Выбор общей мовы. Василий Стоякин

«Мы, украинцы, говорим на разных языках, но только один язык, украинский язык, имеет и будет иметь особый государственный статус, потому что мы твердо знаем: живет украинский язык – живет Украина, и никогда не дадим поставить его под угрозу». Вот именно так и сказал президент Порошенко. К чему это сказано? А Бог весть. Скорее всего, к тому, что в/на Украине осталось еще слишком много людей, говорящих и мыслящих по-русски, а сейчас объективной необходимости в изучении украинского языка стало даже меньше, чем еще год назад.

Напомню, что на момент создания украинского государства в 1991 году важнейшей проблемой считалась русификация. Украинцы постепенно переходили на близкородственный русский язык. Причина заключалась в том, что в едином пространстве СССР для того, чтобы сделать карьеру в любой сфере, знать украинский язык было совершенно необязательно. Зато научная или политическая карьера требовала знания языка русского.

Поэтому реукраинизация 90-х главным своим посылом имела обращение к теме реализации возможности карьеры благодаря знанию украинского языка. К счастью, у тогдашней элиты хватило ума на то, чтобы делать это постепенно и не ставить знание языка выше управленческого опыта и способностей.

В то же время, прямо говорить о связи знания языка и карьерных соображений было нельзя. Не потому даже, что это неприлично, а потому, что украинский язык даже в этих, тепличных, условиях конкуренции не выдерживал. Для того, чтобы сделать карьеру в научной, производственной и даже коммерческой сфере знание украинского языка было все равно не обязательно! Люди, владеющие русским языком, имели стартовое преимущество, поскольку значительная часть научной литературы (даже и переводной) все равно имела место быть на русском языке. Значительное преимущество имели и те, кто владел хоть каким-то из европейских языков, а также арабским, китайским или хинди. Ну а про английский я даже и не говорю.

Для тех категорий граждан, которые понимали это обстоятельство, была придумана идеологема о том, что «мы живем в Украине, а потому должны говорить по-украински». У русскоязычных украинцев формировалось чувство вины за то, что они говорят не по-украински, но, одновременно, и ощущение причастности к неким сверхценностям. Формировалась и прослойка людей, совершенно сознательно отказавшихся от родного языка с целью реализации в себе этих свехценностей.

Впрочем, по мере примитивизации украинской экономики и гуманитаризации системы образования, влияние этих факторов постепенно снижалось. Для того, чтобы добывать уголь в «копанке» ни русский, ни английский язык вообще не нужен. Гуманитарная же сфера ориентирована на обслуживание собственного государства, ориентирована на внедряемые им нормы, потому юристы, экономисты, историки и политологи должны быть украиноязычными. Знание даже английского языка для них не обязательно, ибо украинская версия истории довольно существенно отличается от европейской или американской.

Результатом административного внедрения украинского языка стала всеобщая безграмотность. Украинский язык катастрофически обеднел. С одной стороны, на его основе создавался административный волапюк, очень мало напоминающий «калинову мову». С другой стороны, была начата кампания по «восстановлению языка» на основе региональных говоров регионов, которые также подвергались деукраинизации, но в меньшей степени русифицировались. В соответствии с заветом классика – «кохайтеся чорнобриви, та не з москалями». Результатом политики искусственного отдаления украинского языка от русского стал насущный вопрос – когда же великому украинскому философу Сковороде вернут историческую фамилию Пательня?

Однако даже и такая украинизация привела бы, в конце концов, к постепенному переходу общества с русско-украинского на украинско-английское двуязычие, о котором мечтал Арсений Яценюк. Но, увы, грянул Майдан, а потом и второй.

Итогом первого майдана стало усиление межрегиональных противоречий (в т.ч. и по языковому признаку), а также реализация Виктором Ющенко националистической политики в образовательной сфере.

Именно поэтому совершенно безобидная европейская хартия региональных языков приобрела столь большое значение. Собственно, оппоненты-то Хартии были правы. Она относится только к языкам меньшинств. В то время как русский – язык большинства и в любой европейской стране стал бы государственным. Благодаря этому появились проекты Кушнарева-Гриневецкого-Симоненко и Кивалова-Колесниченко.

Объективно, ускоренная украинизация во времена Ющенко резко усилила межрегиональные противоречия и сделала невозможной «мягкую» украинизацию по модели Кравчука-Кучмы. На повестке дня встал вопрос о языковой (как минимум) федерализации страны.

Итогом второго Майдана стало понимание того, что можно быть украинским патриотом, националистом-бандеровцем, уничтожать «колорадов» во имя «единой страны» (и делая, кстати, невозможной эту самую «единую страну»), финансировать этих самых борцов с «колорадами», и быть, при этом, вполне русскоязычным! А значит, даже для успешной политической карьеры никакой украинский язык не нужен…

Возможно, именно понимание этого обстоятельства подтолкнуло президента к спорному, мягко говоря, заявлению. Опыт, однако, показывает, что украинские политики мало интересуются вопросами изучения украинского языка (иначе бы они не способствовали его галичанизации). Просто поставленная в основу государственности идеология украинского национализма видит в языке способ сохранения «соборности», а потому агрессивно его навязывает. Естественно, искусственное раскручивание языкового вопроса никак укреплению территориальной целостности не способствует, но, зато, вызывает отторжение языка у немалой части населения Юго-Востока. Украинский язык ассоциируется не с украинской культурой, а с государственной культурной агрессией и встречает, соответственно, сопротивление. Попытки властей Крыма и республик Донбасса смягчить такое восприятие успешно оспариваются киевским режимом, который совершенно сознательно приравнивает украинское слово к украинским же снарядам, падающим на города Донбасса…

Резюме: главной угрозой для украинского языка вообще стала не русификация, а наличие людей, которые используют украинский язык не как средство общения, а для демонстрации своей политической позиции. Именно эти люди и являются главными украинофобами, считающими, что если украинский язык не будет единственным государственным, он обязательно умрет. Вот до этого не был – и сохранился, а сейчас – умрет.

Между тем, единственным способом выживания языка в условиях глобализации является формирование собственной конкурентоспособной культуры. Попытки же закапсулироваться даже и в условиях более единых этносов, чем украинский, ведут только к ускоренной примитивизации и гибели языка, который становится неинтересным никому.

Василий Стоякин

#SaveDonbassPeople
#DonbassAgainstNazi

Источник: anna-news.info