Ядерная политика Израиля

Пожалуй, ни одна тема об Израиле не окутана таким туманом тайн и недомолвок, как вопрос обладания ядерным оружием этой страной, которая остаётся вне рамок Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), открытого для подписания в 1968 году. В своих заявлениях израильские официальные лица никогда не подтверждают, но и не отрицают наличие у Израиля ядерного оружия, а информация о его ядерных вооружениях и планах их возможного применения остается закрытой, официально непризнанной и изолированной от остальных событий внутри жизни страны.

В то же время подавляющее большинство экспертов международного сообщества уверено, что у Израиля есть ядерное оружие. Имевшиеся у кого-либо сомнения были окончательно развеяны 5 октября 1986 г., когда в газете The Sunday Times of London было опубликовано интервью бывшего сотрудника израильского атомного научно-исследовательского центра в Димоне Мордехая Вануну, в котором он рассказал о программе создания ядерного оружия в Израиле, сопроводив свое интервью фотографиями, сделанными им на территории атомного центра в Димоне1.

В данной статье освещаются аспекты, касающиеся ядерной программы Израиля, его ядерных вооружений и ядерной стратегии.

1. Ядерная программа Израиля.

Старт ядерной программе Израиля был дан в 1952 году, когда была создана Комиссия по атомной энергетике2, которую возглавил Эрнст Дэвид Бергманн, специалист в области органической химии (он считается “отцом” израильской ядерной программы). В становлении и развитии этой программы большую роль сыграло научно-техническое сотрудничество Израиля с дружественными ему странами. В наиболее широких масштабах оно осуществлялось с Францией и США.

Особенно тесно в создании ядерного оружия Израиль сотрудничал с Францией. В 1950-1960 годы израильские специалисты участвовали в программе создания французской ядерной бомбы и израильской стороне были переданы данные, полученные в ходе проведения Францией в 1960-1964 годах ядерных испытаний в пустыне Сахара3. Помимо этого Франция помогла Израилю создать производственную базу для наработки оружейного плутония. Согласно секретному франко-израильскому соглашению, подписанному в 1956 году, французы построили в Димоне (пустыня Негев, 120 км юго-восточнее г. Тель-Авив) тяжеловодный реактор IRR-2 на природном уране первоначальной электрической мощностью 26 МВт4. Этот реактор был введен в эксплуатацию в 1963 году и модернизирован в 1970-е годы: по оценке, его электрическая мощность увеличилась до 75-150 МВт. Как следствие, наработка плутония оружейного качества могла возрасти с 7-8 кг до 20-40 кг в год5.

С момента физического пуска реактора IRR-2 Израиль сделал важный шаг в реализации своей военной ядерной программы. Вокруг этого реактора образовался атомный научно-исследовательский центр Негев (Negev Nuclear Research Center – NNRC), где осуществляются основные работы по производству расщепляющихся материалов и изделий из них для ядерных боеприпасов. В этом атомном центре, объекты которого расположены большей частью под землей, помимо реактора IRR-2 имеются: промышленная радиохимическая установка по выделению плутония из облученного в реакторе топлива6; предприятие по очистке и переработке урановой руды; опытный каскад газовых центрифуг по разделению изотопов урана; заводские установки по производству металлических урана и плутония, а также топлива (твэлов) для ядерных реакторов; комплекс по производству тяжелой воды (трития), лития-6 и дейтерида лития7; ряд научно-исследовательских лабораторий, в том числе по лазерному обогащению урана8 и магнитному способу разделения изотопов урана.

Существуют различные экспертные оценки количества произведенного в Израиле оружейного плутония. Из них наибольшего доверия заслуживают оценки Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ), согласно которым по состоянию на 2011 год в Израиле могло быть произведено 690-950 кг оружейного плутония9. Причем, по данным СИПРИ, производство оружейного плутония в Израиле до сих пор продолжается, что косвенно свидетельствует о намерении Тель-Авива наращивать израильский ядерный потенциал.

Что касается запасов урана в Израиле, то они оцениваются достаточными для собственных нужд10. Уже в 1972 году Израиль перестал нуждаться в зарубежных поставках уранового сырья, поскольку промышленность по производству фосфатных удобрений могла ежегодно производить в качестве сопутствующего продукта от 40 до 50 тонн оксида урана, что вдвое превышало годовую потребность реактора IRR-211. К началу 1990-х годов производство оксида урана в Израиле было доведено до 100 тонн в год12.

