Аристократ: Евгений Плющенко завершил карьеру

Боль - состояние, в котором Евгений Плющенко привык жить. И не просто жить, а кататься на глазах у переполненных залов, прыгать четверные прыжки, делать свои четкие, точные, бравурные дорожки. Параллельно истории его жизни, протекающей на глазах у нас всех, следовало бы написать тайную историю его боли, о которой знает только он сам и только близкие к нему люди. Боли в спине. Мениск. Расхождение паховых колец. Защемление нервных окончаний. Такие боли укладывают людей в постель и отбивают у них желание двигаться, а он катается. И как катается!

Он первый в мужском фигурном катании стал делать вращение, которое придумала швейцарская фигуристка Дениз Бильманн. Это вращение всегда вызывает у публики восторг, но только близкие к Евгению люди знают, что он и этот свой шедевр часто делает через боль в спине, с защемленными нервными окончаниями. Вот как это, растягиваться и вращаться, закидывая ногу за голову, испытывая боль, от которой темнеет в глазах?

Были выступления, во время которых Плющенко катался, почти теряя сознание. Медицина ему не всегда хорошо помогала. Когда он однажды приехал на операцию в немецкую клинику и показал упаковку от таблеток, которые принимал, врачи сказали ему, что такие таблетки вообще-то дают собакам. Под облегающей тканью спортивного костюма у него скрыты два восьмисантиметровых шрама. На его личном сайте сообщения о тренировках чередуются с сообщениями о визитах к врачам, и радостной вестью звучит периодически: «Врачи разрешили прыгать!»

Плющенко в спорте так долго, что уже пережил несколько поколений. Его битва с Ягудиным занимает в истории фигурного катания примерно такое же место, как битва Аякса и Гектора в истории человечества. Его соперника, Ягудина, уже давно нет на льду, так же как нет Гейбла, Баттла и других, с кем он когда-то соперничал. Все они ушли, ушли и те, кто сменил их, а потом и сменщики тоже ушли, и вокруг него, доставая головой до его плеча, скользят очередные новые мальчики, а он стоит среди них и выше них, в черном облегающем костюме, светловолосый, со своей всегдашней низкой челкой, сосредоточенный и четкий, отстраненный и чуть высокомерный, маэстро Плющенко.

В нем и в его катании есть аристократическая сдержанность. Он умеет выразить страсть одним точным жестом, умеет одной позой сказать больше, чем другие говорят обилием движений и взмахами рук. На льду он выглядит как человек, родившийся герцогом. Но это не благородство рождения или жизненных условий, это благородство характера и воли, выкованное на долгом и трудном жизненном пути. Мальчиком он жил в коммуналке, которую снимал ему тренер, тренировался в группе, где все остальные были старше его, мечтал об Олимпийских играх и однажды на заре карьеры испытал внезапный стыд оттого, что впервые обыграл взрослого и заслуженного Алексея Петренко. Маэстро, воплотивший на льду драму и безумие Нижинского, вне льда оказывается заядлым футболистом, любящим гонять мяч с детьми и простецки бегать по льду наперегонки с мальчиком Ванькой.

Плющенко больше и шире того, чем он занимается, то есть фигурного катания, с его судьями, наборами обязательных элементов, суммами баллов и прочей спортивной рутиной. Этот аристократ, волею судьбы заброшенный в компанию спортивных ремесленников и чернорабочих, бьется с ними за медали и места, но в его катании, в его скупой мимике и отточенных движениях рук всегда есть намек на высокое происхождение и другой мир. Прыгают все, но только в прыжках Плющенко есть весть о мире идеальных форм, где невозможны все мы, с нашими приблизительными чувствами и размазанными жестами. Его дорожки, которые он как будто всаживает в наши мозги, представляют собой идеально точные вещи, в которых нет ни пустот, ни избыточных подробностей. В своем катании Плющенко давно уже стал выше условностей спорта и перешел в то абсолютное измерение, где по окружности льда стоят не бортики, а растет мирт. Он давно уже катается на вершине заснеженной горы по имени Олимп.

Источник:novayagazeta.ru