Когда есть что показать
- Екатерина, недавно у вас прошла выставка «На страже Добра и Зла», на презентации которой вы продали в благотворительных целях 10 своих работ. Какую сумму удалось собрать для фонда Чулпан Хаматовой?
– Достаточную сумму, чтобы помочь хотя бы одному ребёнку. Надеюсь, что кого-то удастся поддержать. Честно говоря, я ни на что не рассчитывала. Даже сомневалась, что кому-то захочется иметь у себя на стене какую-то кикимору. Это я про свои фотографии так говорю. (Смеётся.) Но поскольку все работы купили, то я была очень рада.
– Какие выставки у вас ожидаются в ноябре-декабре?
– В ноябре мои работы будут выставляться в Алма-Ате, Астрахани и Великом Новгороде, а в декабре – в Пекине. На все выставки я не езжу, только на самые интересные. Выбираю по принципу: если ещё не была в этом городе, то еду, если всё уже случилось, то нет. Вот в Пекине я ещё ни разу не была, поэтому очень хочу туда съездить. Думаю, что за Китаем будущее. Китайцев так много и они такие трудолюбивые, что существуют все предпосылки, чтобы Китай стал страной номер один.
– Вы стали известны благодаря проекту «Частная коллекция» для журнала «Караван историй». Бывают ли трудности с героями ваших фотосессий? Какие съёмки были у вас самыми запоминающимися?
– Труднее всего работать с молодыми, которые только вчера стали известны благодаря съёмкам в каком-нибудь сериале. Их рейтинг взлетает, и у них сносит голову. Они считают себя великими. Смотреть на этот детский сад очень смешно.
За время работы я уже стала психологом и наблюдаю за процессом с медицинской точки зрения. Когда люди уж очень достают своими претензиями на съёмке, то я ухожу, и снимает ассистент. Считаю, что я тоже имею право на характер. Проблемы бывают, скажем, сначала люди дают согласие на фотосессию, мы готовимся: костюмы, парики, но никто не появляется.
А вообще мне повезло, я очень много общалась с людьми старшего поколения, которых мне оставил в наследство отец: Кобзон, Лещенко, Фельцман... Очень запомнилась работа с Людмилой Гурченко. Она была совершенно удивительной и в общении, и в быту, потрясающий профессионал. Не верьте, когда говорят, что Гурченко была капризной. Если к ней относились с уважением и ценили её время, то в ответ она раскрывалась на 100 процентов. Наверное, я попала в такой момент, когда Людмиле Марковне не везло с работой, её не снимали. Она хваталась за те микророли, которые я ей предлагала, и выкладывалась, как в кино. Просила минут пять, чтобы собраться и порепетировать. Уходила с картиной в соседнюю комнату, где перед зеркалом выставляла взгляд и руки. Возвращалась уже другим человеком. То есть специально готовилась к фотосъёмке! Я сняла более пять тысяч человек и много чего видела, но таких людей не встречала никогда. Помню, Владимир Жириновский заснул у нас на гриме – проснулся Иваном Грозным и чуть не умер от страха. Вы бы видели его лицо!
– По вашим словам, вы обращались с предложением о съёмке к Владимиру Путину, но он сказал, что не готов. Какой образ вы ему предложили?
– Не думаю, что наше предложение дошло до Владимира Путина, скорее всего, осталось на уровне его пресс-секретариата. Мы предложили ему образ в картине Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини». Там Путина можно снимать без грима – так он похож. Дмитрию Медведеву я предлагала образ Николая Второго. Но люди такого уровня не готовы тратить своё время на съёмки.
– Поделитесь секретом: как вам удаётся раздевать известных женщин?
– Я никого не уговариваю, не бегаю по студии, не прижимаю к стенке и не срываю одежду. Просто предлагаю сделать фотосессию по известному шедевру, где изображена обнажённая женщина: «Если у вас есть ощущение, что с фигурой всё в порядке, то можем поработать». И как видите, очень многие соглашаются. Потому что есть что показать и чем похвастаться перед внуками. Мол, смотри, какой бабушка была.
– Работаете ли вы для частных клиентов и кто таковым может стать?
