Сергей Жигунов: из нашего кино куда-то ушло качество

Известный артист и продюсер Сергей Жигунов попробовал себя в новом амплуа. В качестве режиссера недавно он завершил работу над фильмом «Три мушкетера». На даче Сергея ЖИГУНОВА в Гурзуфе корреспондент «НИ» побеседовала с ним о режиссерском дебюте, а также о любви и выросших детях, о рыбалке и даже о «зомбиках».

– Сергей, почему вы, опытный продюсер, решили вдруг рискнуть и сняли «Трех мушкетеров» в качестве постановщика?

– Я искал режиссера и не мог найти. Многие говорили: снимай сам. Вадим Абдрашитов был десятым и самым авторитетным в ряду тех, кто мне это сказал. Он много лет преподает во ВГИКе и знает всех, поэтому я обратился к нему. И он сказал то же, что и другие: «Снимай сам». – «Но у меня нет образования, я никогда ничего не снимал». – «Но ты же про артистов все понимаешь…» И теперь я могу заявить, что всю ответственность за то, что я снял, несет Вадим Юсупович Абдрашитов.

– Ну, и каким оказался опыт?

– Оказалось, что я понимаю не только про артистов. Оказалось, что многим я занимался и раньше – в качестве продюсера. Но я никогда не задумывался над тем, что делаю. Я всегда довольно серьезно вмешивался в процесс создания фильмов, которые производятся на моей студии. Придумывал истории, эпизоды, персонажей. Я утверждал кастинг, грим, принимал музыкальные эскизы, сидел на записи звука, участвовал в монтаже. Ну, разве что я не говорил артисту перед съемками эпизода, откуда и куда ему нужно идти. Это ведь только у нас в стране думают, что продюсер – это такой человек, который достает на кино деньги, а потом сам же их тырит. На самом деле продюсер – такой же создатель фильма, как и режиссер. Когда я стал режиссером «Мушкетеров», на меня смотрели странно.

– Почему?

– Я позже понял, почему. Я делал какие-то вещи, которых сегодняшние режиссеры давно не делают. Режиссеры не всегда ходят на озвучание, не утверждают эпизодников, не отсматривают костюмы массовки, не всегда выбирают объекты на натуре – просто посылают туда оператора и художника. Они уже давно много чего не делают, что делали в советское время! И вот, с того момента, как они перестали все это делать, качество из отечественного кино куда-то ушло. И все вздыхают: «Какие были прекрасные советские фильмы». Почему так произошло? Не сразу, но я понял – режиссерам просто мало платят. За два года каторжной работы над «Мушкетерами» я получил как режиссер столько, сколько могу получить за месяц как артист, особенно не напрягаясь.

– Как долго вы снимали?

– Чистого съемочного времени, без учета подготовки – 64 смены. Но сколько же за это время пришлось истратить энергии! Я в жизни никогда так не уставал. К концу съемок я просто умер. От меня не осталось ничего, вообще. Спасло, что я получал от процесса огромное удовольствие. Вообще, все получали удовольствие. Это было видно. Со мной работали чудесные люди.

– Вам, наверное, постоянно задают этот вопрос, но все-таки я спрошу. В чем главное отличие вашей картины от легендарного фильма Юнгвальд-Хилькевича? Ну, кроме того, что тот был, можно сказать, мюзиклом…

– Гениальная музыка Дунаевского – главный герой советского фильма! Ну, а в остальном основное отличие – в возрастном соответствии. Ведь это история про молодого человека, который покоряет Париж – популярнее этой истории может быть только история про Золушку. Но согласитесь, это совсем другая история, чем та, в которой к трем взрослым дядькам присоединился четвертый взрослый дядька, который давно уже все покорил. Все остальные герои, включая Констанцию, в моей картине старше Д’Артаньяна, и без этого «Трех мушкетеров» быть не может. Без отечески-сыновьих отношений между тремя мушкетерами и главным героем. Иначе все разваливается, иначе непонятно, почему они его опекают и не могут бросить.

– Говорят, что режиссер из вас получился очень эмоциональный, на площадке страшно ругаетесь…

– Ну, смотря на кого. Кого-то я уволил почти сразу. Ассистенты, которые набирали для меня сотрудников, были в ужасе: «Никого больше нет. Это лучшие были». Но эти «лучшие» не соответствовали моим представлениям о том, как это должно быть. В итоге у меня собрался потрясающий состав – оператор, художник по костюмам, гример, постановщики трюков, художник-постановщик. Главное, там не было равнодушных людей. Разве что артистов, которых я пригласил сниматься, я практически не обижал. Потому что я их всех очень люблю. Даже тех, которые себя плохо ведут – не знают текста или у них какие-то вредные привычки – все равно люблю. В том числе за то, что наши артисты были влюблены в своих героев.

– А ваша жена – актриса Вера Новикова – разделяла ваше погружение в Дюма?

– Я был поражен, не понимая, что происходит. Вера, которая никогда никакого особенного интереса не проявляла к моей работе... У нее вдруг глаза загорелись, ее хлебом не корми – дай на съемочной площадке побыть. Дома нездоровая атмосфера! Был случай, когда на этапе монтажа я пришел домой злой, уставший, мне надо было посмотреть какую-то склейку. Мы с дочкой Машкой, которая у меня работает монтажером, сели смотреть материал на компьютере. И тут к нам присоединяется Вера – с чашкой чая и с бубликом. Я говорю: «Это что такое? Тут закрытый просмотр... Мы работаем. Ну-ка, марш отсюда!» Как же она обиделась!

