Без мира, сыра и царя. Неделя утрат

Год без мира

Ровно год назад мы - как и все, наверное, в России - обсуждали с приятелем крымские дела. И он сказал:

- Через пару дней они оформят аншлюс.

А я ответил:

- Ну ты что. Пошантажируют, продавят, обеспечат какой-нибудь особый статус и гарантии отсутствия НАТО в Севастополе. Отнять Крым - значит вычеркнуть себя из Европы. Всерьез, надолго, может быть, навсегда. А они Европу любят побольше, чем мы с тобой. Безыдейно, вещно, как возможность смотреть из окна собственного замка на красивый городок внизу, и запивать вонючий сыр хорошим вином. Не вовсе же они там обезумели.

Да, я наивный. Приятель мой в прогнозе ошибся всего лишь на день, а я зато могу с опережением начать праздновать годовщину возвращения сакрального полуострова в родную гавань.

Страна, между прочим, тоже собирается. Годовщина «крымской весны» - про нее теперь говорят как-то особо и отдельно, о «русской весне» позабыв, - станет первым масштабным праздником в ряду весенних гуляний. Об этом уже предупреждают замелькавшие в газетах заголовки: «Россия с размахом отметит…».

Звучит, конечно, угрожающе. Остается надеяться, что все ограничится деяниями протокольными. Чиновники и жители полуострова расскажут, как здорово им теперь живется. Дмитрий Киселев всплакнет, обняв Владимира Соловьева. Бюджетники, потеряв половину выходного дня, выйдут по разнарядке на площади и покричат в искреннем восторге, что Крым наш. Такое вот удивительное свойство эпохи: выйдут по разнарядке, но с искренним восторгом, и нет здесь никакого противоречия.

И, может быть, сожгут чучело Обамы, ладно, пусть их. Но никого из людей, помнящих смысл слова «аншлюс», убивать все-таки пока не станут. Теперь такие оговорки приходится делать всерьез, и это тоже свойство эпохи.

С итогами все просто и страшно: главным и настоящим итогом Крыма стала война, которая и сейчас никуда, вообще-то, не делась. Но, кажется, у меня есть еще что-то вроде формулы, глубоко антинаучной и к политологии не имеющей отношения вовсе, но позволяющей при этом описать, что все-таки случилось с Россией после присоединения Крыма.

Так вот. Секс-символом страны, в которой песню «Гоп-стоп» знают лучше, чем гимн, и если не каждый, то каждый второй может похвастаться наличием сидевшего авторитетного родственника, стала женщина-прокурор.

Здесь, правда, есть над чем поразмышлять.

День без царя

В четверг разбудили - позвонили с какого-то радио. Я спросонья и не разобрался с какого. Спросили, где Путин. «Я не брал», - честно ответил я.

Тема с мнимым исчезновением Путина будоражит умы. Люди, которым лень выяснять, что Кремль регулярно публикует информацию о заранее запланированных поездках и встречах президента, обнаруживают объявление о грядущем визите в Казахстан и начинают искать в пустейшей новости тайные знаки. Знатоки замечают на свежей фотографии Путина часы, которые, кажется, некоторое время назад умыкнул из президентского кабинета запасливый Рамзан Кадыров. И решают, что фотография несвежая. Все ждут потрясений, кроме ВЦИОМа. ВЦИОМ сообщает, что рейтинг Путина пробил очередное небо, и теперь уже 88% процентов россиян поддерживают деятельность Владимира Владимировича.

В доме Гомера Симпсона, желтого человека из города Спрингфилд, на стене висит картина - парусник в море. Время от времени Гомер, субъект пьющий и несдержанный, как-нибудь эту картину ломает. И тогда верная его супруга Мардж, вздохнув, достает из шкафа точно такую же. И снова вешает на стену.

Так вот, откуда нам знать, что у кремлевского завхоза нет такого же шкафа, заполненного одинаковыми часами? Кадыров в гости ходит часто, и надо быть готовым ко всему.

Это чуть больше, чем просто шутка. Мы ведь не первый год живем в государстве, которое имитирует наличие нормальных государственных институтов. Что мы знаем про устройство собственной власти? Ну, навскидку? Знаем, что деятельность парламентариев не связана ни с выборами, ни с законотворчеством. Что ни одно из важных решений правительства не принимается в правительстве. Что суды, когда речь о делах принципиальных, приговор выносят по звонку.