Вместе с тем, по оценке СИПРИ, в настоящее время в Израиле нет промышленного производства высокообогащенного урана (ВОУ)13. Следовательно, отсутствует и производство ядерных боеприпасов на основе ВОУ. Потребное же количество ВОУ, необходимое для изготовления топлива для легководного реактора IRR-1 (о нем будет сказано ниже), нарабатывается в NNRC, где, как уже упоминалось, имеются соответствующие опытные и лабораторные установки. Следует также иметь в виду, что для обеспечения работы реактора IRR-1 в 1960-1966 годах США поставили Израилю 50 кг ВОУ14.

Начало американо-израильскому сотрудничеству в ядерной области было положено в 1955 году. США согласились возвести в Нахал-Сореке (20 км южнее г. Тель-Авив) исследовательский легководный реактор IRR-1 бассейного типа электрической мощностью 5МВт15, физический пуск которого был осуществлен в июне 1960 г., а также организовать подготовку израильских специалистов в национальных лабораториях в Ок-Ридже и Аргоне16. За 1955-1960 годы в этих лабораториях прошли обучение 56 израильских специалистов17.

Реактор IRR-1, вследствие малой мощности, вряд ли мог использоваться в качестве наработчика оружейного плутония. В то же время именно на этом реакторе израильские специалисты получили опыт обращения с ВОУ18. Важно также, что вокруг реактора IRR-1 позднее был выстроен комплекс зданий, в которых разместились различные лаборатории, и вырос научно-исследовательский центр, где проводятся различные исследования в области ядерной науки и техники, в том числе и военной направленности19. В частности, как предполагается, именно в этом центре осуществляются исследования и конструкторские разработки ядерных боеприпасов20. Завод по сборке ядерных боеприпасов находится в Иодефате (130 км северо-восточнее г. Тель-Авив)21.

В отношении сотрудничества Израиля с другими странами в области военного использования ядерной энергии следует отметить зафиксированный факт такого сотрудничества в 1970-е годы с ЮАР и Тайванем22. Причем сотрудничество Израиля и ЮАР в создании ядерного оружия выглядит более чем показательно. Еще в 1977 году журнал Newsweek, ссылаясь на мнение ряда экспертов из американского разведывательного сообщества, прямо заявлял, что «предполагаемая атомная бомба ЮАР является израильским ядерным устройством»23. 22 сентября 1979 г. точно в 01.00 по Гринвичу датчики на борту американского спутника VELA 6911 зафиксировали две световые вспышки в Индийском океане в районе островов Принс-Эдуард, принадлежащих ЮАР24. Самое очевидное объяснение состояло в том, что были проведены ядерные испытания. Список подозреваемых в их проведении быстро сузился до ЮАР и Израиля25.

Политическое решение руководством Изариля о создании ядерного оружия было принято в 1955 году, а соответствующая программа стала форсированно развиваться после так называемого Суэцкого кризиса осенью 1956 года26. К этому Тель-Авив тогда подтолкнула угроза применения ядерного оружия в отношении Израиля, которая прозвучала в выступлении председателя Совета министров СССР Н.А. Булганина27.

По оценке Института стратегической стабильности (ИСС) Росатома, первые израильские ядерные боеприпасы могли быть изготовлены в 1967-1968 годах28, а американский исследовательский центр Global Security утверждает, что уже во время так называемой Шестидневной войны 1967 года Израиль обладал двумя атомными бомбами29.

С тех пор производство ядерных боеприпасов в Израиле непрерывно наращивалось, а их номенклатура расширялась: к ранее производимым атомным бомбам мощностью 20 кт добавились ядерные боеголовки той же мощности30.

Имеющиеся экспертные оценки ядерного арсенала Израиля лежат в широком диапазоне. Так, в СИПРИ полагают, что Израиль обладает примерно 80 собранными ядерными боеприпасами: 50 боеголовок для ракет и 30 бомб для авиации31. В ИСС Росатома предполагают, что суммарно в ядерном арсенале Израиля имеется от 130 до 200 боеприпасов32. Есть и более максималистские оценки, согласно которым к концу 1990-х годов в ядерном арсенале Израиля было 400 боеприпасов, включая авиабомбы, боеголовки для баллистических ракет, снаряды крупнокалиберных артиллерийских систем и мины33.

