Луганск. Война. Батальон «Заря»

Этот текст не претендует на анализ ситуации в Луганской народной республике (ЛНР), всеохватность и объективность. Это — не журналистский материал. Это — записки очевидца. Краткие, отрывочные, мгновенные картинки, впечатления, эмоции. Луганск — фронтовой город, война идет уже и в самом городе (действия диверсантов, бомбардировки авиации и артиллерии). Я вижу происходящее через призму минометного взвода батальона «Заря». Использую в записках терминологию бойцов. Ключевые термины — «укры» и «наши». Укры — это враг, это те, кто виноват в войне: украинская армия, олигархи, иностранные наемники, карательные батальоны, участники «майданов». Наши — ополчение ЛНР и ДНР, казаки, все те группы, отряды и подразделения, которые обороняют Донбасс от нападения укров.

ДОБРОВОЛЬЦЫ

Луганчанин Сашко страшно матерится, сидя на своей койке в казарме. Он пришел в батальон шесть дней назад. Шесть дней ожидания — в хозяйственных нарядах по кухне, по уборке, по чистке оружия. Шесть томительных, изнурительных дней — Сашко пришел воевать, а приходится чистить картошку, мести плац, перебирать морковку, переставлять ящики. С ним в комнате еще семеро таких же добровольцев — пришли одновременно, в тот же день, что и Сашко. Шестеро — уроженцы Украины, один — из России. Все хотят воевать, но — хозяйственные наряды.

Командиры говорят: «Подождите, успеете». Надо ждать распределения в боевые части, затем учеба, затем воевать. Распределяют по боевым частям, когда командование батальона «Заря», вооруженных сил ЛНР решит доукомплектовать части. Поток добровольцев есть, стабильный и, бессмысленно скрывать, — много людей приезжает из России. Приходили из комендантской роты — звали к себе, говорили, что нужно 10 новобранцев. Приходили из оружейки, звали к себе: учет, выдача и приемка боеприпасов.

Комендатура и оружейка — не фронтовые части. Ни Сашко, никто из его соседей по комнате не пошли туда. Шесть дней. Сашко возвращается в комнату вечером из наряда и узнает: семеро соседей определены в минометный взвод. Приходил командир взвода, спрашивал желающих. Соседи по комнате уже пишут рапорта на оружие, завтра получат АК-74, патроны, подсумки, магазины. Сашко страшно матерится — смысл прост: «Почему за меня не попросили?! Надо держаться друг друга, а вы меня бросили. Надо было просить командира минометчиков взять и меня». Он уходит на улицу курить, до отбоя ни с кем из соседей не разговаривает.

ОБСТРЕЛ

В четыре утра грохот, стон и треск камня. Мне снилось, что у меня лучшая в мире профессия — раздавать игрушки детям, звучала музыка из советского мультфильма. Вдруг сон и музыку накрыл грохот. Вскакиваем с коек. Кто-то спал одетым, кто-то хватает одежду и в трусах и тапочках бегут на улицу. Синий свет раннего утра. От соседнего здания — онкологического диспансера — змеится черный дым. Вход в бомбоубежище. Внизу, внутри — ряды лавок и стульев — персонал больницы, бойцы, спустя полчаса приходят жители близлежащих домов с плотно набитыми сумками. В бомбоубежище вкатывается гул от нового разрыва. Тихие разговоры, почти шепот. Детский голос: «А я совсем не испугалась. Мам, ты испугалась, а я нет. Я спокойно собралась и взяла тебя за руку».
Трое добровольцев, пришедших несколько дней назад, в бою не бывавших, раньше не видевших взрывов, после обстрела пишут рапорта на увольнение. Ополчение ЛНР — добровольческое формирование, никакого принуждения. Комбат подписывает рапорта. Люди, не став бойцами, расходятся по домам.

ЛНР

Очертания ЛНР, земли, которую мы тут защищаем, почти для каждого свои. Для одних ЛНР — это только Луганск. Для других — бывшая Луганская область Украины. Третьи считают, что в состав республики должны войти Киев и Одесса. Четвертые уверены, что если погибнет ЛНР, то война начнется уже в России. Есть такие, для которых ЛНР — это война против западных ценностей.

РУССКИЕ И ПРАВОСЛАВНЫЕ

Идеологический хребет ополчения, стержневая идея — мы представляем русский мир, укры пытаются уничтожить, искоренить русский мир. Можно быть социалистом, буржуем, гопником — нас объединяет понятие русский мир, хотя оно размыто так же, как понятие ЛНР.
У многих бойцов, у подавляющего большинства бойцов — православные нательные кресты. У некоторых обереги с молитвами намотаны на запястья. В соседней больнице, за территорией базы батальона «Заря» — церковь. Перед боем, после боя, просто в свободное время многие ходят туда.

Я и еще несколько бойцов сидим на лавке перед плацем. Кто-то из наших сходил в церковь, набрал «святой воды» в пластиковый одноразовый стаканчик. Стаканчик идет по кругу — «Мне оставьте», «И мне дай».
Выезжаем на боевое задание. Команда — «По машинам». Загрузились. Сидим, упираясь локтями и боками друг в друга, — некоторые крестятся.

КАЗАРМА

Наша казарма — бывшее здание областного военкомата. Для новых добровольцев надо расчищать комнаты. Комнаты забиты архивами, устаревшим оборудованием, хламом с инвентарными номерами. Всякая мелочь, мусор — сейчас, во время войны, видна ее бессмысленность, никчемность. Грудами бессмысленности захламляли себя и других, годы, целые десятилетия кадровые украинские военные, служившие в военкомате. Разодранные архивы уходят в туалеты, на хозяйственные нужды. У меня промокла обувь за четыре часа под дождем во время боевого выезда. Набиваю кроссовки личными делами родившихся в Ленинском районе Луганска в 1984 году. Выдираю листы из подшивок, фотографии отрываю — их в мусор, скомканные листы в кроссовки. Иван из Лисичанска от скуки набирает несколько личных дел своих сверстников и читает по вечерам.

