Позывной «Скобарь». Эксклюзивное интервью с псковичом, воевавшим на Юго-Востоке Украины

Мы встретили его на вокзале в Пскове. 30-летний Сергей, который попросил не называть его фамилию, сошел с поезда «Псков - Москва - Псков». Еще летом он уехал на Донбасс к ополченцам, а теперь вернулся на Родину раненый, очень худой, с рюкзаком камуфляжной расцветки на плече. «Идите, пожалуйста, вперед, чтоб мне не оборачиваться. Привычка... На ряд вопросов отвечать не смогу», - сказал он, предвосхищая интервью.

- Расскажи немного о себе.

- Мне 30 лет. Родом я из Псковской области, из славного города Остров. Жил до этого 10 лет в Москве, работал риэлтором.

- Служил?

- Да, конечно. Как без этого? Войска 12-го главного управления министерства обороны РФ. Но это вам ни о чем не скажет. Ядерная часть страны в общем.

- Почему решил присоединиться к ополченцам?

- Долго за всем этим смотрел, с мая, наверно, начиная. Пока искал выходы, пока ждал от людей ответа... Когда сердце говорит, не думаешь, наверно, ни о чем... Наверно, такое обостренное чувство справедливости. Не знаю. Невозможно на все это смотреть, когда убивают женщин, детей. Поначалу даже не верилось, а когда увидел своими глазами это все... Там все по-другому совсем.

- Как родные отнеслись к твоему решению?

- Двоюродные брат, сестра отговаривали, маму обманывал, говорил, что поехал в гуманитарный батальон. Потом сестра позвонила, услышала взрывы... Поддерживали все, друзья поддерживали. Кто деньги на телефон клал, этим в принципе и поддерживали, чтобы постоянно был на связи, чтоб знали, что я живой.

- Когда ты туда попал и где был?

- Попал туда в середине июля. Сначала в Донецк, оттуда на несколько дней в Авдеевку кинули, потом перевели под Снежное. Там первые бои за Степановку, потом держали Первомайск, штурмовали терминал Мариновка. Это даже по телевизору показывали. Потом перевели в бригаду к Мотороле, защищали вместе Миусинск и Иловайск. Служил в бронетанковом подразделении. Там большинство подразделений бронетанковые.

- К боям тебя готовили?

- У меня была подготовка - до этого я работал в отряде милиции особого назначения города Москвы. То есть как стрелять, тактические действия - я все это знал более-менее. Но, само собой, все это надо было вспомнить. Но там, на войне, все совсем другое. Не так, как все себе представляют.

- Как было со снаряжением?

- Я туда приехал в гражданке. Вот брату своему отдал рюкзак, там камуфляж. В Москве оставил все свои снайперские прибамбасы - два костюма «Леший» и «Кикимора», снайперская разгрузка. Это все трофейное.

- А когда приехал в Донецк, тебе ничего не выдали?

- Мне дали СВД. А там уже со всем остальным сам...

- Снайпер?

- Да.

- Значит, и убивать приходилось?

- Это война. Может быть, в какой-то степени если бы не мои действия, то погибли бы от мин, от действий корректировщика другие люди. Я только там это осознал: когда «снял» корректировщика, буквально через минуту-две мины перестали свистеть. Тогда я понял, что, скорее всего, спас жизнь другим людям.

- А у тебя был какой-то позывной?

- Да. Позывной «Скобарь». Я думал, это легкий позывной. А для них он оказался почему-то тяжелым на слух, на восприятие, на произношение. Как только не называли - и кабзарь, и скОбарь.

- А псковичей там встречал?

- Именно я - нет. Искал везде. С друзьями списывался со всеми, спрашивал, знаете, кто поехал, куда. Потом уже, когда созваниваться стал, слышал, что их там воевала часть в Луганской области. А я был в Донецкой области, поэтому и не пересекался. А так воюет контингент со всей России, СНГ.

- А здесь, на Псковщине, ходят слухи, что среди ополченцев действующие контрактники, наши десантники?

- Да бред. Лично я не встречал. Мы все делали своими силами.

- А в целом в ополчении много добровольцев из России?

- Ну смотрите, в диверсионно-разведывательной группе нас было 12 человек, двое были из Москвы. Преимущественно, 80%, воюют сами местные, шахтеры. Есть добровольцы из России, из Крыма.