Как представляется, в условиях существующей неопределенности в отношении ядерного арсенала Израиля наиболее аргументированной его оценкой может быть та, которая базируется на расчетах по использованию накопленных в Израиле запасов оружейного плутония для производства ядерных боеприпасов.

Общепризнанно, что для изготовления одного ядерного заряда достаточно 5 кг оружейного плутония34. Исходя из этой предпосылки легко подсчитать, что при использовании всех имеющихся у Израиля на 2011 год запасов оружейного плутония (690-950 кг) могло быть произведено 138-190 ядерных боеприпасов.

В действительности вряд ли для производства ядерных боеприпасов в Израиле были израсходованы все имевшиеся запасы оружейного плутония. Можно предполагать, по аналогии с практикой других де-юре непризнанных ядерных государств, что до четверти своих запасов оружейного плутония Израиль оставил в резерве для непредвиденных нужд.

С учетом вышесказанного к началу 2012 года в ядерном арсенале Израиля могло насчитываться от 100 до 140 боеприпасов. Вполне резонно, что их номенклатура соответствует составу ядерных сил Израиля (о них будет идти речь во втором разделе данной статьи). Вместе с тем с большой долей уверенности можно утверждать, что у Израиля нет ядерных артиллерийских снарядов и ядерных мин. Информация о наличии у него таких ядерных боеприпасов никогда не подтверждалась35.

Выполненная оценка ядерного арсенала Израиля опирается на ряд предположений, содержащих элементы неопределенности, а поэтому ее не следует считать исчерпывающей и, конечно же, она ни в коей мере не претендует на полную достоверность.

Вместе с тем можно утверждать, что в Израиле создана полноценная исследовательско-производственная база атомной промышленности, которая позволяет не только поддерживать, но и наращивать ядерный потенциал. При этом нельзя исключать интерес Тель-Авива к разработке термоядерного оружия, но на этом пути непреодолимым препятствием видится потребность в проведении натурных ядерных испытаний. Израиль в сентябре 1996 г. подписал Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, правда, пока его не ратифицировал36. А поэтому маловероятно, что Тель-Авив решится на проведение ядерных испытаний без крайней нужды.

2. Ядерные вооружения Израиля.

Экспертный анализ структуры израильских вооруженных сил, проведенный ИСС Росатома, показал, что Израиль располагает ядерной триадой, опирающейся на носители двойного предназначения, которыми являются тактические самолеты, мобильные ракетные комплексы и дизель-электрические подводные лодки37.

Из имеющихся на вооружении ВВС Израиля самолетов в качестве носителей атомных бомб могут быть использованы тактические истребители F-4, F-15 и F-16 американского производства, а также штурмовики А-4, поставленные США, которые, правда, ныне содержатся в режиме хранения38.

Тактический истребитель F-4 обладает дальностью полета 1250 км (без дозаправки в воздухе). Его максимальная скорость полета 2350 км/час (на высоте 12000 м), а практический потолок 21000 м. Он способен нести одну атомную бомбу39.

Тактический истребитель F-15 (F-15I в версии, доработанной в Израиле) имеет боевой радиус действия 1650 км (без дозаправки в воздухе). Его максимальная скорость полета 2650 км/час (на высоте 11000 м), а практический потолок 18000 м. Он способен нести одну атомную бомбу40.

Тактический истребитель F-16 (F-16I в версии, доработанной в Израиле) имеет боевой радиус действия 1500 км (без дозаправки в воздухе). Его максимальная скорость полета 2100 км/час (на высоте 11000 м), а практический потолок 18000 м. Он способен нести одну атомную бомбу41.

Штурмовик А-4 обладает дальностью полета 1200 км (без дозаправки в воздухе). Его максимальная скорость полета 1000 км/час (на высоте 5700 м), а практический потолок 10500 м. Он способен нести одну атомную бомбу42.

Из общего парка тактических истребителей F-4, F-15 и F-16, которым располагают ВВС Израиля, для выполнения ядерных задач сертифицировано в общей сложности от 40 до 50 самолетов43. Количество сертифицированных под ядерные задачи штурмовиков А-4 не превышает 8-10 единиц44.

