Как они ходили к Путину за правдой

ЕЖ: 20 ноября в Москве состоялась встреча президента Путина с представителями нескольких непарламентских партий. Впрочем, для одной из них — РПР-ПАРНАС — вопрос формального представительства остается открытым: некоторые члены партии утверждают, что ее сопредседатель Владимир Рыжков партийного мандата на посещение президента не получал и пришел в Кремль по собственной инициативе.

Прямо скажем, дискуссия о том, стоит ли оппозиционерам ходить на встречи с нынешним президентом России, вовсе не нова. Она возникает всякий раз, когда намечается подобное мероприятие. Сторонники такого формата общения с главой государства обычно используют стандартный набор аргументов, главный из которых — надо искать любую возможность, чтобы решить накопившиеся проблемы. Противники, как правило, объясняют свою позицию нравственными мотивами: дескать, нельзя сидеть за одним столом с главой государства, в котором есть политзаключенные. (Ровно эту причину привел писатель Борис Акунин, отказавшись от встречи с Владимиром Путиным.)

Встреча 20 ноября прошла по устоявшейся схеме: гости излагали свои пожелания и претензии, хозяин что-то помечал в блокноте и кивал головой. Судя по рассказам участников, все остались вполне довольны друг другом.


Здесь есть две проблемы: первая — проблема частного решения, идти или не идти, и вторая — частного отношения к этому решению. Скажем, Володя Рыжков решил пойти. Думаю, он молодец. А, например, Борис Акунин решил не ходить. Думаю, что он тоже молодец. Потому что реализуются разные системы ценностей, и это очень правильно. Вот я бы тоже не пошёл, потому что считаю, что Путин — президент, мягко говоря, с ограниченной легитимностью, во время выборов в марте были зафиксированы серьёзные нарушения, с моей точки зрения, близкие к критическим, возможно, он вообще не набрал 50% в первом туре. Но это не значит, что должны быть отменены рациональные соображения. Это прекрасно понимают представители государственных элит Франции, Великобритании, США и прочих. Они с Путиным взаимодействуют несмотря ни на что, и это рационально, потому что лучше худой мир, чем плохая ссора. Чёрт его знает, что здесь правильно. А если это непонятно — то и не надо свою точку зрения навязывать другим, сколько голов — столько умов.

Кто-то идёт туда восторгаться Путиным, кто-то, как Володя Рыжков, идёт задать ему какой-то вопрос и получить какой-то ответ, кто-то, кому уже всё понятно, воздерживается от общения. Главное в связи с этим не осуждать друг друга, потому что люди разные и решают разные задачи. Я не знаю, о чём спрашивал Владимир, полагаю, что про политзаключённых. И мне не очень интересно, что ответил Путин, потому что примерно понятно, что он мог ответить. Но Рыжков молодец, что сходил и поставил проблему, напомнил, добился того, чтобы об этом было сказано ещё раз. Освобождения он пока не добился, но те, кто не пошёл, освобождения тоже не добились. Поэтому у меня отношение к этому делу амбивалентное.

Но вообще взаимодействовать с властью надо. Все разумные люди понимают, что, если ты зимой не будешь надевать шапку, ты климата всё равно не изменишь. Все вопли о том, что участие приравнивается к соучастию мне кажутся заблуждением и самообманом, хотя я и сам в него впадаю. Я ведь ушёл из Совета по правам человека по тем же причинам, и непонятно, правильно это или нет. Можно было бы влиять на какие-то решения, а с другой стороны, тебе ежедневно было бы противно видеть путинских людей, которые провели совет, и общаться с ними. Есть те, кто может это в себе преодолеть — они молодцы. А есть те, кто не способен, и они по-своему тоже молодцы.

Важное завоевание современности — это то, что мы наконец понимаем, что люди, включая тех, кому нравится Путин, разные. Они в разной степени агрессивны, по-разному понимают функциональность взаимодействия. Потому чтонельзя предсказать, что будет действеннее: игнорировать или использовать возможность участия.Разговоры о том, что если бы все игнорировали и так далее, это, с моей точки зрения, сказка, потому что люди, которые готовы взаимодействовать, будут всегда. И если ты не участвуешь, то просто уступаешь им своё место. В общем, игнорирование — сродни самоубийству. Ты исключаешь себя из процесса один раз, а все остальные разы остаётся только говорить: я исключил себя! Я исключил себя! Это малосодержательно.

В целом характерно, что Путин придумал провести эту встречу. Можно было бы предполагать, что это означает: он чувствует себя очень уверенно — и он себя так и чувствует, но на самом деле такие встречи инициируются с подачи помощников, а они, видимо, испытывают какой-то дискомфорт или смутные поползновения, что с этими внесистемными оппозиционерами тоже надо как-то общаться. А дальше всё то же самое: хочешь ты быть на встрече, например, с партией «Правое дело» или нет. Что для тебя важнее: самоощущение свободного человека или возможность что-то сказать, что-то спросить, возможность воочию убедиться, как ведёт себя эта власть. Потому что естествоиспытателю интересно увидеть, как ведёт себя президент в той или иной ситуации, а для этого надо сходить. Но бывает и противно. Однако если ты исследователь или политик, то надо ходить, даже если это неприятно.

Фотография ИТАР-ТАСС