Еще один ушат помоев на Горбачева и эпоху

«Мировой эксклюзив» на поверку оказался давно известным фактом, о котором еще в бытность Михаила Горбачева главой государства писали газеты. Да и сами супруги Горбачевы не скрывали несчастья в своей семье: тяжелый алкоголизм превратил некогда талантливого писателя в инвалида. Однако на черта телевизионщикам факты, когда можно с три короба нагородить всяческих фантастических версий и ничего им за это не будет. «О чем молчит шурин Михаила Горбачева?» - завывали они страшными голосами, не обратив внимания на слова старой докторши из этого диспансера: «Он несчастный больной человек. Он утратил интеллект. Оставьте его в покое».

Не оставили. И вот уже ведущий «Прямого эфира» на канале «Россия» завыл вслед за авторами «Новых русских сенсаций»: «Этого человека называют пациентом номер один Воронежского дома скорби. О чем заставили молчать брата первой леди СССР? Кому выгодно, чтобы он никогда не вышел на свободу?»

Эй, ребята, ну вы иногда «продукт» коллег с других-то каналов посматривайте. Тем более что им удалось больше, чем команде «Прямого эфира», - пробраться-таки в «дом скорби» и запечатлеть «пациента номер один» в крайне плачевном состоянии. «Не хочешь говорить, Максимыч?» - спрашивал человек за кадром, пытающийся снять главного героя на камеру. «Убери свою балалайку, - потребовал тот. - Иди на…»

В студии «Прямого эфира» собрали людей, которые вообще не представляют, каково сегодняшнее состояние больного: бывших коллег, охранников, соседей. Один из них, совсем юный сосед Евгения Титаренко по воронежской квартире, честно признался, что знает о шурине Горбачева со слов «знакомого дяди Сережи», который видел того, будучи еще мальчишкой, и помнит, что сосед пил, но не так чтобы очень. Ну прямо чисто по Высоцкому: «Не вру, ей-бога, скажи, Серега!»

«О такой родне никто не мог знать, пока Горбачев был генсеком?» - не столько вопрошает, сколько утверждает Корчевников, явно намекая на полное отсутствие гласности в те времена. И тут же - облом. «Нет, все знали, - отвечает пожилой журналист из Воронежа. - Газеты тогда писали, даже зарубежные журналисты сюда приезжали».

«Как можно закрыть человека на 30 лет практически в одиночной камере?» - недоумевает Корчевников. «Он лежал в шикарной палате, его иногда выпускали», - снова невпопад говорит воронежский журналист. А через несколько минут, словно забыв об одиночной камере, ведущий запевает другую песню: «Почему некогда знаменитый писатель делит палату с бывшими уголовниками и алкоголиками?»

ВИП-гостю студии Андрею Караулову, впрочем, запала в душу именно первая версия. И он время от времени, картинно всплескивая руками, вопиет: «В одиночной камере! Тридцать лет!!!» А затем, проникновенно глядя в камеру, обращается напрямую к Горбачеву, почему-то перейдя при этом на «ты»: «Михал Сергеич, шурин твой в одиночке, возьми его к себе, у тебя огромный дом в Москве, дай ему комнату». И добавляет, ерничая: «Понятно, почему Михаил Сергеевич боялся Раису Максимовну. Если она брата родного могла в больницу отправить, так она могла и его в соседнюю палату поместить».

Ах, как кстати подкинул Караулов дровишек в этот никак не желающий разжигаться костерок! И программа от «вечного узника дома скорби» радостно развернулась в сторону «первой леди СССР». Это она упекла родного брата в психушку. Это она запрещала мужу встречаться с родным братом и матерью. Это она, по сути, рулила страной, что, в частности, компетентно засвидетельствовал бывший диктор ЦТ Юрий Ковеленов: «У нас, дикторов, закрадывалось ощущение, что человеком, который является генсеком, кто-то сбоку руководит… Да кто она такая? Просто жена!»

«Покойная Раиса Максимовна очень любила бриллианты, - вдруг ни в склад ни в лад выкрикнул все тот же правдоруб Караулов. - Когда Горбачев сдал ракету «Ока» американцам (была у нас такая замечательная ракета), на следующий день Нэнси