Дальний Восток захлебнулся в бардаке

Пока Медведев инспектирует Хабаровский край, Амурская область выходит на митинги

Премьер-министр Дмитрий Медведев, побывавший 24 октября в Хабаровском крае, раздавал местным чиновникам советы, как надо заботиться о пострадавших от паводка людях. Как сообщили, РИА «Новости», одна из жительниц города Комсомольска-на-Амуре, Марина Дмитриева, пожаловалась премьеру и сопровождавшему его губернатору Хабаровского края Вячеславу Шпорту на то, что комиссия признала ее дом пострадавшим на 74%, но подлежащим восстановлению.

«Похоже, что специально процент занижают», - сказал Медведев после того, как ему рассказали, что по нормативам непригодным для восстановления считается жилье, пострадавшее на 75%. «Это выглядит как издевательство над людьми, - продолжил свои рассуждения премьер-министр. – Не надо так делать. Проверьте еще раз».

Глава правительства вполне резонно указал на то, что подобные истории вызывают подозрения, укрепляют людей в мысли, что от них просто хотят отделаться.

Впрочем, Дмитрий Анатольевич не стал делать резких заявлений в адрес местного чиновничества. Лишь слегка пожурил мэра Комсомольска-на-Амуре Владимира Михалева за недостаток внимания к пострадавшим горожанам: «Вы повнимательнее к людям относитесь… Мы слышали: «Вот мэр отсутствует». Надо чаще появляться. Они вас не видят, и все вопросы адресуют губернатору и мне».

После таких инструкций можно не сомневаться, что местные чиновники с удвоенной силой начнут заботиться о пострадавших.

Впрочем, что-то говорит о том, что премьер в очередной раз, хоть и в мягкой форме, перевёл стрелки на региональные власти. В то время, как из разговоров с людьми, находящимися в пострадавших от паводка района, у корреспондента «СП» сложилось ощущение, что многие проблемы здесь возникли как раз из-за непоследовательности и невнимания федерального центра.

- В Амурской области несколько иные проблемы, чем те, которые вскрылись в Хабаровском крае, - говорит волонтёр, активист организации «Гражданский корпус» Всеволод. – Здесь не хватает денег на компенсации, хотя деньги были выделены весьма значительные. Люди возмущены, в некоторых районах у зданий администраций с прошлой недели стихийно проходят митинги.

Корень проблемы, на мой взгляд, в следующем. Все пострадавшие дома в крае делят на три категории. Дома, пострадавшие на 30 %, на 50% и на 100. Иных «промежуточных» форм нет. Если дом признан полностью негодным, он должен быть снесён за счёт государства. А людям выданы сертификаты на приобретение нового жилья. С этим дело худо-бедно идёт. Правда, некоторые не соглашаются, они хотели бы и дальше жить в своих «стопроцентно пострадавших» домах и не понимают, почему обязаны отдавать их государству вместе с участком земли. Но это частности.

С теми, у кого дом признан пострадавшим частично, ситуация сложнее. Дело в том, что в начале выдачи компенсаций был огромный бардак. Некоторые пострадавшие как-то умудрились получить компенсации дважды: из областного и из федерального бюджета. В то время как получать его можно было только один раз. И вышло, что по Амурской области около 2 миллиардов рублей ушло непонятно куда. А многие из тех, кто в этих деньгах остро нуждался, так до сих пор ничего и не получили. Насколько я знаю, подобная ситуация существует в Серышевском районе, Константиновском и Тамбовском. Вот именно там, после того, как некоторые чиновники заявили, что компенсационная кампания закрыта, денег больше не будет, начались митинги. Как из этого выходить, никто не знает. Есть люди, которые не получили вообще никакой помощи.

Ходят разговоры, что с теми, кто получал компенсации два раза – будут судиться. Но даже если это так, понятно, что быстро эти деньги не вернёшь.

Районные, сельские администрации прячут голову в песок. Стали задерживать акты обследования жилого помещения. А ведь это – основание для выдачи денег на ремонт частично пострадавших домов. Люди сдавали полные пакеты необходимых документов, им говорили, что решение по выдаче денег рассматривается, а потом выяснялось, что документы эти никто в руки не брал.

Есть и другая проблема – многие из тех, кто получили компенсации, таких сумм никогда в жизни не видели. И поскольку пьющих здесь, как и везде в России хватает, некоторые начали пропивать деньги. Местные власти ограничили продажу алкоголя. Но наш человек всегда найдёт, как решить эту проблему…

«СП»: - В каких условиях живут люди, у которых дома разрушены на треть или наполовину?

- Это не описать. Надо видеть своими глазами. В дома заходишь, сразу хочется выйти – сыро, холодно, запах плесени. Люди не все понимают, что дом надо обрабатывать от плесени, недооценивают опасность. Говорят, ничего, печку потопим, всё пройдёт. Кто-то помнит наводнение 1984 года и считает, что как обошлось тогда, так обойдётся и сейчас. Но дело в том, что тогда вода стояла всего день-два. А сейчас – месяц. Наводнение беспрецедентно по своим масштабам. Вода во многих домах до сих пор стоит в подвалах и погребах. Люди с психологической точки зрения пытаются не думать о том, что их ожидает. Со дня на день ударят заморозки. Это значит, что фундаменты многих домов пострадают или будут разрушены. Уже сейчас по ночам минусовая температура. Пока дома не промерзают. Но морозы близко.