Откуда знаем - не знаем. Кто звонит, не слышали.

Мы живем в государстве максимально непрозрачном. Информирование у нас давно заменили на пропаганду, цель которой - не рассказывать о действиях власти, а маскировать подлинные мотивы этих действий. Российскому политическому эксперту живется даже тяжелей, чем американскому кремленологу времен застоя: тот хотя бы по расстановке членов Политбюро ЦК на Мавзолее мог делать выводы об агрессивных планах советских геронтократов. Теперь на Мавзолей никто не лезет, и единственный наш ориентир для анализа - градус наклона усов Пескова, президентского пресс-секретаря.

В этой темной комнате нет смысла искать исчезнувшего президента: он все равно существует только в качестве малоподвижного героя коротких протокольных съемок. Ну, и раз в год - в качестве веселого шутника на так называемых прямых линиях. Его мотивы, способы принятия решений, сами решения - настоящие, а не озвученные все тем же Песковым, - тайна, о которой судим по обрывкам случайных слухов.

И мы, в общем и целом, не отказывая себе в удовольствии позлопыхательствовать, миримся и с тем, что правит нами нечто сидящее в черном ящике без окон, и, что важнее, с результатами его правления. Результаты ведь наглядны, тут гадать не о чем.

И подумаешь невольно: какая разница, есть он там, внутри ящика, или давно уже нет его? Есть ли там вообще хоть кто-то? Вдруг это мы сами давно и творим все то, чему потом ужасаемся, кивая на стоящий посреди Кремля черный ящик?

И будет так, пока рейтинг Путина, пробив последнее небо, не воткнется богу в пятку. И прольется сверху кипящая сера, и все успокоится.

Слово без жалости

Хорошие новости тоже бывают. Стало известно, что дело против Светланы Давыдовой из Вязьмы, которую, если помните, обвиняли в государственной измене, прекращено следователем. Адвокаты, правда, призывают пока не радоваться - прокуратура может обжаловать прекращение дела против опасной шпионки. Но мы все-таки порадуемся.

Это важное дело. Не только потому, что многие жители страны, привычной к ловле боливийских, эквадорских и прочих разведчиков, почувствовали, возможно преждевременно, за «делом Давыдовой» тень чего-то здесь уже случавшегося. Еще и потому, что оно было совсем каким-то позорным: нелепая история, начавшаяся с доноса соседей и переросшая в скандал международного масштаба.

Мне, например, не нравится, когда моя страна производит позор. Можно было бы, конечно, и привыкнуть, но все равно не нравится.

И вот тут мы натыкаемся на помянутую уже сегодня тему соотношения энтузиазма с разнарядкой. Все видные публицисты государственнического лагеря в едином порыве, помнится, кинулись доказывать, что Давыдова - самая настоящая шпионка, а если даже вдруг и не шпионка, так все равно надо бы ее покарать по всей законной строгости, потому что времена теперь тяжелые и мир против нас.

Один заслуженный человек, почитаемый в кругу своих мудрецом, вспомнил даже все, начиная со времен библейских, истории про людей, которые казались совершенно невинными, а оказались шпионами, и, снабдив рассказ положенным количеством латинских цитат, опубликовал в бывшей газете «Известия».

На самом деле интересно - это уже рефлекс или еще пока результат рассылки правильных методичек? Можно ли промолчать, не бросаясь оправдывать любую гнусь? Впрочем, ответ, как и все прочие ответы, - в черном ящике, и не найти его даже почетным членам клуба «Что? Где? Когда?», кавалерам ордена Хрустальной Совы.

Узнав, что дело против Давыдовой прекращено и позора на душу населения мы теперь производим чуть меньше, я специально поинтересовался: высказался ли хоть кто-нибудь из призывавших на голову мнимой разведчицы реальные кары по поводу случившегося? Вдруг даже извинившиеся нашлись? Мол, погорячились, увлеклись человекоядством, не стоило так…

Так вот, в основном молчат, но один неравнодушный все-таки обнаружился. Позволю себе пару цитат.

«Со Светланы Давыдовой, помните, неудачливая добровольная шпионка для Украины из Вязьмы (та, что сообщила в украинское посольство о передислокации части ГРУ) сняли все обвинения.

А вот этого делать было не нужно!

Ее дурь нужно было наказать, потому что ненаказанная дурь, как правило, вызывает подражание».

