Нужно срочно нормализовать ситуацию в финансовой сфере

Своим пониманием нынешнего состояния экономики и первоочередных шагов, необходимых для ее выведения из непростой ситуации, Александр НЕКИПЕЛОВ поделился с обозревателем журнала «РФ сегодня» Людмилой ГЛАЗКОВОЙ.

- Александр Дмитриевич, чтобы назначить рецепт лечения, нужно поставить правильный диагноз. Когда возникли первые тревожные симптомы?

- Тенденция затухания темпов экономического роста и падения инвестиционной активности проявилась в 2011 году, что отчасти было связано со вступлением в завершающую стадию ряда крупных госпроектов - саммита на Дальнем Востоке и Олимпиады в Сочи. Но это не единственная причина. С 2008 года наблюдался серьезный, неравномерный по годам, отток капитала. С осени 2013-го шло снижение курса рубля. Реакция экономических властей на эти явления оказалась недостаточной, а в области денежно-кредитной политики, очень даже сомнительной. Цены на нефть и санкции не породили, а лишь существенно усилили проблемы нашей экономики.

- Руководство страны не однажды заявляло об исчерпанности сырьевой модели развития. Готова ли исполнительная власть совершить разворот страны к диверсификации и росту экономики?

- Таких разговоров, проходивших иногда и в форме сетований по поводу висящего над страной сырьевого проклятия, мы слышали немало. Однако есть впечатление, что ясного понимания путей реализации поставленных целей нет. Более того, ряд конкретных действий идет вразрез с декларациями. Например, долгое время с поразительным упорством блокировалось использование на цели диверсификации и модернизации экономики ресурсов, получаемых от топливно-сырьевого сектора. Кое-что полезное делалось в сфере промышленной политики, но сформировать целостный взгляд не удалось. Серьезным провалом является отсутствие в стране инновационной системы, охватывающей все звенья экономической цепочки - от фундаментальных исследований до внедрения результатов научно-технической деятельности в производство. Не секрет, что большинство научного сообщества убеждено в том, что реформа академического сектора ничего, кроме вреда, науке не принесла.

Сегодня ключевая задача - не модернизация. Это задача среднего и долгосрочного плана. Сейчас мы стоим перед угрозой широкомасштабного финансового кризиса в стране. Чтобы его избежать, нужно скорректировать проводимую денежно-кредитную политику.

- Каким образом?

- Высокая процентная ставка не только блокирует инвестиции в экономику и затрудняет текущую работу предприятий, поскольку им требуются заемные средства для финансирования оборотного капитала и текущих производственных нужд, а практически весь реальный сектор оказался отрезан от этих ресурсов. В очень тяжелую ситуацию попала и вся банковская система. Хорошо говорить, что здорово давать кредиты под 20, даже под 30 процентов годовых... Если их кто-то берет. Но кто их может брать? Что происходит с размещением имеющихся ресурсов? В 2014 году в Центробанке на треть с лишним выросли депозиты банковской системы - с 3 триллионов рублей до 4-х с лишним. И это не обязательные резервы, подлежащие хранению в ЦБ, а средства, которые банки не могут эффективно разместить иначе.

- Вы говорите об итогах 2014 года? Но ставку подняли только в декабре.

- Тем не менее результат такой.

- Значит, ее наоборот, стоило снизить?

- Процентная политика - не изолированный инструмент. В рамках осуществляемых ЦБ действий ставку снижать сложно. Ее опустили с 17 до 15 и смотрят, что будет. Потому что опасаются ухода денег из банковской системы на валютный рынок, что усилит и без того огромный отток капитала из страны. Бегство капитала, со статистической точки зрения, это рост иностранных активов. Зарубежная валюта - тоже иностранный актив. Следовательно, даже увеличение количества долларов, евро, марок в российских банках означает отток капитала. Почему? Потому что наши банки не являются эмитентами соответствующих валют.

