От химического оружия к ядерному

21 сентября, принимая участие в заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай», Владимир Путин высказал очень интересную мысль. Говоря о решении сирийских властей, согласившихся расстаться с химическим оружием и подписавших Конвенцию о запрещении химоружия, российский президент провел параллель между проблемой с сирийским химоружием и израильским ядерным вопросом. «Химическое оружие в Сирии появилось как альтернатива ядерному оружию Израиля», – заявил он.

Здесь важно отметить, что, проводя вышеуказанную аналогию, Путин вовсе не намечал таким образом серьезный план решения международного ядерного вопроса, он всего лишь аккуратно высказывался на тему, но международная общественность все равно стала искать в его словах скрытый смысл. Необходимо понимать, что подобные умозаключения и трактовки вовсе не беспочвенны, все они базируются на знаке равенства, поставленном Путиным между Сирией, владеющей химоружием, и Израилем, владеющим атомным оружием.

Сирия изначально крепко держалась за свои обширные запасы боевых отравляющих веществ и в течение долгого времени не хотела подписывать Конвенцию о запрещении химоружия, объясняя все это «противостоянием израильской военной угрозе» и «обеспечением национальной безопасности». Израиль не подтверждает и не отрицает наличие атомного оружия, но то, что оно у него действительно есть – уже факт для всего мирового сообщества, и при этом необходимость в наличии этого оружия объясняется в Израиле точно так же, как и у сирийцев: враги теснят еврейское государство со всех сторон, с самого момента его образования Израилю постоянно приходится бороться за свою жизнь, поэтому необходимо иметь эффективное средство устрашения.

Обширные запасы химического оружия отнюдь не спасли Сирию от ужасов войны. Химическое оружие предназначалось для борьбы с внешним агрессором вроде Израиля, а затянувшаяся сирийская междоусобица проходила прямо здесь, под носом. Несмотря на то, что у каждой из сторон были свои «легионеры», по сути, конфликт все равно имел форму «сириец против сирийца». В таких обстоятельствах химическое оружие не только оказалось полностью бесполезным, но и превратилось в обузу, став предлогом для внешних сил.

Ядерное оружие Израиля заточено на использование в локальных конфликтах вроде Четвертой арабо-израильской войны. Это средство устрашения, предназначенное для использования в ходе крупномасштабной боевых действий – например, в случае столкновения с регулярными армиями Египта и Сирии. Но после нажатия на «красную кнопку» Израилю придется столкнуться с противниками совсем иного калибра – противниками, использующими неконвенционные способы борьбы организациями вроде «Хезболлы» или ХАМАС, врагами, прячущимися за границей, и даже представителями своего собственного населения. Несмотря на всю свою мощь, Израиль, находящийся на позиции пассивного наблюдателя, раз за разом оказывается втянутым в подобные ассиметричные конфликты без возможности использовать свою козырную карту.

Если смотреть на эту ситуацию с этой точки зрения, то слова Путина о том, что химическое оружие Сирии и ядерное оружие Израиля в одинаковой степени бесполезны, вовсе не лишены смысла. Конечно, какая-то польза в этом оружии есть, но если врагом оказывается вовсе не предполагаемый условный противник, то туз оборачивается шестеркой.

Конечно, то, что Сирия отказывается от химоружия, вовсе не значит, что правительство Башара Асада перекует мечи на орала, и уж тем более не значит, что оно само признали химическое оружие бесполезным: в конце концов, пусть сейчас и надо выигрывать гражданскую войну, внешние враги никуда не делись. Сирийские власти лишь потому подписывают Конвенцию о запрещении химоружия, что, взвесив все «за» и «против» при текущей международной ситуации, они выбирают меньшее из зол.

Если же посмотреть на Израиль, то его положение на международной арене оказывается куда более выгодным. У него не только есть «старая крыша» в виде США, Израиль еще и находится в хороших отношениях со всеми пятью постоянными членами Совбеза ООН, включая Россию. Пусть мировое сообщество открыто об этом и не говорит, но в действительности мир молчаливо признает членство Израиля в ядерном клубе. Более того, пусть внутренняя безопасность страны постоянно подвергается испытаниям, беды Израиля не сравнить с ситуацией в Сирии, где во всей стране нет ни клочка земли, где бы не бушевала война, не говоря уж о том, что Израилю не ставили ультиматумов. Поэтому боюсь, что даже если подобная мысль Путина и была направлена против ядерных запасов Израиля, слова так и останутся словами.

Но разве Путин не знал этого? Нет, совершенно сознательно выбрав для своей речи время между 19 сентября, когда Сирия передала перечень своих запасов химоружия ОЗХО, и 24 сентября, днем открытия новой сессии Генассамблеи ООН, президент России в действительности преследовал двойную цель: во-первых, напомнить о роли, которую Россия сыграла в урегулировании кризиса 21 августа, во-вторых, опосредованно показать США свое дипломатическое искусство.

Однако если говорить о состоянии дел на сегодняшний день, то сирийский химический кризис отнюдь не исчерпан. Найден лишь временный консенсус, а у Путина на руках почти не осталось козырей. Именно поэтому, затронув эту тему, президент России и не переступил черты и дал возможность слушателям самим сделать все выводы. Задачей было не тратить слишком много сил, соблюдать меру.

Как мы видим, в действительности план Путина был направлен против Америки и ее союзников. Подлинной целью президента было продемонстрировать сущность современной Российской Федерации, а также показать России и всему миру свою силу, решимость противостоять Западу и дипломатическое искусство. Химическое и ядерное оружие здесь лишь средством, а не целью. Суть риторики заключалась в том, чтобы продемонстрировать положение России в качестве великой державы и закрепить образ Путина как лидера крупного государства.

Автор – проживающий в Канаде китайский исследователь, специальный корреспондент зарубежного издания «Жэньминь жибао».

Тао Дуаньфан