И еще: «В наше время дамы измельчали, но вот имеем Pussy Riot (аккуратно в момент психопатического подъема креативного класса), атлетическую "летчицу" Надежду Савченко, видимо, изуверку, склонную к самоистязанию, вот Светлану Давыдову имеем (очень нестандартную даму, сменившую сестру в постели одного и того же мужа) или даже Анну Дурицкую, которая мне представляется далеко не так проста...

Имеем поистине целый пантеон психопаток...».

К сожалению, это все-таки похоже уже рефлекс. Не в методичках дело.

Ах да, автор - Эдуард Лимонов, но это и не важно.

Жизнь без сыра

Все-таки «Копейки» - мелочь, поэтому вернусь к мелочам. Год с Крымом - это ведь еще и год без сыра (на самом деле, конечно, продуктовые «антисанкции» Россия ввела летом, то есть годовщину жизни без сыра праздновать пока рано, но так зато красивее звучит). Без сыра мы, разумеется, с голоду не умерли, чего уж там. Ну, чуть беднее стало жить, чуть хуже и ощутимо дороже. Однако русский человек по природе добр, вопреки сочинителям «Левиафанов» от Гоббса до Звягинцева, в голове всегда держит простую максиму - «могли бы и убить», и если не убили, то уже благодарен.

Интересно, кстати, что эта фраза не предполагает подлежащего. Кто мог бы? Да какая разница. Нашлись бы желающие, однако, живы мы пока, а значит, жаловаться грех.

Если же вдруг русский человек засомневается - благодарить ли неназываемых по имени за то, что всего лишь еду отняли, на помощь русскому человеку обязательно приходит русский чиновник. На неделе руководитель Роспотребнадзора Анна Попова выступила с запоминающейся речью, посвященной как раз пользе и выгодам жизни без сыра.

Во-первых, сообщила Попова, из продажи исчезли в основном дорогостоящие продукты. Базовые мы производим сами. Тезис небесспорный, к тому же базовые плавно перешли в разряд дорогостоящих. Но ведь не убили же нас.

Во-вторых, добавила Попова, дорогостоящие продукты не обеспечивали должным образом рацион россиян белками, жирами, углеводами и микроэлементами. Тут и добавить нечего. Ясно, что кроме зла, ничего к нам из растленной Европы прийти не могло. Специально небось извлекали из своего (жутко вредного) фуа-гра полезные микроэлементы перед отправкой в Россию, чтобы нам рацион разбалансировать. Негодяи.

И в-третьих, обрадовала Попова, сегодняшний ассортимент продуктов делает рацион россиян насыщенным и безопасным. То есть не только не убили нас, но, можно сказать, спасли. Тут уж и вовсе только радоваться остается.

Жизнь без сыра и правда оказалась сносной, но мне по нраву сам ход чиновной мысли. В России, говорят, надо жить долго, хоть и непонятно, что такое «долго» в стране, где каждый ребенок понимает смысл выражения «год за два». Но все равно, чего уж там, - хотелось бы. Может быть, даже получится. Никто, в конце концов, не застрахован от риска жить в России долго. И жутко (это правильное здесь слово - «жутко», это вовсе не случайное слово), жутко интересно узнать: доведется ли услышать чиновную речь о пользе лебеды, способной обеспечить россиянина, то есть меня, сбалансированным набором микроэлементов.

Наверняка в лебеде хоть какие-нибудь микроэлементы, да найдутся.

Неделя без капкейка

Прогрессивная общественность не прекращает оплакивать уволившегося из мэрии Москвы Сергея Капкова, главу Департамента культуры, теперь уже бывшего. По велодорожкам опасно передвигаться - мокры от слез, и все митболы в модных заведениях, поговаривают, тоже от слез солоны.

Пожалуй, позволю и я себе включиться в общий хор плакальщиков. Поищу повод погрустить. Но сначала - три связанные между собой истории о том, что работа со смыслами не бывает нейтральной. То есть вовсе.

Вот если человек делает, например, добротный красивый стол - его работа нейтральна. Да и то вопрос ведь, кто и какие приказы будет сочинять, за добротным красивым столом сидя. А если человек делает добротный красивый эшафот - его работу нейтральной как-то тяжело назвать. Потому что включается контекст.

Если же человек ставит спектакль, снимает кино, пишет книгу - контекст включен по умолчанию, и никакого не получается нейтралитета, время и место давят. Даже если спектакль по Софоклу, а книга - о любви веселых муравьишек.