В начале 2012 года появилась информация, что израильские тактические истребители версий F-15I и F-16I могут иметь на вооружении ядерные крылатые ракеты “Popey” класса «воздух-земля»45. Если эта информация достоверна, то боевые возможности авиационного компонента ядерной триады Израиля существенно возросли, поскольку дальность пуска ракет “Popey” может превышать 1000 км.

Помимо самолетов на вооружении ВВС Израиля в составе мобильных ракетных комплексов находятся твердотопливные баллистические ракеты “Jericho I” и “Jericho II”, которые могут оснащаться головными частями как в обычном, так и ядерном снаряжении46.

Одноступенчатая баллистическая ракета меньшей дальности (БРМД) “Jericho I” принята на вооружение в 1972 году47. В ее разработке принимала активное участие французская ракетостроительная фирма “Marcel Dassault”. Эта ракета имеет стартовую массу 6,7 тонны и обладает дальностью стрельбы до 500 км при массе головной части около 1000 кг48. Точность стрельбы (круговое вероятное отклонение) – около 500 м49.

Двухступенчатая баллистическая ракета средней дальности (БРСД) “Jericho II” принята на вооружение в 2002 году50. Она имеет стартовую массу около 14 тонн и обладает дальностью стрельбы 1500-1800 км при массе головной части 750-1000 кг51. Точность стрельбы (круговое вероятное отклонение) – 800 м52.

По оценке, всего у ВВС Израиля имеется до 150 БРМД “Jericho I” и от 50 до 90 БРСД “Jericho II”53. Количество мобильных пусковых установок для этих ракет может составлять 30-40 единиц (18-24 для ракет “Jericho I” и 12-16 для ракет “Jericho II”)54. В условиях мирного времени эти пусковые установки не развернуты, они размещены в специально оборудованных подземных сооружениях на ракетной базе Кфар-Захария (38 км южнее г. Тель-Авив) 55.

По имеющейся информации, израильские оперативно-тактические ракеты (с дальностью стрельбы менее 500 км) не оснащаются ядерными головными частями и поэтому в данной статье они не рассматриваются.

Что касается перспективных разработок баллистических ракет повышенной дальности, то в Израиле ведется опытно-конструкторская работа по созданию трехступенчатой твердотопливной ракеты “Jericho III”. Ее первое летное испытание проведено в 2008 году, а второе – в ноябре 2011 г.56 По оценке, дальность стрельбы этой ракеты может превышать 4000 км при массе головной части 1000-1300 кг57. Принятие на вооружение ракеты “Jericho III” ожидается в 2015-2016 годах.

В качестве потенциального средства доставки большой дальности может рассматриваться космическая ракета-носитель “Shavit”. Эта трехступенчатая твердотопливная ракета создана с использованием американских технологий58. С ее помощью израильтяне вывели на низкие околоземные орбиты пять космических аппаратов массой около 150 кг каждый (в сентябре 1988 г., апреле 1990 г., апреле 1995 г., мае 2002 г. и июне 2007 г.)59. Три запуска космических аппаратов, проведенные в сентябре 1994 г., январе 1998 г. и сентябре 2004 г., были неудачными60.

Как полагают специалисты Национальной лаборатории имени Лоуренса (г. Ливермор, США), ракета-носитель “Shavit” может быть сравнительно легко модифицирована в боевую ракету, способную доставить полезную нагрузку массой 500 кг на расстояние 7800 км61. Однако рассматривать эту ракету-носитель в качестве эффективного средства доставки ядерного боеприпаса вряд ли возможно (она размещается на громоздком наземном пусковом устройстве и имеет весьма значительное время подготовки к старту)62. Вместе с тем конструктивные и технологические решения, достигнутые при создании ракеты-носителя “Shavit”, вполне могут быть использованы при разработке боевых ракет с дальностью стрельбы 5000 км и более.

Испытательные и учебно-боевые пуски боевых баллистических ракет и запуск космических аппаратов на околоземные орбиты Израиль осуществляет с ракетного испытательного полигона Палмахим, расположенного в 22 км юго-западнее г. Тель-Авив63. Помимо этого для проведения испытательных и учебно-боевых пусков боевых баллистических ракет используется буксируемая морская платформа, которая размещается в акватории Средиземного моря64.

