Юлия Никитина: услышано в Донецке

- Дочка весь вечер проревела, платье долго выбирали, а выпускной отменили, - двухметрового роста мужчина уходит от меня вниз по Киевскому проспекту, где за двойным кордоном гаишников виднеется остановка общественного транспорта. Из-за построенных на пересечении Киевского и Партизанского проспектов баррикад ему теперь приходится делать большой крюк, чтобы добраться на работу.

Слушать разговоры между собой и произнесенные вслух мысли жителей Донецка - занимательно. Вопросы задавать особо и не нужно - видят твою принадлежность к прессе и автоматически готовы к интервью.

28 мая 2014 года. Раннее утро. На автобусной остановке, ставшей теперь частью баррикады, мужики курят одну за одной.

- Несу вчера нашим воды, и дедушка старенький пачку «Примы» протягивает, мол, передай бойцам. Я ему - не надо, а он упертый - возьми.

- А у меня бабуля, лет 80, принесла кулек еды и блок сигарет.

- Все ж понимают, тут все так.

- Да не все, дерьма много.

- Много.

Через дорогу другая группа. Их пока в ополчение не взяли. Местные - стоят у подъезда, драные треники, грязные ноги в шлепанцах. Говорят о проскочившем в город КамАЗе то ли с воинами ДНР, то ли со сторонниками "майданного" Киева. Сходятся версии в одном - перевернувшийся на Киевском проспекте грузовик был полон трупов.

- Сам видел: у каждого с собой зубная паста была.

- И че?

- Где это видано, чтобы у ополченцев своя паста была, максимум одна на всех.

- А они мне (ДНР. - Прим. ред.) говорят - смену белья возьмите. Ну, возьму я подштанники, я их через пять лет поменяю.

- А носки вообще не буду менять - вода есть, простирну.

Время к обеду. На блокпосту, ближнем к Путиловскому мосту - тому самому, за которым дорога на аэропорт. В терминале уже третьи сутки удерживают занятые в бою позиции солдаты АТО. Путь к аэропорту здесь уже назвали дорогой смерти - говорят, в зеленке засели снайперы, причем с разных сторон. Каждый день этим путем на работу и с работы идут местные жители.

- Вчера шли через мост, хоть бы одну на троих винтовку дали.

- Я просил, говорят, всем подряд не дадут.

- Ну вот мне дали «Муху», а чё я с ней делать буду? Стрелять-то не научили.

Со стороны аэропорта, задыхаясь, пробегает совсем юный ополченец в камуфляже. Оружия нет.

- На узловой станции скрутили 12 правосеков.

- Живыми?

- Да.

- Надо было пристрелить.

- Зачем патроны бесценные тратить? Лучше веревочка: раз и все.

Парнишка, посмеявшись со всеми, бежит дальше. Мужики на баррикадах продолжают курить.

- Вчера, жена говорит, по городу ехали два БТР, люди из троллейбуса им махали. А кто это был, кто разберет? Без флагов, без всего.

Любимая забава для жителей стоящих по Киевскому проспекту домов - после работы выходить во двор и глазеть на жизнь баррикады.

- Что-то у них блокпосты глупо расставлены. Вон, от железной дороги спокойно заходи и стреляй в спину.

С десяток мужиков - всем приблизительно за 40 - сидят на лавочке. Наблюдают. Один из ополченцев притащил огромный зонт с символикой «МЕТРО», уселся обратно в выкопанную сутки назад яму, щитом перед ним мешки с песком, в качестве бойниц - просветы между мешками. Ополченец сел, взял автомат, накрылся зонтом - спрятался. Внезапно на баррикаде начинается суета. Крик. Гам. Мат. Человек пятнадцать в гражданском рванули из укрытия в сторону города. Трое в камуфляже с оружием метнулись противоположно - прямо во двор жилого дома.

- Ты куда бежишь? У нас тут дети, - заорали мужики.

- Что случилось-то? - на всякий случай зашли за угол.

Виновник неразберихи в это время шел со стороны аэропорта в черной футболке, без оружия, с телефоном в руках. Это водитель «Газели» при въезде в город наткнулся на препятствие, вышел из машины и пошел узнавать. Паника на баррикадах заставила ретироваться от греха. Мужчина сел в автомобиль, развернулся и через 10 минут въехал в Донецк параллельными Киевскому проспекту дворами.

