Джон Траволта вызывает на дуэль своих героев

"Криминальное чтиво», «Бриолин», «Майкл», «Любовная лихорадка» — десятки фильмов стали культовыми благодаря артисту, карьера которого началась когда-то в Нью-Йорке с сериала о буднях сотрудников медицинского центра. Сегодня Джон Траволта — суперзвезда мирового масштаба.

О своей новой картине и о том, как успех изменил его жизнь, Траволта рассказал «Эхо».

– Джон, в фильмах про отставных военных не всегда удаётся передать атмосферу, а у вас в новом боевике «Сезон убийц» это получилось. Расскажите, как работалось в этом проекте.

— Мне нравится сниматься в тех фильмах, в идею которых я верю. Думаю, именно поэтому мой герой Эмиль Ковач выглядит в этой картине таким реалистичным. Вообще обожаю бросать вызов своим персонажам, между нами происходит нечто вроде поединка, своего рода дуэль. Я стремлюсь доказать, что мне по силам придуманный режиссёром образ и что я даже могу сделать его ещё лучше.

Фильм «Сезон убийц» на самом деле родился из популярного комикса, то есть из жанра, который многие любят с детства. Мне кажется, это здорово — с возрастом трансформировать и развивать некие сюжеты, с которыми ты рос. Работать в «Сезоне убийц» было очень интересно. Обещаю, что зрители точно не умрут со скуки и не уйдут из кинотеатра, а досмотрят всё до последних титров. Я был в бешеном восторге от того, что снимаюсь вместе с Робертом Де Ниро.

Помню, в молодости на меня произвёл колоссальное впечатление фильм с его участием «Нью-Йорк, Нью-Йорк». В нём Роберт установил очень высокую планку для американских актёров. Увидев его игру, я очень загорелся и вдохновился. Сказал себе: «Вот это да! Я тоже должен стать великим актёром и танцором!» И, вообразите, занимался танцами целых девять месяцев, хотя это было дико утомительно.

— Вам стопками присылают сценарии. Что должна содержать в себе история, чтобы заинтересовать вас?

— В ней должно быть то, чего я прежде не слышал и не видел. Мне важно почувствовать, что киноистория сможет не только собрать кассу, но и действительно заинтересовать и увлечь зрителей. Лично мне нравятся такие фильмы, как «Звери дикого Юга». Эту картину я полюбил всем сердцем. Это история о людях-отшельниках, которые живут в своём мире где-то на краю света. Сумасшедшее фэнтези! Эта работа заставила меня поверить в то, что даже с очень скромным бюджетом сегодня можно создавать приятное, чувственное кино, оставляющее после себя прекрасное послевкусие.

— Было время, когда казалось, что ваша карьера разваливается. Вы стали мишенью для таблоидов. Кто из друзей поддержал вас в трудную минуту?

— Да, был такой период. Мне повезло, что от меня тогда не отвернулся мой друг, актёр Джеймс Гандольфини, который играл в «Клане Сопрано». К сожалению, недавно он скончался. Я до сих пор не могу оправиться от случившегося и поверить, что его больше нет. Мы же были дружны с детства. Помню, мой отец продавал автомобильные шины его отцу. Как-то Джеймс увидел мою фотографию из какого-то фильма в витрине и признался, что это вдохновило его попытать свои силы на актёрской стезе.

Знаете, Джеймс меня всегда здорово поддерживал. Когда умер мой сын Джетт, он сказал, что не покинет Флориду, где мы тогда жили с семьёй, до тех пор, пока я не приду в себя... Это меня потрясло. Подобное проявление заботы настолько нехарактерно для обитателей «фабрики грёз», которые привыкли думать только о самих себе. А потом мы с Джеймсом снимались в «Одиноких сердцах». Как раз в то время ему было очень нелегко: он сильно переживал из-за бракора зводного процесса. Эта история здорово потрепала ему нервы.

Я как мог всячески поддерживал его. В общем, у нас была дружба на миллион, она выдержала все испытания. Джеймс — это тот человек, которого я всегда буду любить и помнить.

— В интервью вы часто говорите о том, что выросли в бедной многодетной семье футболиста-итальянца и певицы-ирландки. Как головокружительный успех изменил вашу жизнь?

— Успех изменил мою жизнь, определённо в лучшую сторону. Когда ты растёшь среди простых представителей рабочего класса и видишь самую изнанку жизни, ты, конечно, грезишь о том дне, когда однажды сможешь вырваться из этой безнадёги и серости. Мечты ребёнка формируются в подростковом возрасте. И все родители, к какому бы социальному классу они ни принадлежали, безусловно, всегда хотят только самого лучшего для своих детей. Соответственно, когда их отпрыски достигают этого лучшего, следуя своим устремлениям, родители испытывают радость и гордость. Они видят, что жизнь их детей удалась и развивается.

Вообще люди, я имею в виду хороших людей, не завидуют, а хотят, чтобы другие преуспевали. Но никто никогда не сможет дать вам никаких гарантий, что, реализовав какие-то свои мечты, вы непременно станете стопроцентно счастливым человеком. Наверное, этого человеку и не нужно на самом-то деле. Когда я стал богатым и знаменитым, часть меня словно бы успокоилась. А вот другая часть оказалась немного подавленной. Признаюсь, это было какое-то смешанное чувство спокойствия и тревоги. Так и живу до сих пор.

— Вы из тех знаменитостей, которые активно занимаются благотворительностью. В частности, вы помогали пострадавшим во время стихийных бедствий в Новом Орлеане и на Гаити: сели за штурвал своего самолёта и отправились спасать людей. Как вы решились на это?

