Учебный год в национал-фашистском государстве

Установление практически любой разновидности фашистского режима всегда особенно страшно тем, что, помимо прямого государственного террора против своего народа, сопровождается фашизацией массового сознания и озверением («окрысением», можно даже сказать) значительной части населения. Столь омерзительные вещи, как доносительство и травля, безусловно, свойственны отнюдь не только фашистским режимам. Они крепко встроены в саму природу и человека, и общества; а уж потакать и стимулировать проявления мерзких человеческих качеств умеют при любом режиме – хоть СССР вспоминайте, хоть нынешние США и Великобританию. А с каким чувством и знанием дела, с каким «оттягом» стучат друг на друга в Канаде, о-о…

Но именно фашизм превращает доносительство и травлю в обязательный элемент общенациональной истерии и истерики. Не только потому, что ставит стукачество на конвейер, а маниакально гипертрофированной бдительностью подменяет все нормальные проявления гражданского патриотизма. В первую очередь противоестественный энтузиазм в поисках внутреннего врага и его пособников обусловлен реакцией неподготовленного (зашоренного, неразвитого, нетренированного, необразованного, в конце концов) разума на пропагандистское давление, которое становится максимально эффективным благодаря средствам массовой информации и системе образования.

Роль журналистов в сегодняшнем торжестве мутировавшего фашизма (всё-таки термин «неофашизм» не очень удачен, хоть и является вполне научным) обсуждалась многократно, и будет обсуждаться ещё долго. Можно лишь надеяться, что наступит день, когда за обсуждениями последует возмездие. Роль системы образования тоже вполне очевидна: в конце концов, в сегодняшнее неразвитое и нетренированное состояние общественное сознание привела именно эта система – и на уровне министерства, и на уровне авторов учебников, и на уровне конкретных учителей (хотя нельзя не отметить, что принципиальная разница между учителями и журналистами заключается в том, что среди первых мерзавцы составляют всё-таки меньшинство, тогда как вторых фактически делает таковыми профессия).

Однако ничего нового в околофашистской журналистике не произойдёт; а вот новый учебный год представляется весьма многообещающим. Для начала представьте себе, что в одних классах, в одних учебных аудиториях соберутся студенты принципиально разных взглядов на ситуацию в стране. Безусловно, большинство будет аполитичным – и именно поэтому присоединится к тем, кто будет представлять условный «мейнстрим». На данный момент мейнстримом является национал-фашизм той или иной степени. Будет так же, как с жёлто-синими флажками: их много, потому что – можно, потому что – поощряется; зажимая флажок автомобильной дверцей или подвешивая его к потолку, человек символически присоединяется к «победителям», к «хозяевам», к «власти». Это приятно и безопасно.

Точно так же инертная масса школьников и студентов присоединится к ура-патриотам. Дети противоположных или попросту иных взглядов будут, ясное дело, молчать, поскольку запуганы, запуганы они, запуганы их родители. Но, во-первых, молчать будут не все – некоторые не выдержат постоянной патриотической болтовни (национал-фашисты даже в детском исполнении страшно болтливы и навязчивы). А во-вторых, вне всяких сомнений, юные национал-фашистята будут, в полном соответствии со своей крысиной (или «окрысившейся») сущностью, провоцировать. Не особенно изощрённо – просто будут ежедневно приветствовать класс или аудиторию выкриками по типу «москалив на ножи» или внешне безобидным, но контекстуально фашистским «слава Украине». Будут цитировать что-нибудь о «колорадах». А в студенческих группах будут навязчиво заботиться о пострадавших от «террористов-сепаратистов» студентах из «зоны АТО» – если, конечно, те соизволят пообещать героям сала, а творогам смерть. В общем, представить себе всё это не так уж сложно, хотя и очень не хочется.

Но это одно дело. А второе – это отношения учеников и студентов с учителями и преподавателями. Конечно, есть такой принцип: «образование вне политики». Но только соблюдают его как раз в основном представители федералистско-сепаратистских взглядов (я не передёргиваю, они по определению более порядочны, нежели национал-фашисты). А вот их противники – нет. Самое главное, что этот принцип не соблюдает министерство образования. Не верите – посмотрите изменения, внесённые Квитом в школьные программы по истории. Одно изъятие историографически обоснованного термина «Великая Отечественная война» – это уже политический акт, который обязательно отразится на учебном процессе. Кроме того, есть масса предметов, помимо истории, как в школе, так и в вузах, которые не позволяют обходить тему национал-фашистского переворота на Украине. Политология, социология, политистория и так далее, и так далее. А любая научная, беспристрастная трактовка этого переворота автоматически опровергает национал-фашистский дискурс о нём. И, следовательно, превращается в политический акт.

Конечно, большинство преподавателей (особенно вузовских) преспокойно примут «мейнстримовскую» версию происходящего, и будут её воспроизводить без каких-либо отклонений. Это факт, который продолжает логику оглупляющего образования. Ещё раз подчеркну: ещё с перестройки система образования функционировала таким образом, чтобы человек покидал её «подготовленным к действию», но отнюдь не к мысли; «креативным», но безграмотным; «целеустремлённым», но интеллектуально и культурно беспомощным. Даже когда я был студентом, один читавший у нас политологию профессор чуть ли не с гордостью заявлял, что в истории он ориентируется слабо – будто для политолога это допустимо; а одна доктор социологических наук, широко востребованная за рубежом, радовала кафедру рассказом о посещении «музея Помпадур» и поражалась тому, что «Дрезден, оказывается, очень сильно бомбили во Второй мировой войне».

Так вот, большинство преподавателей примут национал-фашизм, а наиболее активное меньшинство будет его распространять, потому что «а как же иначе? Ведь страна в опасности, отчизну атаковал агрессор, не до аполитичности». Ещё раз подчеркну: я знаю, о чём говорю. Те из педагогических работников, кто придерживается «непатриотичных» взглядов, не скрывают их: выражают их на митингах, в интернете, в печати, в разговорах. Но в абсолютном большинстве случаев не делают этого в учебном процессе. А вот национал-патриоты – делают. Вообще-то достаточно даже именной персональной странички в социальной сети, на которую подписаны ученики или студенты; но этим уже давным-давно никто не ограничивается. И, естественно, они будут пропагандировать детей и студентов – так, как они это делали в феврале-марте-апреле; и, естественно, будут провоцировать травлю своих «неразумных» коллег – в дополнение к множащимся доносам. Например, будут подбивать студентов устраивать «непатриотично настроенным» учителям бойкот или обструкцию. Или начнут «перевоспитывать» прямо на уроках непатриотично мыслящих учеников. Таких пока ещё будет немало – спасибо урокам украинской литературы, на которых половина изучаемого материала способна вызвать острый приступ украинофобии.

При всём этом они будут прикрываться популярным нынче тезисом «Поддерживать федерализм или сепаратизм, называть ополченцев ополченцами – это значит нести войну в свои города». Некоторые даже не будут при этом лицемерить – низкий поклон телевизионному мозгу. Будто на Донбасс войну принесли федералисты и сепаратисты, а не киевские каратели. Самое главное, что позиция нейтральная сегодня уже практически невозможна. Как сказано у Грина в «Тихом американце», «рано или поздно надо выбрать, на чьей ты стороне, если хочешь остаться человеком». У нас сегодня и выбора-то нет: либо человеком, либо национал-фашистом. И с началом учебного года эта безальтернативность проявится остро и отвратительно.

Автор: Артём Литовченко, интернет-издание “Глагол”

#SaveDonbassPeople
#DonbassAgainstNazi

Источник: anna-news.info