В рамках проводимой политики, действительно, нужно очень аккуратно подходить к снижению процентной ставки. Подход должен быть целостным. В антикризисном плане немало отдельных полезных решений, но он производит фрагментарное впечатление. Первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что правительство может субсидировать процентную ставку по отдельным кредитам, но системное решение вопроса за Центробанком. До триллиона рублей распределено между рядом банков под конкретные проекты. Видимо, под них и будут субсидировать ставку. Иначе непонятно, кто возьмет кредиты. С другой стороны, остальные банки, в том числе региональные, остаются без ресурсов и вынуждены работать с чрезвычайно высокой процентной ставкой. Очень много рисков при таком подходе.

- А как же импортозамещением заниматься?

- Теоретически, падение курса рубля способствует импортозамещению. Однако ситуация большой неопределенности плюс отрезание доступа к финансовым ресурсам сводят на нет выигрыш от дешевого рубля. Конечно, что-то можно выиграть на том, что уже построено и работает. Но создать новое, расширить производство - сложно. Да еще добавьте к этому рьяное стремление урезать финансирование экономики и бюджетные расходы.

Получается, что даже выиграв на курсе рубля, можно все потерять на снижении спроса на продукцию. Экономика - очень целостная вещь. И экономическая политика должна быть целостной. Наивно думать, что при падении курса нацвалюты наши экспортеры и импортозаместители заживут и вытянут всю экономику. Эффект достижим лишь в благоприятных условиях для развития экономики, а они, напротив, крайне неблагоприятные.

- Может ли Запад нас задавить тем, что перекрыл доступ к финансированию? И что делать?

- Ну все-таки Россия - большая страна, крупная экономика, серьезно усилившаяся за 2000-е годы. Мы постоянно делаем упор на недостатки экономического развития и не замечаем успехов. А они несомненны. Сделано много полезного в плане сбора ренты от природных ресурсов, за счет чего решены многие проблемы. Кратно возрос масштаб бюджета. Достигнут прогресс в борьбе с бедностью.

Поэтому задушить нас нельзя, но доставить большие неприятности можно.

Я убежден, что на переднем плане сегодня вопрос нормализации ситуации в финансовой сфере. Его следует решить в течение одного-двух месяцев и тем самым создать условия для экономических субъектов. У нас все время сохраняется очень серьезный актив по текущим платежам. Это означает, что неприятности с рублем связаны исключительно с оттоком капитала из страны.

С учетом чрезвычайного характера текущего момента нужно вспомнить, что сделали Виктор Геращенко и Евгений Примаков в 1998 году. Они установили жесткий контроль за движением по капитальным статьям платежного баланса - обязательную продажу валютной выручки экспортерами, ввели ограничения по открытой позиции банков (лишив их возможности отправлять все получаемые деньги на покупку валюты). При этом свободный рынок валюты сохраняется в части валюты, необходимой для импорта товаров и погашения долгов, текущих платежей. Но нельзя свободно купить валюту для ее вложения на фондовых рынках других стран, покупки недвижимости за границей и так далее.

Есть и другие специфические меры, типа введения той или иной разновидности налога Тобина или налога на финансовые операции, призванные утихомирить судорожные движения спекулятивного капитала в страну и из страны. Все это позволит, во-первых, быстро укрепить курс рубля. Во-вторых, и это главное, резко снизить процентную ставку без опасений, что деньги тут же рванут на валютный рынок. Тогда и нужно будет вернуться к более глобальным вопросам: как обеспечить модернизацию экономики и выстроить промышленную политику? Напомню слова Джона Кейнса: долгосрочная перспектива - важная вещь, если остался жив в краткосрочной.

- Вопрос остается: на основе какой экономической модели может состояться модернизация?