Итак, три истории. Есть, например, знаменитый Дмитрий Киселев, лицо современной российской пропаганды. Контекст и коннотации его работы понятны. Тут спорить не о чем. Но на самом деле Дмитрий Киселев - это еще и десятки, а может, сотни людей, которые с ним работают. На условно нейтральных позициях - осветителями или гримерами, и на безусловно не нейтральных - редакторами, авторами подводок, журналистами. Наверняка среди них есть люди искренние, которые действительно хотят, чтобы Россия беднела и дичала, а на Украине гибли люди (собственно, на достижение этих двух целей работа Дмитрия Киселева как раз направлена). Но есть ведь и те, кто просто за зарплату держится, думая, что лично он не делает ничего вредного.

И если бы все эти люди встали и ушли, Дмитрий Киселев остался просто кривлякой, умеренно талантливым гаером. И, может быть, Россия беднела и дичала бы чуть медленнее, а на Украине убили бы чуть меньше людей.

Это прозрачный пример.

Есть, например, министр культуры РФ, знаменитый Владимир Мединский. Суть его деятельности тоже, в общем, понятна. Он последовательно занят кастрацией культуры и превращением ее в подотдел министерства пропаганды. Человек он откровенный, сам много и охотно об этом говорит, не особенно маскируясь.

Но при этом многие достойные люди начинают искренне переживать, когда выясняется, что Мединский не хочет больше давать денег на съемки по-настоящему хороших фильмов и намерен спонсировать производство стыдноватых глянцевых агиток.

Как будто взять денег на хорошее дело у Мединского - не стыдновато. Видите, тут все уже менее прозрачно.

А есть, например, вернее, был, - слава богу, здоров, но пока без места, - московский министр культуры Сергей Капков. Прогрессивный донельзя, творивший вещи прекрасные и лично отвечавший на звонки деятелей культуры. И любили деятели прогрессивного министра, и охотно с ним работали, и не прекращают оплакивать. Умудряясь совмещать слезы по министру и критику в адрес прочей власти.

Как будто министр - не ее часть. Это совсем уже непрозрачный пример, конечно. Ну, для ясности, важнейшая цитата из интервью отставного прогрессивного министра «Медузе»: «Сейчас тоже есть общественный договор. Россия сосредотачивается. Вокруг нас тяжелое окружение, мы входим в тяжелый исторический и экономический период - наверное, даже больше исторический. Надо всем сплотиться, сплотиться вокруг лидера. В принципе, я даже все это поддерживаю, я искренне так чувствую - оно так и есть, и мы должны пережить эти смутные тяжелые времена. Вопрос только в том, что эти смутные тяжелые времена надо пережить вместе с театрами современной пьесы, вместе с парками, вместе со многими вещами, которыми мы занимались. Это же не враги, эти люди тоже готовы переживать эти времена, помогать, и они относятся к этому с пониманием».

Допустим, вас не научили делать столы, красивые и добротные. И вы просто вынуждены работать со смыслами. Пытаясь заигрывать при этом с государством и его представителями. Что получается с учетом контекста? Сами видите: либо вас просто заставляют творить очевидное зло. Либо - покривляться немного в обмен на возможность сделать хорошую вещь. Либо (не зря ведь выше обширная цитата) записывают в сторонники зла, не предупреждая. По факту контакта с его представителями и вне зависимости от того, что вы делаете и что на самом деле думаете.

Есть ли тут разница в подходах? Если и есть, то не в пользу прогрессивного министра: честность лучше коварства. Даже киселевского извода честность.

Я уже где-то каялся сегодня, признавался, что наивен. Но мне кажется, даже сейчас, даже в нашей, такой вот, какая случилась, России все еще имеется куча возможностей делать хорошие вещи, избегая контакта с представителями государства. Пусть самыми наипрогрессивнейшими представителями. Да, может быть, работать при этом придется больше, а зарабатывать меньше. Но в парадоксальном мире хороших вещей это часто в итоге только в плюс.

Потому что они ничего не умеют сами. Мы им нужны, а они нам - не факт, что нужны.

Нам не нужна другая Россия. Эта наша. Но хорошо бы попытаться сделать ее параллельной государству, здесь и сейчас образовавшемуся. Пригодится на будущее, поверьте.

Источник:slon.ru