– У вас такой напряженный график работы. Удается отвлечься и отдохнуть?

– Иногда, когда, наконец, засыпаю, во сне вижу свою работу. Сегодня с Эрнстом разговаривал – обсуждал срок выхода сериала «Три мушкетера» в эфир Первого канала. Проснулся в пять утра и думаю: «Это сон или я действительно с ним разговаривал?»

– А как же семья? При таком режиме остается время на семью?

– Все мое время занимает работа. Но и семья всегда была в моей жизни. С небольшим перерывом на развод. И в тот момент я как будто лишился половины сил. Оказалось, я не могу без семьи жить – это было для меня неожиданностью. Многое лишилось смысла. Когда же все вернулось на свои места, я опять начал работать в полную силу. Так что сейчас семья видится мне таким поездом с огоньками, который пролетает мимо, а я с тоской смотрю на него с заснеженного полустанка, один на холоде.

– Уже не один. Дочку Машу вы к себе из «поезда» забрали. Она ведь работает с вами, монтирует фильм.

– Я хитрый. Все устроил правильно. Маша мой единомышленник, и это здорово. Она очень быстро соображает, почти как я.

– Сергей, а каким вы были отцом, когда Маша была маленькая?

– Я? Отцом? О ком вы говорите?! Меня в доме не видели. Маше досталось даже меньше внимания, чем Насте (дочери Веры Новиковой от первого брака. – «НИ»). Когда Настя была маленькая, я какое-то время был студентом и чаще бывал дома. У меня случались выходные, и по воскресеньям я катал Настю на саночках. А когда Маша была маленькой, по будням я снимался в кино, а по выходным ездил с Харатьяном на концерты. Помню, как однажды мы с Димой сели в самолет и заснули. Самолет тряхнуло – это мы приземлились. Но спросонья мы этого не поняли. Харатьян сказал: «Взлетели». А я: «Вот сейчас и поспим». Я даже момент, когда Маша родилась, помню довольно смутно. В роддом мы почему-то поехали вместе с Колей Расторгуевым. Мы веселись и были не сильно трезвые. Врачи и медсестры нас, по-моему, боялись, потому что знали: изначально я хотел мальчика Ваньку, а вовсе не девочку Машу.

– Зачем же вы столько работали?!

– Я трудоголик. Работа мне в удовольствие. Видимо, перестану работать, когда упаду. У меня иногда телефон, заряжавшийся всю ночь, садится еще до того, как я успею утром сесть в машину. Иногда говорю жене: «А чего ты не кормишь меня завтраком?» Она отвечает: «А когда? Ты бегаешь, бегаешь, бегаешь по квартире, потом подрываешься и уезжаешь». – «Нет, ты пытайся хотя бы!». – «Хорошо. Ты будешь сейчас есть?» – «Нет! Некогда!».

– А если у вас появляется один свободный день, который принадлежит только вам, как вы его проводите?

– Сплю, пока не отвалятся ноги. Когда просыпаюсь – могу поиграть на айпэде в зомбиков. Или посмотреть какой-нибудь американский сериал.

– Наверное, любите бывать и здесь, на даче в Гурзуфе…

– Здесь ставриды полно. Может быть, завтра с утра на рыбалку пойду. Позвоню знакомому – у него лодка. У нас на голый крючок можно сразу штук шесть поймать. Их даже чистить не надо, просто пожарить в масле – и готово.

– Сергей, скажите, а почему вы все-таки воссоединились с Верой?

– Потому что это правильно. У меня было ощущение, что нужно восстановить некую справедливость по отношению к детям, к жене, ко всем нам. Как только я вернулся домой, мне стало хорошо.

– Повторные браки бывших супругов – необычное явление…

– Разве? Мне очень нравится, что у меня повторный брак. Я теперь очень осторожно отношусь к Вере, к семье. Я боюсь их потерять, потому что теперь знаю разницу. Без них мне было плохо. Даже не представлял, что мне так плохо будет без моей семьи.

СПРАВКА «НИ» Сергей ЖИГУНОВ родился 2 января 1963 годa в Ростове-на-Дону. В 1980 году поступил в Щукинское училище, но проучился там недолго – был отчислен за «профнепригодность», так как стал сниматься в кино и почти забросил учебу. Вернувшись в Ростов-на-Дону, год играл в Театре юного зрителя. Спустя год восстановился в Щукинском училище и в 1986 году окончил его. Во время проб к фильму «Гардемарины, вперед!» был призван в армию. Чтобы остаться на съемках, был зачислен на службу в 11-й отдельный кавалерийский полк в Алабине. C 1990 года – генеральный директор TO «Шанс» киноконцерна «Мосфильм». В 2000–2004 годах был президентом Гильдии актеров кино России. В 2003–2006 годах входил в Совет по культуре и искусству при президенте РФ. Жигунов обрел популярность, сыграв в фильмах Светланы Дружининой «Гардемарины, вперёд!» и «Виват, гардемарины!», после чего был фильм «Сердца трёх» и роль олигарха Пупкова в «Принцессе на бобах». 14 ноября на экраны вышел приключенческий фильм «Три мушкетера», проект «Продюсерского центра Сергея Жигунова». Женат на актрисе Театра Вахтангова Вере Новиковой (с 1984 по 2007 год, с 2009 – по настоящее время).
Ольга ЛАПТЕВА