- Ясности, к сожалению, до сих пор нет. Дискуссия нередко приобретает слегка комичный характер: вы за структурные реформы или против, вы за либерализацию или нет? Забавно, что находящиеся в течение долгих лет у власти люди выступают за либерализацию и одновременно мало что делают, чтобы создать нормальные условия для бизнеса, дебюрократизации экономики, исключения коррупционной составляющей в строительстве, присоединения к сетям и так далее. Сторонники активной роли государства в экономике не посягают на рынок, речь о его регулировании с учетом характера стоящих перед страной задач, поиске соответствующих способов концентрации ресурсов и направлений на их решение.

- Может, причиной неэффективности действий является отсутствие ответственности власти перед обществом? Только что Президент РФ сделал нагоняй вице-премьеру за отмену движения электропоездов в регионах. Кто виноват: высокий чиновник или руководство РЖД, пренебрегшее пресловутой социальной ответственностью?

- Не зная деталей, не могу комментировать. Моя общая позиция здесь - жестко-рыночная. Я за активную роль государства, но и за четкое распределение функций между ним и бизнесом. Грубо говоря, дело государства - решать социальные вопросы путем перераспределения ресурсов, дело бизнеса - зарабатывать деньги. Разговоры о социальной ответственности бизнеса приводят к тому, что ему начинают поручать: перечисли деньги туда, сюда, сделай то, помоги тем-то... Потом бизнесу, особенно с госучастием, указывают, на сколько сократить материальные затраты... Ничего хорошего в итоге не получается, это приводит лишь к деформации экономических процессов.

- И все же, как понимать, когда глава государства четко посылает сигнал о необходимости совершить за один-два года прорыв в экономике, а экономический блок власти не предпринимает никаких шагов в этом направлении? Уж не игра ли это с электоратом, не двойная ли прошивка общественного сознания?

- Выскажу свои представления. Может быть не очень заметно, но многие вещи все-таки меняются. Когда академик Дмитрий Семенович Львов, ныне покойный, говорил о сборе природной ренты, ему отвечали, что это недопустимое вмешательство в бизнес. Теперь пришло понимание, что это обычный факторный доход, который собственник должен получать. Когда академическая наука предупреждала, что при переходе к рынку ни в коем случае нельзя бросать часть экономики с государственной собственностью, иначе ее растаскивание становится самым выгодным видом бизнеса, от нее отмахивались. Затем, однако, система управления госактивами была создана. Когда в 90-е годы возникал вопрос о промышленной политике, звучал ответ: самая лучшая промполитика - никакой промполитики. В 2000-х появились крупные проекты. К сожалению, движение к рациональности очень медленное из-за того, что у многих глаза закрыты идеологическими шорами, уже новыми, либеральными. Они твердят о структурных реформах, например, в фундаментальной науке, а потом оказывается, что это лишение ее самостоятельности и введение бюрократического контроля.

- Только что на съезде ФНПР ее глава Михаил Шмаков сообщил, что средняя зарплата работника сегодня при ее соответствии советскому стандарту должна быть не менее 100 тысяч рублей. Спад курса нацвалюты по сути перечеркнул все достигнутые успехи по снижению уровня бедности. Доходы падают, растет инфляция. Вам понятна логика борьбы с ней нашей экономической власти?

- Логика понятна, хотя я не разделяю ее. Нынешняя денежно-кредитная политика не учитывает степень зависимости нашего потребительского рынка от зарубежных поставок. Отсюда - инфляции, связанная с обвалом курса рубля. И разумеется, она не создает условия для развития экономики. Понятно, почему перешли к плавающему курсу рубля. Потому что, при подавлении кризиса 2008-2009 годов, когда действовал валютный коридор (мягкая разновидность фиксированного курса), страна за полгода потеряла более 200 миллиардов долларов из резервов. Столько составили расходы на поддержку рубля из-за того, что не хотели ввести ограничения по капитальным статьям.

Люди не представляют, что это за астрономическая сумма. При тогдашней цене нефти 40 долларов за баррель она равнялась стоимости всей произведенной (не экспортированной) Россией нефти за полтора года! И потратили бы, по признанию экс-министра финансов Алексея Кудрина в одном из своих интервью, еще больше, если бы не началось повышение цен на нефть.

