Крым - раздвоение смыслов

А жаль. Разговор о смысле и возможных последствиях крымского кризиса назрел. В том числе и потому, что та «пятая нано-колонна», о которой говорил Дмитрий Песков, начинает, как обычно в кризисных ситуациях, конструировать собственную, плохо стыкующуюся с действительностью параллельную реальность, причем делает это в масштабах, измеряемых далеко не нанометрами. В этом лишний раз убеждает интервью радиостанции «Эхо Москвы», данное историком, профессором МГИМО Андреем Зубовым.

Хочу сразу оговориться: я не сторонник навешивания идеологических ярлыков, более того, убежден в необходимости и полезности и для власти, и для общества максимально открыто обсуждать весь диапазон оценок того действительно важного шага, который нам предстоит сделать. Но в процессе таких дискуссий - и здесь я имею в виду уже не только А.Зубова, но и крикливо-монотонную атмосферу ток-шоу на некоторых центральных телеканалах - нам всем надо учиться не просто перекрикивать, а слушать и, по-возможности, слышать друг друга.

Исходя из этого, воздержусь от эмоциональных оценок параллелей, проводимых А.Зубовым между Гитлером и Сталиным. Скажу лишь, что для моего поколения отношение к Сталину определилось еще в 1960-ые годы, и реанимация этой темы применительно к событиям сегодняшнего дня представляется попыткой перефокусировать дискуссию с существа дела на вопросы, не имеющие другого смысла, кроме стремления утопить все и всяческие смыслы в бесплодной схоластике информационной войны. Но в конце концов, история - соревнование нарративов, и выбор одного из них - дело сугубо личное, хотя и определяемое, как правило, политической конъюнктурой, не имеющей к истории прямого отношения.

Другое дело - сравнение А.Зубовым предстоящего референдума о самоопределении Крыма с аншлюсом Австрии, расчленением Чехословакии в Мюнхене (в нем, кстати, помимо нацистской Германии приняла участие и Польша, активно присутствующая сегодня на киевском Майдане). И даже «малым аншлюсом» Гитлером Мемеля (Клайпеды) весной 1939 г., когда, кстати, тому же Сталину приходилось приводить в чувство горячие головы в Варшаве, подумывавшие о собственном «аншлюсе» Литвы. Это уже системная, методологическая ошибка, вызванная игнорированием двух непременных для историка требований - рассматривать события прошлого в историческом контексте и во всей их совокупности.

Оба эти требования А.Зубовым игнорируются, в результате чего вся его внешне броская система аргументов превращается в манипулирование фактами, примитивную подмену понятий, перестановку местами причины и следствия. Для непредвзятого наблюдателя вполне очевидно, что кризис на Украине - не результат геополитических планов Кремля, как утверждает профессор Зубов, не «эхо 1991 г.», в духе гитлеровского реванша за унизительные условия Версальского договора, а реакция на государственный переворот в Киеве, на пике которого опасно обозначились антироссийские, русофобские лозунги. Ситуацию на Украине дестабилизировал не Путин, а бандеровцы из «Правого сектора», даже внешне напоминающие штурмовиков Рэма. И «младоевропейцы», ведущие себя на Майдане как шляхта на сейме времен Речи Посполитой. Очень похоже, что именно эти силы жаждали реванша - за провал вильнюсского саммита «Восточного партнерства» ЕС.

Кремль же в эти смутные дни - напомним - был занят вовсе не разработкой коварных планов аннексии Крыма или ввода войск в Восточную Украину, а сочинской Олимпиадой. Думаю, что атмосфера олимпийского единения сыграла свою роль в том, что представитель России принял участие в выработке компромиссных соглашений между Майданом и правительством Януковича, подписанных 21 февраля и гарантированных Евросоюзом. Это был путь к конституционному урегулированию кризиса, и мы его поддержали. Но, как вскоре выяснилось, для одних Олимпиада - это праздник спорта, а для других - отвлекающий фактор, под шумок которого можно попытаться, как М.Саакашвили в 2008 г., обделать свои делишки. Логика столь же циничная, что и тупиковая.

Все, что произошло потом, после окончания Олимпиады, - это следствие, а не причина, и хотя бы поэтому никакие исторические параллели здесь не работают. После свержения законно избранного президента и отказа от договоренностей 21 февраля все последующие ходы с нашей стороны были вынужденными и определялись логикой нараставшего противостояния.

Рискну предположить, что в создавшейся ситуации ничто не предопределено окончательно - кроме того, что русскоязычное население Украины Россия в беде не бросит. Судьба Крыма будет определена на референдуме 16 марта. Возможное вхождение Крыма в состав Российской Федерации - в случае соответствующего волеизъявления крымчан - гарантированно обеспечит и права крымско-татарской общины. В этом смысле профессор Зубов напрасно возмущается тем, что многие и в России, и в Крыму воспримут это как восстановление исторической справедливости. В логике событий последнего времени на Украине у России просто нет других вариантов действий, кроме поддержки волеизъявления народа Крыма.

Понятно, что возможны различные прочтения этой нашей позиции. Как ни крути, а территориальная целостность нашего западного соседа может быть нарушена. Но справедливо ли возлагать всю ответственность за это только на Россию? Только ли мы повинны в том, что за последние 20 лет так и не было найдено взаимоприемлемого формата сотрудничества двух братских государств? Вспомним хотя бы реакцию Брюсселя на предложение Януковича после вильнюсского саммита о трехсторонних переговорах между Украиной, Россией и Евросоюзом, которое вполне могло бы положить конец перетягиванию каната в вопросе об ориентации Киева. Эта возможность не была своевременно использована, но, надо надеться, не утрачена.

Чтобы сохранить возможность здраво судить о ситуации вокруг Украины, не надо забывать, что она уходит своими корнями в конструктивные и не очень конструктивные двусмысленности миропорядка, приходящего на смену холодной войне. В нем есть победители, но нет побежденных, пора бы это понять. Россия свободно и осознанно сделала свой исторический выбор в пользу демократии, обеспечения прав человека, рыночной экономики. В сложных переплетениях мировой политики мы научились находить алгоритм взаимодействия в острых конфликтах, и не только на Ближнем Востоке, где Арабская весна запустила процессы, во многом схожие с событиями на Украине.

Это сложные, рассчитанные на историческую перспективу процессы. Не надо пытаться их форсировать. Не надо в реальной политике оперировать виртуальными конструкциями и сомнительными историческими параллелями. Если что-то и может вернуть нас во времена холодной войны, то это раздвоенность сознания, своего рода эффект «смешения языков», Вавилонской башни XXI века.

Источник:mgimo.ru