- С такой самообороной тут сейчас перестреляют сами мирное население, - ржут вернувшиеся в зрительный зал мужики.

Девочку в ребенке с бледно-голубыми глазами выдают сережки-гвоздики.

- Как зовут красоту?

- Соня.

- Сколько ей?

- Год.

Маме человека в микроскопическом комбинезоне на вид самой только исполнилось двадцать. Светлым вечером она гуляет во дворе в компании своего отца.

- Я через Интернет записалась в народное ополчение. Женский батальон. Родители не отпускают.

- И правильно делают родители.

Мужчина смотрит с благодарностью. Он невысокого роста, щуплый и весь какой-то съеженный. За все время разговора не сказал ни слова. Только очень внимательно наблюдал за Соней, которая, неловко топая, пыталась раздавить жука.

- Что ты будешь делать в этом ополчении? У тебя Соня.

- У меня еще и старшая есть, ей пять. Я - защищать. И так, и так убьют. А я раненым помогать.

- Ты раненого не поднимешь. Они вон - кабаны.

Мать Сони и той, которой пять, смотрит сониными, бедно-голубыми глазами. 160 сантиметров, не худая даже - прозрачная.

- Почему Путин не приходит?

- Ему это не надо.

- ДНР не надо?

- Нет.

В соседнем дворе мужчины сбежали из дома под предлогом выгула собачек. Именно собачек - рядом с йоркширским терьером Джекки таксу Дину можно принять за пса. Гладко выбритые лица, чистые футболки выдают в них семейных.

- Вас так много мужчин здесь гуляет, а почему вы не там? Не на баррикадах?

- А зачем я туда пойду? Там за это людям деньги платят.

- Да не всем платят, - не соглашается сосед.

- Ну, кому платят, кому не платят. Вон эти, - кивает в сторону баррикады, - это все наши.

- Порошенко попросил военной помощи у США, - цитирует дневные новости третий.

- Тогда точно придется воевать, если американцы.

Мрачный таксист - уроженец Баку - бубнит всю дорогу: «Там два батальона, там два батальона. Кто? Зачем? Народ не трогайте только».

Принадлежащую Ринату Ахметову гостиницу «Рамада» на бульваре Шевченко берут под охрану вооруженные сторонники Донецкой народной республики. В три часа ночи на террасе отеля у премьер-министра Александра Бородая деловая встреча.

- Из Питера.

- А мы с Москвы.

Вход в зал с Бородаем контролируют трое. Один в уже привычном для Донецка камуфляже, с автоматом. Двое в гражданском. Не бородатые - просто небритые. Давно небритые. Это они - с Москвы. Сергей и Андрей.

- Так понимаю, по воле сердца здесь?

- Ага.

Сергей почти лежит на стуле. Это не хамство - это усталость.

- А что вы будете делать, когда Донецкая народная республика победит?

- Есть еще Николаевская, Херсонская, Харьковская области.

- Вы хотите, чтобы они все стали республиками?

- Это не мы хотим. Это Киев хочет.

Километров сорок от Донецка в мариупольском направлении. На обочине дороги во встречном направлении «Газель». Сломалась. Ходят вокруг и по очереди заглядывают под капот мужчина и женщина лет 50 - супруги.

- Скажите, а там, впереди, украинский блокпост есть?

- Да. Стоят. Наши.

Блокпост в исполнении украинской армии выглядит как два бетонных блока, на которых лежат несколько мешков с песком. В полукилометре в поле стоит бронетранспортер. Понять, что это не ополчение, можно только по жевто-блакитному на БТР. Застиранные камуфляжные штаны. Из-под затертого броника торчит тельняшка. Надвинутая на глаза каска венчает нелепость вида. Связаться по старенькой рации с командиром блокпоста удалось не сразу:

- Тут приехала журналистка из Российской Федерации. Куда мне ее отправить?

- Отправь ее в Российскую Федерацию.

Исчезает даже намек на вежливость.

- До свидания. Багажник откройте. Что в чемодане? Телефон уберите. Телефон, сказал, уберите. Проезжайте.

Такси увозит на вокзал. Я уезжаю из Донецка.

Источник:fontanka.ru