- Как мирные жители относятся к ополченцам?

- Конечно, эта война никому ненужная. Совершенно бессмысленная. Мирные жители в основном относятся к нам положительно. Мы для них, как партизаны во Вторую мировую войну - помогаем постоянно. После зачистки мы стояли отдыхали - БТР тут, кто оружие чистит, кто что делает, а они просто подходят - женщины, мужчины, дети по подвалам (мало ли что) - расселись вокруг нас, болтают между собой, не с нами. Говорят, мы так раньше постоянно сидели, а когда укры (украинская армия) пришли, мы постоянно в подвалах сидели, не выходили. А с вами, говорят, можем выйти. Продовольствием помогают.

- Еды ополченцам хватает?

- Нам еды хватало. По-спартански жили - кушать готовили на костре преимущественно. Насчет еды не буду жаловаться - кормили хорошо. Если местным не хватало, мы делились. Когда гуманитарка пришла, нам давали соки, «Колу», «Фанту», ну, естественно, мы детям это отдавали.

- Что с ногой?

- Честно говоря, не хочется рассказывать.

- Тяжелое ранение?

- Ранение не очень тяжелое. Так... Неудачно удирал от танка, взрывной волной меня выкинуло.

- Собираешься вернуться в Донецк, когда выздоровеешь?

- Да, обязательно. Там понравилось очень. Даже если война закончится, все равно туда поеду, вернусь. Я понял, что обрел там, среди них, среди тех, кто воевал, вторую семью. Там лучше, чем на гражданке. Лучший друг. Там все честнее, все лучше, без предательства, без лицемерия.

- Есть будущее у Новороссии, как думаешь?

- Я считаю, есть. Я понимаю, что чем быстрее война закончится, тем лучше. Но если эту нечисть бандеровскую на корню не искоренить, сейчас пожалеть, как после Второй мировой, то потом все будет продолжаться, опять начнется.

- Украинцы жестко воюют?

- Они не умеют воевать. Половина не хотят. Они обдолбанные там. К нам в Донецк привезли парнишку-срочника. Молоденький, лет 20, наверно. Он думал, что он находится в Одессе. Мы ему говорим, ты в плену, а он - да быть не может. Еще одного видел обдолбанного - ему коленки две прострелили, а он и звука не издал.

- Наркотики?

- Я считаю, США всю боевую химию свою проверила на украинцах.

- Как стороны выполняют условия протокола о прекращении огня?

- Да нет там никакого перемирия. Вчера звонил в Донецк, разговаривал со своим лечащим врачом. Спрашивал, бомбят или нет. Не помню, какие районы он мне назвал, говорит, фосфорными бомбами... Какое перемирие? Стреляют. Не так, как раньше, но все-таки...

- А сами ополченцы готовы сложить оружие?

- Нет. Минимум - надо освобождать Донецк, Луганск. А так вообще, не помню, 7 или 8 областей в Новороссии, это все нужно отвоевывать. Тогда Новороссия станет полностью автономной республикой, ни от кого не зависящей. Будет выход к морю, торговые пути и так далее. Экономика у них очень хорошая. Они выживут без помощи России, без помощи кого-то.

- Считаешь, есть возможность отбить территории ДНР и ЛНР?

- Обязательно. Иначе эта война бессмысленна будет. Я не пойму людей, политиков. Зачем тогда столько крови пролито?

- А не возникает ли у тебя аналогии с чеченской войной? Только тогда россияне называли сепаратистами чеченцев?

- Для украинцев я тоже сепаратист. В Чечне была война за нефть. Я не был ни в одной чеченской кампании, но мужики, которые там воевали, говорят, что здесь бывают замесы покруче.

- Какие планы на будущее?

- Вылечусь и поеду обратно. По мне, так чем быстрее я буду там, тем лучше. Дай бог, чтоб все кончилось, чтобы Порошенко понял, что он творит.

- Ни о чем не жалеешь?

- А о чем жалеть? О том, что людям помогал? Бред.

Подготовила Светлана Аванесова, "Псковская Лента Новостей"

#SaveDonbassPeople
#DonbassAgainstNazi

Источник: anna-news.info