Выборы возвращаются. Первые итоги политической реформы

Итоги выборов 8 сентября стоит оценить с точки зрения реализации задуманной властью реформы политической системы. Оказалось, что это не просто «операция прикрытия» и пустые слова.

Прежде всего стоит отметить оправданность самой идеи единого дня голосования. Конечно, можно указать на низкую явку в Москве и ряде других городов. Однако мы видим резкий рост интереса к выборам в медийном пространстве. Такой ажиотаж в прессе и интернете был раньше только в дни федеральных выборов президента и Думы. Понятно, что в нынешних выборах была одна изюминка — выборы мэра Москвы. Но ведь и в следующем их будет немало: в той же Москве предстоит выбирать городскую Думу.

Конечно, жаль, что в сознании многих избирателей картошка-дачи-огороды перевесили необходимость прийти на участки. Но, возможно, результаты выборов заставят передумать по крайней мере тех, кто рассуждает по инерции «все решено, я все равно ничего не могу поменять». Выбор второго воскресенья сентября вызывает нарекания. Хотя аргументы вроде «все на дачах» довольно странные: голосование проходит раз в год, и можно все же выбраться из-за города чуть пораньше. А что касается ведения кампании летом, так в этом есть и очевидные плюсы. Многие виды агитации, которые в том числе применялись Навальным, были бы затруднены зимой или поздней осенью. Это касается и кубов, и встреч с избирателями, и других способов наглядной агитации.

Но главное, конечно, — это существенный рост конкуренции на выборах. Единый день голосования прошел весьма интригующе, и это видно не только по Москве. Принципиально важно, что сделано это было самой действующей властью. Она отказала сама себе в комфортной жизни, считая стратегически верным усиление соперничества. Это не только значимо с точки зрения честного представительства, но и полезно для самой власти: искусственно отсекая соперников, она бронзовеет и рано или поздно теряет навык эффективного управления.

В этом плане нынешние выборы очень важны. У действующей власти были возможности облегчить себе жизнь, но она сознательно от этого отказалась. Конечно, у всех на виду Москва, хотя в реальности таких случаев гораздо больше.

В Москве у оппозиции были практически оптимальные условия для участия в выборах. Никого не только не сняли с выборов после регистрации, но даже помогли пройти муниципальный фильтр. Что также было сделано и в Московской области. Фильтр, кстати, многие критикуют — но сама власть предлагает посмотреть, как он будет работать. Не исключено, что к этой теме еще вернутся. Но на этих выборах он оппозиции не помещал.

Агитации никто не препятствовал. Давайте вспомним кампанию в Москве. Навальный оказался абсолютным лидером по числу распространяемых агитматериалов. По печатной продукции с ним мог соревноваться разве что Левичев. Кубы Навального стояли по всему городу, и никто их не поджигал и не портил. (Один из них стоял буквально у моего офиса, и я общался с волонтерами Навального — они активно работали без всякого противодействия и вмешательства.) В интернете много было историй на тему срывов плакатов с балконов — но вот у меня на соседнем доме плакат висел всю кампанию, и был снят только в субботу в день тишины. Наклеек на машинах было море. В метро газеты раздавали. Митинг-концерт разрешили, причем на знаковом месте — проспекте Сахарова. Время для агитации на телеканалах дали — да, не на федеральных, но Москву-то они полностью покрывают. А кампания все же была по выборам мэра. Даже либеральная пресса и ярые оппозиционеры были вынуждены озвучить тезис о «первых настоящих выборах за последние много лет». То есть даже они, никогда и ни в чем с властью не соглашающиеся, признали факт честной конкуренции в Москве. Также в либеральной печати были и другие важные признания: скажем, о том, что было рекомендовано ни в коем случае не притеснять наблюдателей, обеспечив им максимально комфортные условия для работы.

В итоге был обеспечен беспрецедентный уровень общественного контроля за выборами. Чему власть не только не мешала, но и всячески способствовала. В Москве в большом количестве использовали КОИБы, которые в том числе были привезены и с других регионов. Несколько организаций, занимающихся наблюдением, объединили свои усилия для улучшения качества мониторинга. В результате достоверных фактов фальсификаций предъявлено не было. Более того, многие общественные организации вроде «ГОЛОСа» признали, что принципиальных нарушений не было. Низкая явка, кстати, также аргумент против фальсификаций: понятно, что если идут массовые вбросы, то явка растет.

На прошедших выборах действующая власть сделала серьезный шаг на встречу оппозиции. Она получила возможность не только участвовать в выборах и вести полноценную агитацию. Но и, естественно, побеждать. Так, в Екатеринбурге победу на выборах мэра одержал Евгений Ройзман — причем победу с довольно небольшим перевесом. Да, в Екатеринбурге есть еще должность сити-менеджера, но ведь это четвертый по населению город в стране.

Можно говорить, что власть предложила оппозиции новый общественный договор: «Выборы возвращаются и становятся более конкурентными, но в ответ на это оппозиция признает свои поражения, где они есть, и отказывается от попыток насилия и других противоправных действий». Это не означает, что Навальный должен признаться в симпатиях к Путину, а его сторонники — вступить в «Единую Россию» или «Народный фронт». Речь идет о другом. По сути, оппозиция должна сказать в понедельник в Москве: «Мы проиграли эти выборы, но мы будем и дальше бороться с этой властью в публичном поле, и победим в следующем году — на выборах в Мосгордуму!»

Но этого не произошло. Отсюда и возникший вопрос: а чем были эти выборы для Навального? Возможно, они стали некоей обязательной процедурой перед возвратом к тактике революции («Мы попробовали, но все ясно: выборы сфальсифицированы. Все равно надо всем на баррикады»). В этом плане остались сомнения: оппозиции нужны честные выборы или же поводы поспекулировать на теме фальсификаций?

Весьма показательна реакция ряда видных оппозиционеров в первой половине 8-го числа на маленькое количество зафиксированных нарушений (интернет помнит все, как известно). Это реакция не радости, а разочарования. Безобразие, мало нарушений! То ли дело выборы Думы. Ближе к вечеру воскресенья штаб Навального все энергичнее пытался прокачать тему фальсификаций. Хотя все аргументы опровергались самими же сторонниками оппозиции. Скажем, Алексей Навальный заявил о том, что выборы в Новой Москве были «сфальсифицированы тотально». А Леонид Гозман в эфире «Дождя» заявил, что сам присутствовал при подсчете голосов в Новой Москве и люди действительно голосовали в подавляющем большинстве за Собянина (естественно, что Гозман говорил об этом без веселья).

При этом конкуренция не значит, что ЕР завтра добровольно выйдет из всех Заксобраний. Наоборот, ее результат на региональных выборах оказался выше, чем на выборах 2011 года в Думу. Успешно выступила партия и на выборах губернаторов. Да и в Москве при мобилизационной кампании результат действующей власти мог бы быть существенно выше: напомню, что Путин получил весной 2012 года на 780 тысяч голосов больше, чем Собянин в воскресенье (а вот Навальный проиграл Прохорову 225 тысяч — хотя Прохоров выполнял ту же роль «кандидата против системы»).

Конкуренция означает, что власть готова к росту публичной конкуренции и будет пресекать только попытки политики борьбы несистемной вроде подстрекательства к революции. В следующем году — выборы в Мосгордуму. Никто не собирается отстранять от них оппозицию. Только надо понимать, что первые успехи могут вскружить голову. Кроме того, если власть свою часть нового общественного договора выполняет, то оппозиция пока с этим не спешит. Но если мы хотим отстроить новую политическую систему, то делать это нужно вместе.

Константин Симонов