юлия Скокова, оказалась первой.

- Это на время,- с сожалением сказал Скобрев.- Хотелось бы, конечно. Но тут у нас нет шансов. Только Ольга Граф могла бы... но вряд ли.

Ольга Граф все-таки взяла на этой дистанции бронзу, первую медаль российской сборной на олимпиаде.

- Так вот, можно же иметь два паспорта и при этом выступать не за Америку, а за Россию,- вернулся к этой истории Скобрев.- А потом - главное, как ты выступишь... Четыре года назад от меня медали не сильно ждали. А у меня и после Ванкувера все перло и перло, выходил и давал результат. И так хотелось и здесь. Подкашивает, что сейчас и именно здесь, в Сочи, это случилось... Я хотел, прежде всего, сам себе доказать, что могу добежать!..

Он опять возвращался к этой теме, хотя я уже откровенно хотел увести его от нее.

- Ты говорил, что удалось за последние четыре года денег заработать. И как удалось?

Он не оживился.

- Я доказал, что и в коньках можно стать медийным человеком,- откровенно и даже простодушно сказал Иван.

Это все-таки был тот же самый Скобрев, что и четыре года назад. Он тогда сказал, что не изменится и что так же будет улыбаться, и что так же будут гореть глаза. Я говорил, что обязательно изменится.

Не изменился.

- Я оказался интересен людям как проект! - вдруг вымолвил он.- Проект, который несет не то что идеалы спорта - это было бы пафосно... А который двигается в этом направлении.

- А деньги-то как заработал? - переспросил я.

- Ну, у меня было очень хорошее соглашение, контракты с Вологодской областью, с "Северсталью"... Но потом губернатора Вологодской области, Позгалева, в Госдуму отправили, а новый губернатор к спорту своеобразно относится... С Мордашовым (главой "Северстали".- А. К.) трудно договориться... И я оказался с Хабаровским краем... У меня там родня, бабушка, дедушка... Меня сделали советником губернатора по спорту, и это работа, которая требует времени... Губернатор помог в решении контрактного вопроса...

- В общем, частно-государственное партнерство...

- Да-да.

- Да-да! - обрадовано подтвердил он.- Удалось выйти на средний контракт хорошего хоккеиста...

- Но это же не больше, чем Крамер зарабатывает? - спросил я.

- Ну! Крамер! У него до четырех миллионов евро в год!.. Конечно, не больше!.. Много не отложишь...

Я опять обратил внимание на его коньки, лежавшие на полотенцах. Они не новые были.

- Второй год они у меня,- подтвердил Иван Скобрев.- Неплохо сидели...

- Сидели? - переспросил я.

Все-таки что-то он для себя, кажется, решил. И может, это не лучшее решение в его жизни.

- Сидят,- поправился он.- Ботинки нам по слепку ноги делают. На мини-заводике в Америке. Есть там один человек, у него есть слепок моей ноги, где-то раз в два года меняем ботинки... и без носков надеваем и едем!

- И не стираются ноги?

- А не обо что стираться,- засмеялся он.- По ноге же сделаны! И у меня нога нетребовательная. У некоторых очень требовательная.

Мы вспомнили, как спорили, изменится ли он за четыре года.

- Главное изменение - то, что появились дети,- сказал Скобрев.- Это самое главное. Это колоссальный труд их воспитать, и все равно не знаешь, куда повернет... Вот на самом деле думаешь: а чего ты хочешь?

- Золота олимпийского,- не удержался я.

- А кроме этого? Гордиться хочешь ими. И вот воспитываешь. А Фил хулиган. Но бить его же не будешь, чтобы воспитать. Иногда думаешь: щас точно ему надо подзатыльник дать. Он обидится, но поймет...

- И простит...

- Или не простит. Или я не прощу себе. Когда я дома, я с ним справляюсь. Я, понимаешь, могу его заинтересовать. Турник у нас есть. Кто-то мозаику складывает в его возрасте, а ему лучше два часа в бассейне поплавать.

- А говорил с ним уже про вчерашний забег? Он же, наверное, смотрел.

- Нет,- покачал головой Скобрев.- Про этот позор мы с ним еще не разговаривали. Вот если честно: перед ним стыдно. Смотри, что он мне по скайпу говорил перед стартом.

Он достал мобильный телефон. "Я тебя люблю",- говорила ему такая же, как он, белокурая бестия.

- Правда, хотел с ним подняться на пьедестал?

- Хотел,- сказал Скобрев.- Очень хотел. Но для этого должен быть пьедестал. А так - некуда подниматься.

- И не с кем,- сказал я.- Все-таки он пока в Москве.

- И незачем, да? - нервно засмеялся он.

- Этого я не говорил!

- Знаешь,- сказал Иван Скобрев,- болельщики когда-нибудь разойдутся. А он останется.

И то верно.

Источник:ruspioner.ru