Морской компонент ядерной триады Израиля состоит из дизель-электрических подводных лодок класса “Dolphin” германского производства с крылатыми ракетами, которые могут оснащаться головными частями как в обычном, так и ядерном снаряжении65.

В боевом составе ВМС Израиля находятся три подводные лодки класса “Dolphin”, которые были доставлены из ФРГ в 1998-1999 годах и дооборудованы с установкой ракетного вооружения66. Достоверные данные о типе крылатых ракет, которыми вооружены эти лодки, отсутствуют. По одним источникам это модернизированные израильтянами американские крылатые ракеты “Sub Harpoon” с дальностью пуска до 600 км67, по другим – это ракеты собственной израильской разработки “Popey Turbo”, созданные на базе крылатой ракеты “Popey” класса «воздух-земля»68.Дальность пуска ракеты “Popey Turbo” может достигать 1500 км69.

В 2011-2012 годах ФРГ поставила Израилю еще две подводные лодки класса “Dolphin”70, которые после их дооснащения ракетным вооружением завершают цикл испытаний перед вводом в боевой состав ВМС (ориентировочно, это событие может состояться в конце 2013 года).

В настоящее время в ФРГ на верфи Howaldtswerke-Deutsche Werft AG близь г. Киль ведется строительство шестой подводной лодки класса “Dolphin” для Израиля. Причем правительство ФРГ в 2011 году одобрило субсидию в объеме 135 млн евро – одну треть от полной цены – на закупку Израилем этой лодки71. Ее передача Израилю возможна в 2014 году.

Как вывод, можно констатировать, что ныне Израиль обладает широким набором нестратегических средств доставки ядерного оружия и солидным по региональным меркам ядерным арсеналом. В наращивании ядерного потенциала акцент сделан на развитии морского компонента ядерных сил, который обладает наиболее высокой живучестью. Это считается крайне важным для Израиля, поскольку он весьма уязвим к нападению с применением оружия массового уничтожения (сказывается малый размер территории страны).

3. Ядерная стратегия Израиля.

Наличие ядерных сил у Израиля подразумевает, что у него существует и ядерная стратегия. Правда, она никогда не декларировалась. Вместе с тем анализ сделанных официальными лицами Израиля заявлений позволяет предположить, что эта стратегия базируется на следующих основных принципах72:
Ядерный арсенал Израиля предназначен, в первую очередь, для сдерживания потенциальных противников. Представляется очевидным, что огромные геополитические и демографические (а потенциально и военные) преимущества окружающих Израиль арабских и в целом мусульманских стран расцениваются в Тель-Авиве как императив его опоры на ядерное оружие, которое является гарантией безопасности73.

Ядерное оружие рассматривается Тель-Авивом как «оружие последней надежды». Оно может быть применено первым в случае вооруженного нападения на страну, если под угрозу будет поставлено само существование Израиля как государства.

В случае нанесения ядерного удара по Израилю (или удара с использованием других видов оружия массового уничтожения) “выживший” ядерный арсенал последнего будет без колебаний применен против агрессора.

Без кардинального изменения военно-стратегической ситуации в регионе (и в мире) на официальном уровне Израиль будет продолжать политику умолчания по поводу наличия у него ядерного оружия. Похоже, что у этой политики есть определенный военно-политический ресурс, терять который Тель-Авив не собирается74.

Израиль предпринимает всяческие усилия, чтобы не допустить появления реальной возможности создания ядерного оружия потенциальным противником75. При этом не исключается использование средств силового воздействия, даже если будут нарушены нормы международного права76.

Скорее всего, “анонимный” ядерный арсенал Израиля в обозримом будущем будет оставаться важнейшей составляющей военно-стратегического баланса в регионе, значимым “яблоком раздора” отношений Тель-Авива с другими государствами региона и крупнейшим фактором для перспектив распространения ядерного оружия на Ближнем и Среднем Востоке и в других регионах77.

При этом, как справедливо замечено академиком РАН Алексеем Арбатовым, нельзя не учитывать то обстоятельство, что «тенденции последнего времени могут поставить под сомнение израильскую стратегию национальной безопасности. В случае дальнейшего распространения ядерного оружия, прежде всего через обретение его Ираном и другими исламскими странами, ядерное сдерживание Израиля будет нейтрализовано ядерным потенциалом других государств региона. Тогда возможно катастрофическое поражение Израиля в одной из будущих войн с применением обычного оружия или еще большая катастрофа в результате региональной ядерной войны»78.

