Про президентские выборы в Грузии

Проходящие 27 октября президентские выборы в Грузии, возможно, не сравнятся по накалу и серьезности политических ставок с парламентскими выборами октября прошлого года. И все же они могут ознаменовать собой важную веху на пути демократизации страны.

Ожидается, что кандидат в президенты от коалиции «Грузинская мечта» Георгий Маргвелашвили потеснит в избирательной гонке кандидата от партии «Единое национальное движение» Давида Бакрадзе. Сами выборы, хотя и не идеальные, проходят, по мнению большинства наблюдателей, в достаточно свободной и справедливой манере. Основные вопросы заключаются в том, будет ли второй тур, и какой процент голосов наберет экс-спикер парламента Нино Бурджанадзе.

В отсутствие накаленной предвыборной борьбы на первый план в грузинской политике выдвинулись сейчас два других вопроса: сохранит ли коалиция «Грузинская мечта» сплоченность своих рядов и какое воздействие на грузинскую политику окажет уход в отставку сразу после выборов премьера Бидзины Иванишвили, как он, по его собственным словам, намерен сделать. Общее ощущение таково, что обе эти возможности могут представлять угрозу для успехов, достигнутых Грузией на пути к демократии за последний год.

Беспокойство из-за того, что может произойти, если правящая коалиция распадется или премьер сложит с себя полномочия, недооценивает силу грузинской демократии. Оно также свидетельствует о недопонимании сущности демократии вообще и в контексте новейшей истории Грузии в частности.

С момента обретения независимости от СССР процесс демократизации в Грузии неоднократно наталкивался на ряд серьезных препятствий. Одним из самых существенных препятствий стал период господства одной партии, за которым последовал крах, а потом приход к власти другой объединенной правящей партии. Другим немаловажным барьером стало формирование системы сильного руководителя, в которой и официальная, и неофициальная власть сконцентрировалась в руках одной внушительной фигуры. Сегодня эту роль исполняет Иванишвили, до него - завершающий свое пребывание на президентском посту Михаил Саакашвили. До Саакашвили эту роль исполнял президент Эдуард Шеварднадзе.

Если коалиция «Грузинская мечта» распадется, то появится больше политических партий с разными взглядами на различные аспекты, а также на вопрос, кто должен обладать большими полномочиями, соперничающих друг с другом в законодательном органе власти и СМИ. Такой сценарий может оказаться менее стабильным или прогнозируемым, но он будет большим благом для демократического процесса. Наличие различных партий, пришедших к консенсусу по поводу легитимности власти, но не по поводу политического курса, стратегии и тактики, идет на пользу демократии. На самом деле это гораздо лучше для демократии, чем пребывание у власти одной правящей коалиции, где стратегия обсуждается кулуарно, а не в публичном порядке.

Одним из ключевых моментов, когда демократические обещания «революции роз» стали терпеть фиаско, стал тот, когда три ее лидера решили объединить две своих партии и идти на парламентские выборы 2004 года в связке. Это напрямую привело к созданию однопартийной системы, которая в итоге задушила демократические устремления «революции роз». Но если распадется нынешняя правящая коалиция, это исключит возможность аналогичного развития событий в ближайшем будущем.

Возможный уход Иванишвили из политики вызывает обеспокоенность у тех, кто полает, что будет недемократичным со стороны Иванишвили, широко считавшегося выбором коалиции «Грузинской мечты» на пост премьера на момент ее баллотирования на прошлогодних парламентских выборах, уйти из политики и передать эту должность человеку, которого выберет он, а не народ. Однако следует отметить, что за Иванишвили голосовал парламент, а не народ. Хотя все и понимали, что он будет следующим премьер-министром в случае победы его партии, имени Иванишвили в бюллетене не значилось. Кроме того, хотя Иванишвили и может порекомендовать кандидатуру на пост взамен себя, именно на парламенте лежит задача утвердить это назначение. Трудно себе представить, чтобы парламент отверг рекомендованную Иванишвили кандидатуру, но это единственный орган, официально уполномоченный избирать премьер-министра.

Некоторые также придерживаются мнения, что учитывая уникальность и серьезность стоящих перед Грузией проблем, Иванишвили не следует вносить в систему дополнительный элемент нестабильности своим уходом в отставку. Однако Грузия не может отойти от системы сильного руководителя, если только этот руководитель сам не уйдет с поста. Это верно, конечно, что даже покинув должность премьер-министра, Бидзина Иванишвили все равно может остаться средоточием власти в Грузии. Но если он не уйдет в отставку, то неизбежно станет средоточием еще большей неофициальной власти. Верно и то, что если он покинет пост, то обстановка нестабильности в грузинской политике может обостриться. Однако обозревателям никогда не следует упускать из вида, что согласно одному из центральных принципов демократии, обязательным являются законы и институты, но не отдельные личности.

В случае своего ухода с поста Иванишвили сделает ставку на то, что грузинская демократия является сильной и не зависит от его персоны. Если он прав, то его уход станет важным шагом на пути политического развития Грузии. Если же нет, и его уход приведет к нестабильности, то все равно это может оказаться в итоге позитивным событием. Возможность возникновения краткого периода нестабильности, причем с новым президентом и парламентом, который вполне может оказаться более компетентным и демократическим, чем в любой другой момент на протяжении по крайней мере десятилетия, это небольшая компромиссная цена за надежду, которая может обернуться серьезным сдвигом в характере грузинской политики.
Линкольн Митчелл