Из всех искусств важнейшим для нас является "продать"

А что, у кого-то есть на этот счет сомнения? Отбросьте их. У лиц, приставленных опекать отечественное искусство, а заодно и науку о нем, иных задач, нежели продать и продаться, теперь нет. Ну разве что еще, по давней-предавней привычке, солгать, оболванить и кинуть.

Скорбные голоса тех, кто смеет роптать и напоминать об иных его целях, не измеряемых в рублях/долларах/евро, тонут во мраке, сгустившемся отнюдь не над одним конкретным театром, институтом либо городом - над страной. Которая пока что, скорее всего, и не осознает, на краю какой бездны стоит. И какими последствиями чревато дело вроде бы сугубо локальное - разгром всех пяти искусствоведческих институтов в Москве и Санкт-Петербурге и Академии русского балета. Подумаешь, институты - да кому они нужны, и не лучше ли народные денежки, на которые шикуют тамошние доктора и кандидаты, пустить на что-то более людям потребное? Подумаешь, Академия - без балета, небось, не останемся. И Цискаридзе, поставленный ею руководить, еще не худший вариант. Он все-таки артист, да еще какой. А все ваши «охи» и «ахи» оставьте на другой случай, более катастрофический.

Нет, не оставим. А повторим еще раз: это именно катастрофа, причем государственного масштаба.

Для начала о лжи, сопровождающей все неуклюжие телодвижения Министерства культуры с г-ном Мединским во главе. Лгать и вообще нехорошо, известно ведь, кто был лжец и отец лжи. Известно также, кто сказал: чем чудовищнее солжешь, тем скорее тебе поверят, продолжив там же: солги посильней, и что-нибудь от твоей лжи да останется… Йозеф Геббельс это сказал, если кто не помнит. Этот добрый человек знал, что писать и говорить, на сей счет он был откровеннее тех, кто нипочем не сознается, что лжет, а будет распевать сладкоголосые песни про расцвет всех искусств и наук («пусть расцветают сто цветов»), а также, в нашем с вами случае, про «оптимизацию и ротацию» деятельности подведомственных институтов.

Разумеется, ни сам Владимир Мединский, ни его многочисленные замы и словечка попервоначалу не говорили о планируемом погроме отечественного искусствознания. Какой погром, какие увольнения, какие закрытия научных направлений, о чем вы?.. Тактика применялась утешительно-ласкательная. Как с детьми-несмышленышами. Мы, дескать, чуть-чуть подправим тематику тамошних работ (а то пишут невесть что), чуть-чуть изменим кадровую политику (засиделось старичье), слегка вторгнемся в святая святых - в смысл научных трудов (не на высоте он, согласитесь, у этой замшелой гвардии) - и всего-то.

Г-н Мединский вбросил пробный шар в интервью газете «Культура»: заявил ее главному редактору, восторженной Елене Ямпольской, о глупостях, пестуемых в НИИ под личиной научных работ. Трудится, дескать, в одном из них, неназванном, целый коллектив над исследованием «Философия зайца». «Не знаю, - добавил развеселившийся министр, - о каком зайце идет речь - мартовском, трамвайном, но уже много лет им занимается группа научных сотрудников за бюджетные деньги.

За ушко да на солнышко лжеученых, алхимиков от искусства!

Разумеется, никакой «Философии зайца» в действительности нигде и никогда не писалось. Институт г-ном министром не был назван отнюдь неслучайно. Но шарик-то вброшен. Попробуй забудь теперь про то, какой чушью занимаются в НИИ.

Сплоченный дуэт «Мединский-Ямпольская», в полном соответствии с режиссурой, исполнил далее песню о том, что означенные институты занимаются не работой, а «профанацией», что они надежно «замаскировались» от глаз общественности, что ученые, они же тунеядцы, на рабочих местах не сидят, а находятся, ухмыльнулся министр, «в творческом поиске», к тому же работают в «десяти местах одновременно» и в целом «гоняют балду».

Вообще-то слова «творческий поиск» для ученых не такие уж ругательные, и сидеть на рабочем месте ученый-гуманитарий, в отличие, скажем, от кассира, совсем не должен; работать дополнительно в качестве преподавателя либо консультанта ему также не возбраняется, ибо кому же и учить молодежь, как не ему, да и зарплаты в родных НИИ не такие, чтобы на них можно было прожить, - но не в этом суть.

Эта махровая ложь, приправленная ухмылками и хамством, была выстрелом стартового пистолета к уничтожению институтов. Которые, как назло, все как один расположились в упоительных особняках и самых престижных местах Москвы и Петербурга, что сильно подстегивало к ним интерес.

О том, что сценарий их убийства был тщательно продуман, говорит одна и та же схема, по которой разворачивалось наступление хоть в Москве, хоть в Питере.

