История цензуры в американском кинематографе

Кризис американского кинематографа заставляет многих вспоминать о более удачных киноэпохах, когда американские фильмы, вне зависимости от расчета на широкую публику, были действительно эталоном качества для всего мирового кинематографа. И, как ни странно, период с 1930 по 1960 год, когда буквально каждый год выпускались фильмы, которые затем стали классикой, был временем цензуры, когда на фильмы распространялся так называемый «Кодекс Хейса».

«Кодекс Хейса» был создан в 1930 году. Продукция, не соответствовавшая его нормам, не допускалась к прокату в американских кинотеатрах. По словам создателя кодекса, Уильяма Хейса, возглавлявшего Ассоциацию производителей и прокатчиков фильмов, он должен был «поднять и поддерживать высокие стандарты морали и качества кинематографа».

Кодекс включал в себя список don’ts и be carefuls (запретов и предостережений). В частности, под запретом была насмешка над любой религией и клерикалами, наркотики, обнаженность, любой намек на сексуальное извращение или интимные отношения между черными и белыми. В зону be carefuls попадали международные отношения, криминал и любые проявления насилия. Ни одна из картин не должна была «вызывать у зрителей симпатию к преступлению, злу или греху».

Вопреки распространённой практике, когда цензурные постулаты исходят от государства, Хейс был нанят Голливудом для рецензирования собственных фильмов в ответ на негативную реакцию со стороны консервативных общин и угрозы со стороны церковных организаций (в частности, Католической Церкви) не пускать те или иные фильмы в прокат. Что же послужило причиной такой агрессивной позиции со стороны религиозных организаций и региональной власти?

Тут надо вспомнить, что созданию «Кодекса Хейса» предшествовала знаменитая эпоха «лихих двадцатых» (roaring twenties), которая отличалась непринужденным либерализмом. Вернувшиеся с Первой Мировой американские солдаты и медсестры принесли с Войны и быстро распространили дух eat-drink-and-be-merry-for-tomorrow-we-die (общий смысл: веселитесь сегодня, завтра может и не настать).

Подобным настроением отличалась и американская литература того времени. Хемингуэй, Фицджеральд и другие представители «потерянного поколения», пережившие в Европе разочарование в моральных идеалах, перенесли ощущение хрупкости мира в свои произведения, которые быстро стали популярными у молодой американской аудитории. Законодательство, разрешившее женщинам голосовать и расширившее спектр доступных для них видов деятельности, изменило положение представительниц слабого пола в обществе и привело, помимо прочего, к раскрепощению отношений между полами. Фоном для обозначенных событий служил продолжительный экономический бум, на смену которому в 1929 году пришла не менее продолжительная экономическая депрессия.

Голливуд же в своих фильмах и в стиле жизни своих звезд отражал либерализацию американских ценностей того времени и значительно опережал ее. Достаточно вспомнить хотя бы многочисленные случаи смертей голливудских звезд от передозировки наркотиков и постоянные скандалы, сопровождавшие актеров при жизни.

Влияние киноиндустрии на взгляды общества росло, и потому совсем не удивительно, что на региональном уровне консервативные и религиозные общины конца двадцатых годов формировали специальные цензурные комитеты, чтобы не допускать несоответствующие местной религиозной этике фильмы к прокату.

Казалось бы, если Первая Поправка к Конституции США гарантирует свободу слова, то проблем с цензурой не должно было возникнуть в принципе, несмотря на протесты влиятельных религиозных общин. Однако в 1915 году в судебном процессе Mutual Film Corporation v. Industrial Commission of Ohio Верховный Суд США постановил, что свобода слова не распространяется на кинокартины.

Голливуд пошел на нестандартный ход: нанял Уильяма Хейса для составления самоограничительного морального кодекса. Особенно активно в этом участвовали кинокомпании Paramount, Fox и Metro Goldwyn Mayer. Так, с принятием этого кодекса, был достигнут компромисс с консервативной общественностью.

