Загадочные сталинисты

Я вот не очень понимаю нынешних сталинистов. Не всех, но многих. Я понимаю, когда Сталина призывают рабочие условного "Уралвагонзавода", люди труда. Или селяне, бывшие колхозники. Там все понятно и объяснимо. Люди хотят снова считаться гегемоном. Работать на государство, а не олигархов, посадить разных жуликов-капиталистов. Хотят, чтобы все было по-честному и справедливо. Петуха красного подпустить кое-кому. Тут все понятно.

Чуть меньше я понимаю, когда за Сталина, коммунизм и даже репрессии агитируют, скажем, программисты. А среди них поклонников Социализма 2.0 как-то на удивление многовато. Они, программисты, себя почему-то считают людьми труда. Дескать, руками они работают, пользу приносят. Мне тут всегда хочется позвать настоящих людей труда, отстоявших у станка ночную смену, показать им сидящих в офисе пухлых и патлатых программистов и спросить, согласны ли те считать этих своими. Трудящимися, то есть. Мне думается, услышим много интересного.

Или вот сходил намедни на митинг. Там на подходе к празднику один молодой товарищ раздавал из фургончика красные флаги. Рядом висел здоровый потрет Сталина. Т.е. молодой камрад, видимо сталинист, мечтает о возвращении тех благословенных времен. Причем, менее всего он был похож он на трудящегося. Пухлый такой, с лишними минимум 20 килограммами, растительность на лице кудряво-клочковатая. Одет в клепанную косуху, козаки и кожаную ковбойскую шляпу. Спрашивается, нахрена ли ему Сталин? У него совсем атрофировалось чувство самосохранения? Он не понимает, что его же первого и раскулачат? Не меня, мутного либераста, а его?

Я-то что. Я ночью сожгу галстуки, выброшу костюм, забуду иностранные языки, поменяю оправу очков (единственное, что меня выдает) на толстую пластмассу и перестану бриться. Переоденусь, как встарь, как с детства привычно, в кирзовые сапоги, фуфайку и шапчонку из искусственной цигейки. И уже к утру сольюсь с массами. Я же если сяду на лавочку хоть с грузчиками у магазина, хоть с токарями шестого разряда у проходной, засмолю беломорину, щурясь на солнышко, меня же ни одна собака не отличит от потомственного пролетария. Я же легко и с удовольствием поддержу разговор хоть о видах на урожай, хоть о ценах на комбикорма, хоть о тонкостях самогоноварения. И мат - мой родной язык, на котором еще с детского садика.

Я могу с надрывом, со скупой слезой, убедительно рассказать, как работал дворником, грузчиком. Как пахал на тракторе и убирал хлебушек на комбайне. На току работал. Полжизни на земле-матушке. Вот этими вот руками копал, полол, собирал, страну подкармливал. Я же председатель совета отряда, член комитета комсомола школы. Я же труды классиков до кровавых мозолей на пальцах конспектировал в общую тетрадочку, Манифест чуть не наизусть знаю, твердая пятерка по истории КПСС. Меня ночью разбуди - громко и с чувством от начала до конца спою и "Союз нерушимый" и "Гайдар шагает впереди".

А какие у "него" шансы? Он думает, что при Сталине карточки, колхозы и пятилетки будут отдельно, а он в своей косухе и кожаной шляпе отдельно? Или вон те хирурговские ночные шакалы. Они считают, что вот тут Гулаг, съезды и вопросы языкознания, а тут, параллельно, хайр, заклепки и Харли-Дэвидсоны? И это никак пересекаться не будет?

Я вот всего этого не хочу, но я готов. Я войду в новую жизнь, как рука в перчатку по размеру. А готов ли пухлый коммунист? Что он хочет, это ясно, а вот готов ли? Он думает, ему раздача флагов зачтется? Ага. Щас. По гамбургскому счету получаются только гамбургские петухи. Нет, там уже на первых порах развернется острая внутрипартийная дискуссия, по итогам которой его, возмущенно дрыгающего ногами и руками, потащат прочь с прицелом на десятилетнюю трудовую перековку, а я буду вслед вагону-теплушке, в котором он поедет поднимать Дальний Восток, махать платочком в пятнах солярки.

Блаженны нищие умом, ибо их будет царствие колымское.