Я понимаю, что сейчас федеральные чиновники начнут делать крайними самые низовые звенья власти. Они не справляются в таких условиях. Нужны какие-то кардинальные, нестандартные меры.

«СП»: - Волонтёры в Амурской области, по-прежнему, востребованы?

- Да, мы занимаемся просушкой домов тепловыми пушками. Это – главная задача. Кроме нас просушкой занимается МЧС. Чудовищный расход солярки. Не успеваем даже подвозить топливо ко всем тепловым пушкам.

Проблема в том, что скоро нам, скорей всего, придётся это остановить, потому что кончаются деньги «Гражданского корпуса». Тепловая пушка может работать только при открытых окнах и дверях – влажный воздух должен выходить из помещения. Но при этом воздух на улице не должен быть очень холодным. Пока при той температуре воздуха, что есть, тепловая пушка ещё может поддерживать достаточную температуру в доме.

Мы надеемся на то, что помогут закупленные нами драйфасты – электрические осушители воздуха. Они действуют по принципу кондиционера, но гораздо более мощные. Нам уже привезли два комплекта. Один работает в селе Красном Тамбовского района в детском саду, другой – в одной из школ Благовещенского района. Этот прибор может работать при закрытых дверях и окнах. Мы заказали их довольно много, но в любом случае их недостаточно – ведь от паводка пострадал 7441 дом.

Думаем также, как минимизировать непрямые последствия паводка с помощью благотворителей. Например, здесь некоторые районы на грани того, чтобы остаться без машин «скорой помощи». Эти машины и до того были сильно разбиты, а после того, как на них вывозили людей из затопленных районов, и вовсе работают на честном слове да на нервах механиков.

«СП»: - Что можно сделать, чтобы решить проблему нехватки денег на компенсации?

- Я думаю, в тех жёстких условиях, которые существуют сейчас, необходимо обращаться к федеральному правительству за новыми деньгами. Иначе в сжатые сроки не получится что-то изменить. Что касается перспектив, то, конечно, для таких случаев надо развивать систему страхования. Я не раз наблюдал, как грамотно она работает во время стихийных бедствий в той же Европе. Например, в Тироле в 2005 году государство выдавало пострадавшим кредиты на то, чтобы люди ликвидировали последствия наводнения, а потом уже собирало эти деньги со страховых компаний, где они застрахованы. Это очень ускоряет процесс ликвидации последствий. У нас же стоимость страховки столь велика, что многим просто не по силам.

Библиотекарь Татьяна Бидникова, жительница посёлка Поярково Амурской области как раз их тех, кто не может получить компенсаций.

- В прошлую субботу сказали мне, что деньги будут. Но когда? Обещают уже не раз, но ничего не меняется. В нашем доме целый месяц простояла вода до самого подоконника. Таких домов у нас в посёлке 11. Остальные пострадали меньше. В основном, были подтоплены огороды. Чиновники приняли много заявлений, даже у тех, кто совсем немного пострадал. Насколько я знаю, зачастую деньги почему-то выдавали, даже не приняв соответствующих актов. Люди в посёлке под чистую скупают все дорогие товары, что привозят из Благовещенска: мебель, бытовую технику. Вплоть до автомобилей. Сначала говорили и по телевизору тоже, что положены и федеральные выплаты и региональные. А теперь оказывается, что – только федеральные.

«СП»: - Вы живёте сейчас в своём доме?

- Нет, там жить сейчас невозможно. Нам запретили его просушивать. В доме ничего делать нельзя. Огород весь в каком-то махровом грибке, все грядки в нем. Когда начиналось наводнение, помощи нам не было никакой. Мы втроём, живём, я, дочка 17 лет, и моя мама. Как могли, затаскивали мебель на чердак. Но тяжёлую мебель поднять, конечно, не смогли. Очень много вещей испортилось: бытовая техника, мебель. Вот вытащили картошку из подпола, сушим её, разложили на диване.

Ждём сертификат на жильё. Сейчас обитаем в очень холодной однокомнатной квартире площадью 28 квадратных метров. В своё время я купила её в старом доме, чтобы вложить деньги. Но из-за того, что она холодная, мы никогда в ней не жили. Температура плюс 6 градусов. Спать приходится на раскладушках. Очень возможно, что там и придется зимовать. Даже если скоро выдадут жилищные сертификаты, купить на эти деньги (чуть больше миллиона рублей) можно будет разве что такую же убитую квартиру, как у меня есть. У нас в посёлке уже 30 лет ничего не строилось. Что покупать? Цены после паводка резко поднялись. Более менее приличное жильё у нас в посёлке теперь можно купить за 1,5 миллиона рублей.

А новый дом строить не разрешают. Говорят: а кто вам сейчас будет строить. Где вы строителей найдёте?

Фото: ИТАР-ТАСС/ Иван Белозеров