Поначалу, несмотря на формальную строгость кодекса, некоторым режиссерам за счет своего авторитета удавалось его обходить. Показательный пример – культовый и скандальный фильм «Крестное знамение» режиссера Сесиля Б. де-Миля о страданиях ранних христиан. Когда Хейс увидел картину с обилием сцен пыток обнаженных женщин и танцами, которые могли трактоваться как лесбийские, он потребовал от режиссера удалить эти сцены. Однако де-Миль отказался, и фильм вышел в прокат в изначальном виде. Впрочем, подобное поведение отдельных влиятельных режиссеров, отрицающих правила кодекса, привело к тому, что в 1934 году была создана Администрация Кодекса Кинематографии (Production Code Administration). Отныне все фильмы должны были получать сертификат этой организации, допускающий их к прокату в кинотеатрах Америки. С тех пор режиссерам приходилось волей-неволей считаться с «Кодексом Хейса».

Однако кодекс не помешал талантливым режиссерам того времени снять свои лучшие фильмы, хотя им и приходилось применить все свое мастерство для обхода правил. Так, в легендарной «Касабланке» режиссера Майкла Кертиса пришлось перекраивать сцены, чтобы избежать намеков на явно логично вытекающие сексуальные отношения между героями. Ради этого даже изменили конец фильма. Впрочем, цензура в кинематографе пришлась на период истории, который сам по себе давал достаточно материала для великих фильмов, вспомнить хотя бы фильм «Эта прекрасная жизнь» Фрэнка Капры – великолепную историю личных переживаний человека во время Великой Депрессии.

Цензура по-своему повлияла и на мультфильмы. Лучшие фильмы Disney были созданы как раз во времена «Кодекса Хейса». Через мультипликационные образы режиссеры передавали взрослые эмоции, и ни жанр, ни кодекс не мешали им выносить на обсуждение глубокие общественные проблемы – вспомним хотя бы «Волшебника Страны Оз», который был снят по книге-аллегории о финансовых проблемах США начала двадцатого века, или «Питера Пена» с его темой побега из реальности.

Однако никакая цензура не будет работать, если моральные стандарты общества давно и повсеместно не соответствуют принятым кодексам. Новая Мировая Война послужила толчком к еще одной волне либерализации американских ценностей.

В 1955 году режиссером Отто Премингером был снят «Человек с Золотой Рукой» с Фрэнком Синатрой в роли наркомана. Фильм не был допущен к прокату из-за несоответствия «Кодексу Хейса». Впрочем, это не помешало картине получить отличные отзывы и окупиться за счет брони в кинотеатрах, а Синатре – быть номинированным на «Оскар» в том же году. Спустя четыре года, в 1959 году чиновник, отвечающий за выполнение правил Кодекса, неофициально заявил, что режиссеры могли снимать в общем что угодно, не затрагивая тему гомосексуализма. И в том же году вышла в свет легендарная и скандальная картина Билли Уайлдера «В джазе только девушки» (Some Like It Hot), где недвусмысленно и откровенно муссировалась тема секса, а главные мужские герои отбивались от ухажеров.

Становилось все более очевидно, что «Кодекс Хейса» устарел и не справляется с задачами, ради которых был создан. Этому были еще две веские причины: во-первых, американская кинематография не выдерживала никакой конкуренции с фильмами французской «новой волны» и итальянского неореализма, не ограниченных подобной цензурой. А во-вторых, на домашнюю авансцену в конце сороковых вышло телевидение, которое, в отличие от кинематографа, не было сковано цензурой. В итоге подцензурное «Кодексу Хейса» американское кино не выдерживало ни внешней, ни внутренней конкуренции. Да и общественная жизнь и новые идеалы послевоенной Америки более не соответствовали тем идеалам, под влияниям которых когда-то был принят этот свод правил.

В 1968 году «Кодекс Хейса» был заменен рейтинговой системой, существующей до сих пор. И если говорить о современности, то введение цензурного кодекса, подобного «Кодексу Хейса», совершенно точно не решит проблем современного американского кинематографа, поскольку в кризисе сейчас пребывают сами американские ценности.

Олег Шендерюк