– Работаю и довольно много. Снимала жён, детей и любимых женщин, и даже любимых лошадей. Кто-то сам образ подбирает, кто-то рассчитывает на меня. Популярностью пользуются образы исторических личностей. Заказчиком может стать каждый, но с улицы, конечно, не приходят. Фотограф я дорогой. У нас большая команда, очень дорогая техника, нужно платить за аренду студии...
– Ваши работы висят у вас дома?
– Дома у меня висят фотографии родных, а все мои работы висят в студии. Я их там вижу, и мне этого достаточно.
– Вы считаете себя патриотом или человеком мира?
– Скорее всего, я – патриот. Обожаю путешествовать, но всегда с удовольствием возвращаюсь. Патриот тот, кто ценит свои корни, кто знает, откуда он и какого роду-племени. Например, я бы не смогла уехать в США и забыть обо всём. В России у меня любимая работа, друзья, здесь учатся мои дети. Не могу же я вырвать всё это с корнем и куда-то уехать. Погибну очень быстро.
Меня всегда удивляли заявления: «Решила отдохнуть, поехала, а там одни русские!» А я счастлива отдыхать среди соотечественников. И рада, что теперь русские могут себе позволить отдыхать где угодно. Другое дело, что наши туристы не всегда адекватно себя ведут. Вот тогда мне становится стыдно, и я чувствую себя человеком мира!
– Ещё в советские времена вы с супругом прожили целых три года в Индии. Как вспоминаете то время?
– Индию можно или ненавидеть, или обожать. Я её обожала, а вот Дмитрий ненавидел. Он был корреспондентом Гостелерадио, и мы попали в тот момент, когда убили Индиру Ганди и начались погромы. Несколько раз мы просто чудом избежали смерти. На нас бросалась разъярённая толпа. Даже оторвали дверь машины... Видимо, эти ситуации запали ему в душу и отвратили от чудесной страны. А я смогла абстрагироваться. Политика – одно, а радости повседневной жизни – совсем другое. Я жила в Дели и немножко путешествовала по всей Индии, переводила английскую литературу. Не могла сидеть просто так, ничего не делая.
В Индии я переболела всеми экзотическими болезнями, а могла бы стать алкоголиком. Чтобы не заразиться, перед обедом надо выпивать виски, чтобы подготовить щелочную среду в желудке. А за ужином пить джин, потому что поры начинают источать слабый запах можжевельника, от которого балдеют малярийные комары. Слава богу, я не стала алкоголиком, но многие там просто спиваются. Всё очень жёстко.
– Вы как-то говорили, что живёте с оглядкой на отца... Не проще быть собой, ведь дочь за отца не отвечает?
– Я отвечаю и стараюсь, чтобы его помнили. Всегда думаю, что бы папа сделал на моём месте, как отреагировал, что сказал. Очень хочется поддерживать имя отца на должном уровне. Я, моя сестра и мама – все мы что-то предпринимаем, чтобы его имя звучало, чтобы книги отца выпускались, чтобы молодёжь пела его песни. Скажу больше, это основное наше занятие, всё остальное – потом.
Йеллен: у ФРС еще очень много работы
ЭкономикаКогда человек изменяет себе, он начинает разрушаться
Новости культурыАктёрский хрусталик
Новости культурыПетербург увидит картины Сталлоне
Новости культурыАлла Пугачева хочет успеть увидеть, кем станут ее дети
Общество"Ресурсы когда-то закончатся, России нужен запасной вариант"
ЭкономикаЭмоционально отстранённый отец
ОбществоВыставка Саввы Ямщикова к его 75-летию открылась в Москве
Новости культурыПочему лауреат Венецианского фестиваля собирается уйти
Новости культурыИз показаний американских солдат во Вьетнаме
ПолитикаСчастье или удовольствие?
ОбществоСпецназовец Туркин накрыл собой гранату, спасая детей
ОбществоМоя жизнь в СССР - про работы и зарплаты
ОбществоПочему дети вырастают неблагодарными?
ОбществоВышли на минуту, ушли навсегда. Очевидцы об аварии на ГЭС
ПроисшествияДжон Траволта вызывает на дуэль своих героев
Новости культурыЧем займется Путин после ухода из политики?
ОбществоЗакон и зараза. Захар Прилепин о приговоре
ПроисшествияЕсли бы остался СССР. Какой бы была жизнь сегодня
Новости мираТеатральные школы со всего мира собрались в Москве на сцене МХТ имени
Новости мира