Останется ли чувство единой нации?

Часть тех, кто не одобряет изъятие Крыма из украинских рук, высказывают сейчас застенчивую надежду, что вызванный этим событием национальный подъем в конечном счете все же принесет нечто позитивное. Ведь в атмосфере этого подъема и предположительно сопутствующей ему всеобщей готовности к самоотречению чиновники станут честными и склонными к аскетизму, предприниматели - бескорыстными и оборотистыми, а рядовые люди согласятся гораздо больше работать, существенно меньше получать и охотно заменят гастарбайтеров на постах дворников и разнорабочих. И страна обновится.

Да, подъем очевиден. Но чтобы понять его потенциал, надо видеть реальные компоненты, из которых он складывается. "Что вы хотите этим сказать?", - спрашивал философ Людвиг Витгенштайн каждый раз, когда собеседник начинал жонглировать расплывчатыми словесными формулами.

Возьмем самый свежий замер ВЦИОМа. При перманентном своем дружелюбии к руководству страны, эта опросная служба уж точно не станет преуменьшать народный энтузиазм. По ее сведениям, уровень одобрения деятельности Владимира Путина поднялся к середине марта до 76% (став примерно на 8% выше, чем к концу сочинской Олимпиады, и на 15% выше, чем был в январе). Примерно такой же взлет путинской популярности наблюдался в последние годы только раз - во время последней президентской кампании, когда этот индикатор вырос с 54% в декабре 2011-го до 69% в мае 2012-го.

Чтобы понять смысл этих цифр, сравним их с другими результатами того же самого ВЦИОМовского опроса. Респондентам задали так называемый открытый вопрос (т.е. без вариантов ответа) - о том, что им запомнилось из событий прошедшей недели. Украинско-крымские дела, естественно, оказались на первом месте (63%). При этом "митинги во многих городах России в поддержку Крыма" - только на девятом (1%).

Вот вам и ключ к ситуации. Рядовые граждане почти единодушно одобряют крымское присоединение, но совершенно не чувствуют себя в нем действующими лицами. Для них это просто цикл захватывающих телепередач, которые они, затаив дыхание, смотрели день за днем. Как за пару лет до этого любовались предвыборными шоу, а потом болели за российскую сборную на сочинских Играх.

Главный герой этого телецикла (как и двух предыдущих) - Владимир Путин. Понятно, что его рейтинг в очередной раз подскочил. А вот шумные уличные провластные шествия, теоретически выражающие народную волю, народ почти и не заметил - он просто не воспринял их как что-то, имеющее отношение к его жизни.

Иначе говоря, сегодняшний подъем - это в первую очередь подъем интереса к казенному телевидению, которое сейчас поставляет своим зрителям принципиально новый, национально ориентированный продукт, непривычный по форме и содержанию, и пока что потребляемый публикой на ура, но никак не увязываемый с окружающей ее действительностью. И это не в первый раз. "Мюнхенская речь" 2007 года вызвала сильнейший прилив антизападного зрительского энтузиазма, но ни в малейшей мере не сказалась на поведении тех же самых людей в кризисном 2008-м. Зрелища отдельно, жизнь отдельно.

Если рядовому человеку, ссылаясь на просмотренные им крымско-украинские телесюжеты, предложат вдвое урезать заработок, он искренне не поймет, с какой стати. Он, конечно, антизападник, но только в качестве зрителя, а материальные лишения, сопутствующие конфронтации с внешним миром, он на себя даже и не примерял. Спортивный болельщик совершенно не готов оказаться в шкуре спортсмена-профессионала, и для него будет полным шоком, если чья-то крепкая рука стащит его с уютной трибуны и выведет на арену.

Если сумрачные грезы горстки казенных агитаторов-изоляционистов из виртуала перейдут в реал, то отсчет всенародного подъема придется начать сначала. Ведь нынешний виртуальный энтузиазм к живой действительности не подошьешь.

Очень сомнительно, что народ и в самом деле ответит на планируемое наверху ужатие своих доходов трудовым порывом. Лишения вовсе не являются осознанным выбором рядовых людей, а враждебность к Западу - настолько мощной идеей, чтобы пожертвовать ради нее всем. Даже полвека назад эти шаблоны уже не работали. На долготерпение простого человека рассчитывать, пожалуй, еще можно. На трудовое рвение - нет.

Еще менее очевидно, что "национализированное" чиновничество станет лучше трудиться на благо общества. Отсечение от европейских активов - вовсе не лекарство от коррупции и непрофессионализма. И то, и другое в изоляции расцветает еще пышнее. А вот люди со знаниями и ответственностью выдавливаются сейчас из системы даже быстрее, чем раньше.

Вот и получается, что народный подъем есть, а обновления страны не происходит.

Национальный порыв приносит настоящие, нефиктивные плоды, если идет не сверху, а снизу, и при этом несет в себе не просто способные ненадолго увлечь, а действительно осуществимые идеи. В революционной Украине приметы национального подъема как раз очевидны. На большей части этой страны бушует самодеятельность масс, охваченных национальным экстазом и обуреваемых европейской мечтой. Конечно, так называемый европейский путь - это не гарантия успеха, а только шанс. Притом предполагающий годы серьезных лишений и упорного труда. Но это уж точно не утопия. Именно таким путем, с большим или меньшим успехом, пошли многочисленные восточноевропейские страны, и, при всех своих разочарованиях, обратно не собираются.

Туманные, а то и зловещие верхушечные рассуждения об "особом пути" России, по которому придется куда-то идти в вечном кольце врагов, перманентно выявляя все новых "национал-предателей", подлинного воодушевления в массах вызвать неспособны. Рядовой россиянин вовсе не стремится рвануть за очередной начальственной фантазией. Зато он готов сейчас совсем к другому - к продолжению так удачно начатого державного телесериала. Приднестровье. Южная Осетия. Абхазия. Донецк. Луганск. Радость телезрителей будет идти по восходящей, но только до тех пор, пока сигналы из действительности не заставят их оторваться от экранов. Это не народный подъем. Это лишь зрелище, которое его имитирует, усыпляет в людях чувство реальности и одновременно подталкивает власти ко все более опрометчивым шагам.

Наша страна однажды пережила подлинный национальный подъем. Он охватил не всех, был перегружен утопическими мифами и быстро захлебнулся. Но его хватило на исторически неизбежный отказ от советской системы. Для перехода к настоящей свободе он был слишком слабым, нестойким и наивным. Но когда в начале 1990-х Борис Ельцин обращался к народу со словами "Дорогие россияне!", это вовсе не вызывало циничных ухмылок. Чувство единой нации, которая сама делает собственную историю, ненадолго стало живым.

Этому чувству давно пора вернуться. Грандиозные муляжи национального подъема для того и возводятся, чтобы не допустить выхода на сцену настоящей гражданской нации, которой уже никто не сможет управлять по своим "проектам" и "сценариям".

Источник:rosbalt.ru