— Просто у меня была такая возможность. Я понял, что у меня реально есть всё, чтобы оказать поддержку людям, попавшим в беду, и я не мог этого не сделать. Узнав о бедствии на Гаити, я загрузил свой «Боинг-707» медикаментами и едой, взял на борт команду врачей и полетел.

На своём самолёте я сумел добраться до потерпевших в затопленный водой Новый Орлеан и в столицу Гаити Порт-о-Пренс, где мощное землетрясение сравняло с землёй здания, даже быстрее, чем волонтёры Красного Креста. Наверное, я никогда не забуду лица тех несчастных пострадавших и сотрудников различных организаций, которые работали сутки напролёт, чтобы спасти их жизни. Все они безумно уставали, но продолжали вкалывать без сна и отдыха, постоянно искали без вести пропавших, понимая, что таким образом могут спасти ещё хотя бы несколько жизней. У меня перед глазами до сих пор лицо одного парня. Он держался за меня, как за некий поручень, потому что в тот момент я оказался для него единственной стабильной вещью на Земле...

— Какой из проектов, в которых вы принимали участие, произвёл на вас самое большое впечатление как на зрителя?

— Мюзикл «Лак для волос». Мне было по-настоящему любопытно, каким образом режиссёр Адам Шенкман после таких моих фильмов, как «Без лица» и «Сломанная стрела», разглядел вдруг в Джоне Траволте балтиморскую домохозяйку-хохотушку весом 300 фунтов! Он сказал мне тогда: «Джон, ты, конечно, мужчина. Но ты прекрасно умеешь петь и танцевать. Зрителям будет невероятно интересно увидеть тебя в этой роли!»

Между тем в мюзикле не мог петь просто мужчина, переодетый в корпулентную женщину. Всё должно было быть замаскировано на самом высшем уровне. Большая грудь, большая задница, минимум талии. Раскрою страшный секрет: на один только грим каждый день уходило четыре часа. На меня напяливали утолщающий костюм, который весил аж тринадцать килограммов. И зрители верили, что здесь и в помине нет никакого Траволты!

Моя врождённая пластичность позволила мне оттянуться в этом женском образе на полную катушку. Вспоминаю свой зажигательный твист и сам смеюсь. Словом, я добавил своей хохотушке Эдне перчинки!

— Вы не устаёте от того, что всё время находитесь в центре внимания?

— Нет. Я ведь сейчас не так уж и часто снимаюсь. Оглядываясь в своё далёкое прошлое, вспоминаю, как когда-то я взваливал на свои плечи два или три фильма в год. И каждый непременно старался сделать суперхитом. Вот это было очень утомительно. Признаюсь, теперь я не перегружаю себя новыми проектами. Снимаюсь раз в год, посещаю кинофестивали. И знаете, мне весьма импонируют открывшиеся передо мной горизонты: возможность работать меньше, чем раньше, но приносить при этом больше пользы.

— Джон, вы ведь считаете себя сайентологом. Как относитесь к этому течению сегодня, не пропал ли интерес?

— Я по-прежнему люблю сайентологию. Изучая эту прогрессивную науку и религию вот уже почти сорок лет, я пришёл к выводу, что меня не было бы здесь и сейчас без неё. Потому что за эти годы в моей жизни произошло слишком много потерь, было слишком много очень сложных, драматических и трагических ситуаций, которые сильно изменили меня внутренне как личность. И сайентология оказалась той вещью, которая действительно помогала мне вставать на ноги после очередного падения.

Я приходил на занятия, чувствуя грусть и негодование, но всегда возвращался оттуда совершенно другим человеком, ощущая, что негатив ушёл. В сайентологии есть полезные методики для избавления от стрессов и боли. Я искренне верю в то, что Рон Хаббард, основатель движения, в своё время смог понять, что именно людям необходимо делать для того, чтобы они превозмогали подобные жизненные обстоятельства, и передал свой опыт дальше. Каждый человек свободен и может подняться до больших высот и способен жить в цивилизации, в которой нет безумия и страданий.

— Был ли кто-то в вашей жизни, кто дал вам очень важный, значимый совет?

— На ум сразу приходит Марлон Брандо. Однажды он сказал мне: никогда не жди от людей того, что они не могут тебе дать. Это спасёт тебя в будущем от разочарований и несчастий. Допустим, вы ожидаете от какого-то человека какую-то конкретную вещь, какого-то определённого поступка. Но получаете совсем другое. Почему вы никогда не думали о том, что люди могут дать вам именно вот это «второе» — иное? По-моему, это очень сильная, глубокая мысль.

— Как знания актёрской профессии помогают вам в работе сценариста и продюсера? Быть может, вы и сами хотите снять фильм?

— Безусловно, актёрские знания мне помогают в разных моих ипостасях. К примеру, благодаря им мне удаётся лучше понимать другую сторону процесса. Я с лёгкостью даю каждому актёру возможность экспериментировать. А единственный фильм, который я хотел бы снять сам, основан на небольшой детской книге «Прикоснуться к звёздам», которую и написал тоже я. В ней рассказана история мальчика, который мечтает однажды полететь в космос и увидеть хотя бы кусочек необъятной Вселенной. Он летит через США и рассказывает об интересных приключениях и попутчиках, которые встречаются ему в самолётах. В итоге герою удаётся осуществить свою заветную мечту, что в корне меняет всю его жизнь.

Я хотел бы, чтобы мой сын Бенджамин, когда подрастёт, сыграл этого мальчика. А моя жена Келли сыграла бы его мать. Возможно, и себе я роль придумаю. Например, сыграю капитана космического корабля. А что, мне кажется, у меня получится.
Игорь Шевкун