Сложный путь Украины

Республика Украина сегодня воспроизводит в определенных чертах состояние двух стран XX века, находившихся в тяжелом состоянии. Частью это Австро-Венгрия перед Первой мировой войной, частью - Германия после нее, Веймарская республика.

Республика Украина - это не Украина. Как Австрийская империя не была Австрией, а Австро-Венгерская не сводилась ни к Австрии, ни к Венгрии. Республика Украина сегодня включает в себя территории никогда ранее, до 1953 года не существовавшие как одно государство.

Общее с Австро-Венгрией - это разнородность входящих в ее состав регионов, отличное - их этническая близость. При этом, если территория Австро-Венгрии образовалась в период с XVI по XVIII век относительно естественным процессом противостояния османской агрессии и защиты от нее, то территория Республики Украина, как формально независимого государства, образовалась в результате расчленения Советского Союза. И в значительной степени - в качестве реакции на авантюрную политику союзного и российского руководства рубежа 1980-90-х годов.

При этом образовавшаяся под властью Габсбургов Австро-Венгрия до определенного момента развивалась относительно успешно, а Республика Украина все два десятилетия своей независимости развивалась по нисходящей. Исключение - короткий период в начале 2000-х, когда стала подниматься промышленность востока страны. Но этот период был прерван в результате переворота 2004 года и прихода к власти тех сил, которые хотят вернуть себе страну и сегодня.

Мотивирующее основание для совместного существования территорий Австро-Венгрии стало исчезать с ослаблением Османской империи: с падением последней пала и империя Габсбургов. Мотивирующее основание для совместного существования регионов Республики Украина исчезло как с началом подъема России, так и в результате неудачной попытки создания собственной эффективной экономики.

Зачем вместе жить австрийцам, венграм, чехам, словакам, хорватам, словенцам, сербам и боснийцам, стало непонятно к концу XIX - началу XX века. Зачем жить вместе "западенцам", украинцам, русинам, русским, татарам - Крыму и Киеву, Донбассу и Полтаве, Одессе и Львову, Харькову и Галиции - непонятно в начале XXI века. Дело даже не в различных графах определения формальной национальности, дело в разности судеб, образа жизни и исторической самоидентификации населения областей. Нет ни общей экономики, ни общих смыслов совместного существования.

Этот вопрос существует даже не в плане собственно территориальной целостности, а в плане отсутствия жизненной общности. И в том, что двадцатилетний путь подобного существования оказался неудачен. Разные группы чувствуют себя разными. Они не понимают, по поводу чего могут искать согласие и вокруг чего договариваться.

И этот момент - момент сходства Республики Украины уже с Веймарской Германией. В последней были разрушены привычные нормы и ценности, экономическое развитие оказалось неудачным, общество - расколотым, симпатии избирателей - неустойчивыми. Между собой враждовали не только правые традиционалисты, националисты, либералы, католики, протестанты и левые - все они были расколоты еще и внутри себя. В Австро-Венгрии раскол страны был национально-территориальной, в Германии - социальный и политико-идеологический. В Республике Украина все это существует одновременно.

Австро-Венгрия не нашла идеологической общности собственного сохранения и, расколотая национально, страна распалась. Германия не нашла общности идеологической, но, обладая общностью этнонациональной, страна пришла к нацизму и фашизму. В Австрии не было энергичной силы, способной стать центром эмоционального притяжения - в Германии были две такие силы: коммунисты и нацисты. Первые опирались на солидарность классовую, вторые - на национальную. По совокупности различных причин победили вторые.

В Республике Украине нет сильной компартии, как центра энергетического притяжения, и нет осознанной классовой солидарности. И есть такой центр притяжения в лице радикальных националистов. Однако в силу разности идентификаций регионов и отсутствия общего экономического уклада жизни и общей экономики, на Украине нет реальной основы для необходимой нацистам национальной солидарности. В такой комбинации путь Украины - это нечто напоминающее путь постимперской Турции: путь создания ее "младотурками", роль которых принимают на себя национал-радикалы. То есть последние берут власть там, где они могут ее взять, и именно это объявляют "Младоукраиной". Там, где "младотурки" смогли найти поддержку либо вырезать несогласных на новую идентификацию, они взяли власть и назвали этот остаток Османской империи Турцией. Остальное - отпало.

Формально это напоминает все чаще обсуждаемый вариант раскола Украины на Запад и Восток. Но это нечто иное. Речь идет не о расколе сугубо исторических областей, то есть старых исторических идентификаций, а о расколе между провозглашаемой новой радикальной идентификацией и не принимающими ее, и в этом неприятии формирующими свою альтернативную идентификацию, и оформляющими в соответствии с ней свое государственное самоопределение.

Понятно, что Республика Украина включает в себя в общем виде четыре или даже пять исторических зон: Восток, Гетманщину (историческая Украина - Киев с окрестными областями), Западенщину, Юг (от Николаева и Херсона до Одессы) и Крым, никогда ранее к Украине отношения не имевший. Понятно и то, что формально относящееся к Западной Украине Закарпатье не идентифицирует себя с Западенщиной, а часть Гетманщины к Западенщине тяготеет. То есть линия закрепления националистической "Младоукраины" - это не запад как таковой, а три области с центром во Львове и

северо-западная часть Гетманщины, возможно, включая и Киев.

Так же можно предполагать, что юго-восточная полоса от, скажем, Харькова до Одессы совсем не обязательно выберет общий путь государственного самоопределения. Но, во всяком случае, она тоже встанет перед альтернативным выбором: либо формально независимая русско-украинская республика, либо та или иная форма воссоединения с Россией.

При этом, правда, возникнут и другие вопросы. С одной стороны, западенская "Младоукраина" окажется в противоречии двух устремлений: евроинтеграционного и нацистского. С другой стороны, она не будет обладать ресурсом для эффективного экономического существования.

На Украине за нацистами если и пойдут, то только надеясь на то, что их энергетика позволит навести порядок в обществе и в экономике. В обществе они порядок наведут, подавив все протесты и наладив текущую местную жизнь. Но в экономическом плане наводить порядок будет не в чем - промышленность останется в зоне иной идентификации.

Хотя на самом деле теоретически нельзя исключить и повторения некоторых моментов германского опыта, когда крупная финансово-промышленная буржуазия вступила в союз с декларировавшей "антибуржуазность" НСДАП для обеспечения своего будущего реванша и подавления своих оппонентов.

То есть, если исходить из того, что крупные промышленники Донбасса и Донецка, с одной стороны, не хотят подчиняться экономически разоряющим их промышленным правилам ЕС, а с другой - не хотят интеграции с Россией, то их интересы объективно вполне совпадают с ориентацией нацистов из "Правого сектора" - не Европа и не Россия. И именно правые радикалы могут стать для них инструментом господства значительно более эффективным, чем вялая и безвольная власть Януковича. И тогда уже в союзе дубинок нацистов и капиталов олигархов будут все возможности и для разгона майданной активности "евроинтеграторов", и для подавления призывов к воссоединению с Россией.

Может быть, именно поэтому практически парализовано сопротивление сил официальной украинской власти, не способной ни разогнать Майдан, ни служить олигархическим кланам.

Источник:novopol.ru