Выход из этой тупиковой ситуации видится в создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения (ЗСОМУ).

Эта идея насчитывает почти 40 лет, с момента принятия 9 декабря 1974 г. Генеральной Ассамблеей ООН Резолюции №3263 «Учреждение зоны, свободной от ядерного оружия, на Ближнем Востоке»79. Израиль при принятии этой Резолюции воздержался от голосования и присоединился к ней лишь в 1980 году с оговоркой, что условием создания безъядерной зоны на Ближнем Востоке являются прямые мирные переговоры между государствами региона80.

До начала 1990-х годов практически не было крупных региональных форумов, на которых государства Ближнего Востока могли бы обсудить вопросы, касающиеся создания безъядерной зоны81. Происходило это во многом из-за нежелания сторон садиться за один стол переговоров.

Первым крупным достижением в этой области стал Мадридский мирный процесс, начало которому положила прошедшая в октябре 1991 г. в Мадриде конференция с участием государств Ближнего Востока. Цель конференции заключалась в том, чтобы стороны попытались согласовать свои позиции и найти пути выхода из сложившегося положения по вопросам достижения мира в регионе и ядерного нераспространения. Здесь следует заметить, что незадолго до этого идея ближневосточной безъядерной зоны получила своё логическое продолжение и была расширена до ЗСОМУ82.

Одним их последствий мадридской конференции стало учреждение рабочей группы по контролю над вооружениями и региональной безопасности. В рамках этой рабочей группы в период с января 1992 г. по сентябрь 1995 г. состоялось несколько раундов переговоров, на которых обсуждалась, наряду с другими вопросами, тема ядерного нераспространения. Египет пытался вывести вопросы ядерного разоружения на повестку дня многосторонних переговоров как можно скорее, Израиль же настаивал на том, что подобные переговоры возможны лишь после достижения стабильного мира в регионе83. Арабскими странами также было выдвинуто требование к Израилю подписать ДНЯО, но Тель-Авив остался верен своей позиции – сначала мир, потом вступление в режим ядерного нераспространения84.

Переговоры закончились без подписания финального документа. Они не стали той критической массой, которая смогла бы сдвинуть создание ЗСОМУ на Ближнем Востоке с мёртвой точки, прежде всего из-за глубоких, укоренявшихся годами противоречий и слишком большого недоверия между арабскими странами и Израилем85.

Параллельно с мадридским мирным процессом работа над подготовкой к созданию ЗСОМУ на Ближнем Востоке шла в рамках Обзорных конференций по ДНЯО, а на прошедшей в 1995 году Конференции по рассмотрению действия и продлению ДНЯО была принята так называемая Ближневосточная резолюция. Она призвала все государства на Ближнем Востоке предпринять на соответствующих форумах практические шаги с целью добиться прогресса в направлении создания на Ближнем Востоке поддающейся эффективному контролю зоны, свободной от оружия массового уничтожения и систем его доставки, и воздерживаться от принятия любых мер, которые препятствовали бы достижению этой цели86.

Однако реальных действий по претворению в жизнь Ближневосточной резолюции не последовало даже после того, как на Обзорной конференции по ДНЯО, прошедшей в 2000 году, в принятом Итоговом документе была особо подчёркнута решимость добиваться выполнения положений этой резолюции.

Ситуация изменилась лишь в 2010 году. На состоявшейся в том году Обзорной конференции по ДНЯО были сформулированы конкретные меры по совместным усилиям международного сообщества, направленным на создание ЗСОМУ на Ближнем Востоке. Конференция постановила осуществить следующие шаги87:

Генеральный секретарь ООН и соавторы резолюции 1995 года88 после консультаций с государствами региона в 2012 году созовут конференцию с участием всех государств Ближнего Востока по вопросу о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения (Конференции 2012 года);

Генеральный секретарь ООН и соавторы резолюции 1995 года назначат посредника, который будет уполномочен содействовать осуществлению резолюции 1995 года путём проведения соответствующих консультаций с государствами региона и осуществлению мероприятий по подготовке к созыву Конференции 2012 года. В 2015 году посредник должен проинформировать о своей работе Обзорную конференцию по ДНЯО;

Генеральный секретарь ООН и соавторы резолюции 1995 года после консультаций со странами региона определяют страну, в которой пройдёт Конференция 2012 года;

МАГАТЭ, Организация по запрещению химического оружия и другие международные организации должны подготовить к Конференции 2012 года справочную информацию об условиях создания зоны, свободной от оружия массового уничтожения и средств его доставки, с учётом ранее проделанной работы и накопленного опыта.