Окна в казарме укреплены и закрыты. На крыше дежурят расчеты ПЗРК (переносных зенитно-ракетных комплексов). За чистотой в комнатах следим сами — без принуждения командиров. Однако отличительная черта уроженцев Украины, уроженцев южных областей России — они везде, где селятся, пусть даже на совсем короткий срок, стараются обустроить дом. Их заслуга, что в комнатах появляются холодильники, телевизоры, постельное белье, посуда, по стенам развешивают картинки — никакой эротики, военная агитация, пейзажи.

ЛУГАНСК

Я не бывал в Луганске до войны. Когда ехал сюда, представлял себе его промышленным облезлым городом в бедной расцветке и скудной зелени тополей. Вижу город сквозь сетки оружия — когда выезжаем на боевое задание. Времени погулять по городу нет, укры стянулись вокруг, частые задания. Выезд — в машине автоматы с пристегнутыми магазинами просеивают виды города.

Позиции: город в стороне от нас — за росчерками минометов, налипами зарядных ящиков. Город не бледен — даже его руинные здания очень живописны. Томная обшарпанность южного города. Дома под четырехскатными крышами и с длинными плетьми глухих заборов в частном секторе. Центр города в духе сталинского ампира — каменные балконы, острые портики, колонны, два симметричных «Дома со шпилями» с советскими звездами, колонные арки стадиона «Авангард» и парков. По-южному обильные формы местных женщин. Мужчины, как правило, низкорослые, а после 35 лет животасты. Граффити в цветах российских флагов, надписи: «Луганск — русский город», «Мы — русские» и тому подобные.
В супермаркете возле базы батальона «Заря» к своему удивлению нахожу настоящую турецкую пахлаву. Правильно приготовленная, традиционная рецептура. Во Владивостоке такой не найдешь. В Москве подобная чрезвычайно дорога. Здесь — 150 рублей за килограмм на российские деньги. В Турции дороже.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ВЫЕЗД

Весь день мы поддерживали огнем наступление наших. Укры отошли со своих позиций на полкилометра. Позиции заняли наши. Мы вернулись в казарму. Почистили стволы, смазали двуноги-лафеты, сходили в баню. Отбой. Вбегает командир — «Полная боевая». Грузимся. Минометы, зарядные ящики, лопаты, ломы, контейнеры с порохом. Рассаживаемся по лавкам, магазины пристегивает к автоматам. Напряженное молчание перед выездом — как обычно. Ждем, когда тронутся машины. Командир шипит рацией, ходит возле машин. Вдруг команда: «Отбой». Бойцы кряхтя, сплевывая, ворча вылезают из кузова. Мы из боевой группы сразу превращаемся в очередь за дефицитной колбасой — расслабленные, вперевалочку, автоматы висят кое-как, разгрузки расстегнуты. Разбредаемся по комнатам.
Наши отбили атаку укров своими силами.

«ОТВЕТКА»

Долго и последовательно по секторам обстреливаем аэропорт. В аэропорту засели укры. С ними вели долгие переговоры. Они отказались перейти на нашу сторону, отказались сложить оружие. Теперь мы их подавляем, зачищаем. Наши позиции вдоль автомобильной дороги. Нас отлично видно из близлежащего коттеджного поселка, видно из полей.

Отстрелялись. Собираемся. Горячие стволы минометов, прожигающие перчатки, закидываем в кузов. Туда же испачканные в земле лафеты-двуноги. Поверху зашипело — по нам летит мина. Запрыгиваем в любые углубления — прижимаемся к земле. Разрыв — 50 метров в стороне, в низине, застолбился белый дым. Нас вычислили. Укры на нас навели минометы. Первый был пристрелочный. У нас есть некоторое время, пока укры сменят наводку. Добираем свою амуницию. Через полминуты — шипит, мина, опять прижимаемся к земле, разрыв в той же низине. Сейчас по нам заработают сериями. Команда — «По машинам!» Не успеваем забрать плиту-подставку под миномет, слишком глубоко утонула в земле при отдаче, не успеваем выкопать. Спешно лезем в машину. Борт закрыть некогда. Сидящие у борта выставляют стволы автоматов наружу. Водитель выжимает из «Урала» максимум. Смотрим назад — в небо уходит новый разрыв.

ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА

Два истребителя Су-25, «сушки», заходят над городом. Объявлена воздушная тревога. Приказ бежать в бомбоубежище. Но самые любопытные остаются. На плац выходят расчеты ПЗРК. «Зенитка» задирает два своих спаренных ствола к небу. «Сушки» идут нагло — низко, уверенные в своей неуязвимости. Один ПЗРК ловит в прицел самолет — запищал. Хлопок — из ствола выплевывается ракета, дымными юзами ввинчивается в небо. Попадание — вспышка, черный грязный росчерк за падающими обломками. На плацу аплодисменты. Крики — «Давай еще, мужики». К расчетам ПЗРК подбегают и показывают, куда улетает вторая «сушка». Азарт успеха. Писк — вдогонку две ракеты. Летчик испугался — катапультируется, пузырь парашюта. Ракеты, однако, не долетают, срабатывают самоликвидаторы, шлепки далеких взрывов. Позже узнаем, что оставшийся без управления самолет падает в одну из заброшенных шахт.

Рабкор.ру

Игорь Стрелков: в донецком Аэропорту имела место мощнейшая детонация

Не показывать рекомендации для этой сессии

Источник: rusvesna.su