У российской провинции нет шансов разбогатеть

В России есть привилегированный клуб богатых регионов, состоящий из Москвы, Свердловской и Тюменской областей, другие субъекты попасть в него не могут. Сократить разрыв в доходах между разными частями страны не помогли даже годы высоких цен на нефть.

Российские регионы, как и плохие семьи Льва Толстого, несчастливы по-своему, общего у них только бедность и отсутствие шансов разбогатеть, выяснили Хармут Леман и Мария Силвани из Университета Болоньи. Несмотря на драматические перемены - переход к рынку, нефтяное богатство и разрушительный кризис - в их жизни почти ничего не изменилось, выяснили экономисты.

На основе данных Росстата Леман и Силвани проанализировали, как менялся уровень доходов в регионах. Используя несколько экономических моделей, ученые доказали, что в период с 1995 по 2010 года выравнивания доходов регионов не произошло. Наоборот, разница только увеличилась. С 1995 по 1998 год разрыв рос очень быстро, затем рост немного замедлился.

В плену у географии

Сразу после распада Советского Союза 83 региона новой страны разделились на два лагеря - богатые и бедные. При этом бедные регионы попали в ловушку бедности - если в субъекте Федерации нет денег, то шансы на то, что они когда-нибудь появятся, крайне малы.

Леман и Силвани использовали стандартный способ для сравнения благосостояния разных регионов - разделили их на 10 децилей. Оказалось, что вероятность выбраться из своего дециля для региона составляет меньше 10%. Если же это все-таки происходит, то регион перемещается в следующий по доходу дециль и никогда не перескакивает сразу через два дециля. За 15 лет только 2 из 12 регионов переехали из первого дециля во второй.При этом вероятность стать беднее у региона выше, чем шансы разбогатеть. Только половина из самых богатых регионов образца 1995 года оставались на своих позициях в 2010 году. Ресурсное господство

В клуб самых богатых регионов предсказуемо попала Москва. Впрочем, итальянские ученые развеяли популярный в России миф о том, что столицу кормит вся остальная часть страны. На самом деле, преимущество в доходах по сравнению с остальными регионами Москве обеспечивает финансовый сектор. Большая часть финансовых компаний сосредоточена в Москве.

Компанию столичному региону составляют Урал и Тюмень. Эти области попали в привелигированный клуб благодаря добывающему сектору. На Уральский округ приходится 90% добычи природного газа, 70% добычи нефти и 10% производства электроэнергии.

Получается, что в неравенстве доходов виновата география: регион может разбогатеть, если на его территории есть полезные ископаемые или другие преимущества, пришли к выводу Леман и Сильвани. Например, в Южном и Приволжском округах благоприятный климат способствует выращиванию урожая. Именно на этих территориях производиться большая часть российской сельхозпродукции.

Впрочем, не все зависит только от географии. Как показало исследование, после распада СССР больше всех преуспели те регионы, где произошла диверсификация экономической деятельности.

Нефтяное чудо или сырьевое проклятье?

В начале 2000-х годов у России появился еще один способ уменьшить разрыв в доходах между регионами. В 1999 году цены на нефть выросли, и в экономической жизни России начался новый этап. Увеличившиеся доходы бюджета позволяли федеральному правительству выровнять уровень доходов на всей территории России.

Однако, как показал анализ, несмотря на проведение реформ, регионы все еще сильно отличаются по уровню образования и здравоохранения. При этом существует интересный эффект - увеличение федеральных трансфертов приводило к снижению экономического роста.

Зато стране удалось избежать голландской болезни - вечного спутника сырьевого бума. Голландская болезнь характеризуется четырьмя симптомами: повышением реального курса национальной валюты, развитием сферы услуг, а также увеличение реальной заработной платы, сокращением производственного сектора.

Первые три симптома в России проявились. Но вот уменьшение производственного сектора, к счастью, не произошло. Промышленный потенциал России по-прежнему велик. Вопрос в том, когда он будет реализован.