- Однако же прошедший Гайдаровский форум прошел как форум победителей...

- Его единственной целью, по-моему, было сказать: мы все правильно делали, и нет оснований менять модель. Чем хорош плавающий курс, с точки зрения Центробанка? Тем, что ты вообще можешь не тратить никаких резервов. Но в жизни так не получается. Не случайно валютные резервы за прошедший год уменьшились на 100 миллиардов долларов. В минувшем октябре ЦБ расходовал почти по миллиарду долларов в день на валютном рынке в попытках остановить обвал рубля.

После выхода из кризиса 2008 года казалось, что Россия вернется на предшествующую траекторию роста. Он составил в 2010 году почти 5 процентов. Но началось быстрое замедление роста. Почему? Одна из причин в том, что стала сворачиваться политика количественного смягчения в США. До этого доллары печатались в огромном количестве и расходились по всему миру. Перепадало и нам, что помогало российской экономике. А потом ФРС стала сокращать предложение долларов и началась переориентация финансовых потоков. С неизбежным повышением в США процентной ставки отток капиталов из стран с развивающимися рынками, в том числе и из России, лишь усилится. Мы живем в глобальном мире. Но это не значит, что нам остается просто безучастно наблюдать за хаотичными конвульсиями рынка.

- Как долго, по-вашему, будет продолжаться нынешнее состояние неопределенности в экономике?

- Хорошо сказал Виктор Степанович Черномырдин. Журналист ему: вы вот говорили то-то и то-то, а так не получилось... Ответ: «Ну вы знаете, прогнозировать что-то - дело сложное (пауза). Особенно когда речь идет о будущем...». Я с ним тут согласен. Имея лишь некоторые догадки о возможных действиях Правительства, нельзя строить прогнозы. Нам сообщили, что власти действовать будут в рыночной логике и на ограничения по капитальным статьям не пойдут. Здесь есть какое-то раздвоение. С одной стороны, рыночная логика. С другой - собирают руководителей компаний-экспортеров и начинают уговаривать, чтобы продавали валюту на валютном рынке. Зачем экспортеров представлять спекулянтами? Спекулянты - не Газпром, не Роснефть. Добыча нефти - один вид бизнеса, а спекуляция - совсем другой. Чтобы ее подавить, надо системно создавать условия для развития экономики.

Меня смущают разговоры о необходимости сократить «неэффективные» расходы в бюджете. Их, что, туда специально включали? Да, и вообще, не стоит ли серьезно задуматься над последствиями мер по урезанию спроса? Не лучше ли «закрывать дыру» в бюджете за счет имеющихся у страны резервов, чем расходовать их в рамках «свободного плавания рубля» на поддержание курса?

Убежден, что если действовать достаточно решительно, то можно быстро нормализовать ситуацию в финансовой сфере, и экономика начнет выходить в режим роста. Объективные условия для 5-6-процентных темпов развития есть. Я уже сказал об опыте Примакова-Маслюкова-Геращенко. Нужно возвращать доверие к рублю у всех хозяйственных субъектов и населения. И не уговорами и разъяснениями, а реальными действиями. Повышением и стабилизацией курса, резким снижением процентной ставки. Но если мы продолжим заниматься гипнозом, то обрушим банковскую систему и ввергнем экономику в глубокую рецессию.

Еще одна проблема, которая меня сильно волнует. Представители Правительства делают заявления, что они не будут, как в период прошлого кризиса, прилагать усилия для искусственного поддержания занятости. В программе нынешних антикризисных мер есть акцент на создание системы переобучения, перемещения рабочей силы на новые места. Боюсь, что в подготовке важных решений участвуют какие-то мечтатели. За год-два-три кардинально изменить положение дел с мобильностью рабочей силы невозможно. Поэтому на деле мы можем столкнуться с резким ростом безработицы и обострением социальных проблем.

Источник:russia-today.ru