Тель-Авив отреагировал на решение Обзорной конференции достаточно резко. Оно было названо «глубоко ошибочным и лицемерным шагом» и заявлено, что Израиль, как не подписавший ДНЯО, «не считает себя обязанным выполнять решения Обзорной конференции и не может принять участие в реализации Ближневосточной резолюции»89.

Как же на сегодня обстоят дела с выполнением указанного решения Обзорной конференции по ДНЯО?

Назначен специальный координатор Конференции 2012 года посол Яаакко Лааява (от Финляндии) и определена страна – Финляндия – в которой должна пройти Конференция. В 2011-2012 годах Лааява и члены его команды провели около ста встреч с потенциальными участниками Конференции90, но проделанная ими работа не привела к успеху. Решено было перенести проведение Конференции на 2013 год. По всей видимости, она не состоится и в этом году, поскольку не преодолены противоречий между намерениями стран, которые должны участвовать в Конференции. Да к тому же резко обострилась обстановка в регионе в связи с гражданской войной в Сирии, в которую вовлечены внешние экстремистские вооружённые формирования, и насильственной сменой власти в Египте. Так что сейчас вопрос проведения Конференции отошёл на второй план.

Что касается позиции Израиля в отношении проведения Конференции и создания ЗСОМУ на Ближнем Востоке, то она, несмотря на предпринятые попытки соавторов Ближневосточной резолюции повлиять на Тель-Авив, не претерпела принципиальных изменений.

Причиной “упёртости” Израиля, которая на слуху и неоднократно озвучивалась израильскими официальными лицами, является отсутствие мира на Ближнем Востоке. Мирный договор с Израилем заключили только два государства Ближнего Востока – Египет и Иордания91. Остальные государства этого региона до сих пор не признали суверенитет Израиля, а некоторые из них, в частности Иран, отказывают ему в праве на существование как государства. В такой ситуации Тель-Авив не намерен вести какой-либо международный диалог, который может затронуть “анонимный” ядерный статус Израиля.

Другая “потаённая” (но глубоко сущностная) причина “упёртости” Израиля, о которой публично не высказываются в Тель-Авиве, заключается в том, что Израиль не видит смысла в отказе от своего ядерного оружия, являющегося гарантом его безопасности. Даже при подписании всеми странами ближневосточного региона мирного договора с Израилем не будут сняты его озабоченности своей безопасностью. Природа политических режимов большинства арабских стран такова, что смена там лидера естественным или иным путём может повлечь крутой поворот политического курса в отношении признания Израиля и договорённостей с ним92. Поэтому Израиль, как уже было отмечено, будет делать всё возможное для того, чтобы не допустить появления ядерного оружия у потенциальных региональных противников, сохраняя при этом свой “анонимный” ядерный статус.

Как представляется, изменение этой стратегии Израиля возможно только при представлении ему весомых гарантий безопасности. Дать такие юридически обязательные гарантии, которые удовлетворили бы Израиль, способна только «ядерная пятёрка». Но захочет ли она это сделать? Это большой вопрос. Даже США до сих пор не взяли Израиль под свой ”ядерный зонтик”, прежде всего из-за опасения быть втянутыми в вооружённый израильско-арабский конфликт.

Исходя из высказанных соображений можно утверждать, что создание ЗСОМУ на Ближнем Востоке неразрывно связано с ближневосточным мирным процессом. Оба этих процесса должны, как минимум, идти параллельно. Без признания Израиля всеми государствами этого региона и заключения договора о равной и неделимой безопасности, который исключал бы возможность применения военной силы для разрешения возможных конфликтов между странами региона, создание ЗСОМУ на Ближнем Востоке невозможно. Эта задача архисложная, но решать её надо, если мировое сообщество не намерено допустить катастрофы в ближневосточном регионе.

В.И. Есин, к.воен.н., профессор, ведущий научный сотрудник Института США и Канады РАН