Итак, шаг № 1: сначала резко, неожиданно снимаем прежнего директора (или, в случае с Вагановкой, ректора). Сила, быстрота, натиск!.. Как в любом наступлении, важно ошеломить противника и, не дав ему очухаться, сунуть на подпись заявление об уходе по собственному желанию (вариант - приказ об увольнении). Так были сняты со своих должностей Кирилл Разлогов (Институт культурологии), Дмитрий Трубочкин (Институт искусствознания), Юрий Веденин (Институт культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева), Татьяна Клявина (Институт истории искусств, или Зубовский институт) и Вера Дорофеева (Вагановская академия). Также был уволен - прямо во время репетиции - дирижер Санкт-Петербургского симфонического оркестра Александр Титов. Александр Трезвов, директор НИИ реставрации, до своего увольнения не дожил - скоропостижно скончался. И надо же такому случиться, что именно он и оказался, по словам г-на Мединского, «единственным», к кому у министерства не было претензий.

Так что поторопился он умирать. Пожил бы еще немного - претензий было бы не счесть.

Шаг № 2: объявляем ученый совет любого института «нелегитимным». Неважно, что функционировал он годами, что в состав его входили ученые с мировым именем. Нелегитимен - и все. Всякие вопросы на этот счет снимаем. Для вышестоящего начальства они что комариный писк.

Шаг № 3: назначаем нового директора. Неважно, сказал тот же министр культуры, из какой сферы он придет, лишь бы был «эффективным менеджером». То есть - хоть из прачечной. Из сферы железнодорожного транспорта перелетел в Институт культурологи Павел Юдин, ошарашивший ученых заявлением, что фундаментальная наука, коей они занимаются, никому не нужна: «Вы должны сюда приносить деньги». Из питерского «Кулька» (бывшего библиотечного) ветры времени принесли на должность директора Зубовского института Ольгу Кох, фигуру карикатурную. В приватной беседе с известным музыковедом она как-то посетовала, что в Белом зале, увы, нет фортепьяно. Как это жаль. Там есть только рояль!

Таких мы имеем теперь «эффективных». Эффектов и впрямь не счесть. С помощью Ольги Кох г-н Мединский надеется «освежить климат» в Зубовском и «поднять экономические показатели искусствоведения».

Шаг № 4: изыскиваем «неэффективное расходование средств». Оно отыщется всегда, будьте уверены, даже если его и в помине не было. А не отыщется - придумаем формулу, согласно каковой, например, время обеденного перерыва, не проходящее по графику, будет засчитано как «нецелевое расходование» тщательно сберегаемых народных денежек. Злодей-растратчик заклеймен. Пусть отмывается как хочет.

И главное, ради чего игралась увертюра. Зачистка территории от матерых врагов Минкульта - ученых. Иных из них просто выгоняем на улицу без выходного пособия. Плюнув, разумеется, на их труды и никому не нужные планы. Других - добиваем шантажом, подсиживаниями, выкидыванием из планов их работ, преследованием за невыход в библиотечные дни или пятнадцатиминутные опоздания, отслеживанием каждого шага и пр. и пр. Остальные уйдут сами, не выдержав прессинга.

Так в Институте культурологии, уже слитом с Институтом культурного и природного наследия, из 127 научных сотрудников осталось 11. А уж их, после основательной ротации, можно слить с чем и кем угодно. Ликвидированы, по словам председателя профкома Григорьева, все фундаментальные направления исследований. Из 120 сотрудников Зубовского осталось меньше трети. Аналогичная история и в других институтах, да и в той же Вагановке.

Еще один шаг, не менее важный. Штат заместителей новых директоров, любого ранга и калибра, распух, как бочка с прокисшей капустой. По кадрам, которых все меньше и меньше, по развитию, идущему известно куда, по связям - непонятно только, с кем и каких. И всяких заведующих канцеляриями, инженеров, в том числе по технике безопасности, охране труда, охранников помещений, получающих зарплаты, в разы превосходящие оклады оставшихся ученых, и пр. и пр.

Зато как легко теперь отчитаться перед президентом: указание о подъеме зарплат в сфере культуры выполнено и перевыполнено! Средняя зарплата в институтах выше среднестатистичной по стране! А у кого конкретно она выросла и как, у замдиректора, охранника или ученого, - вопрос праздный. И вообще пусть-ка ученый посидит на пол- или четверть ставки. А то зажрались бездельники на государственных-то хлебах.

Вот это экономия народных средств! Браво, г-н Мединский! Патриотичный вы наш.

А ведь как сладко пел: «Мы не собираемся ни ликвидировать институт, ни лишать его имущества. Все остальное - слухи, болезненные инсинуации и фантазия людей, которые считают себя обиженными». Всё идет по плану, правда, упрямо никем и никому не раскрываемому!.. И вообще - «Мы искренне работаем для того, чтобы стало лучше».

Будто нет в России не только законов - тут уж все устали жаловаться, но и здравого смысла нет, и разумных людей с государственным мышлением, и традиций, и настоящей культуры - ничего нет! А есть лишь вселенское вранье и стремление урвать кусок пожирнее, покуда не догнали, запудрив при этом мозги обывателям сказками о жирующих за народный счет ученых.

И все это - под аккомпанемент успевших набить оскомину речей об «оптимизации», сильно напоминающих былые лозунги о «коллективизации». Нас ведь хлебом не корми, а дай красиво назваться. «Убийство науки в России» - грубо и п%26oacute;шло; «оптимизация» - звучит солидно. «Уничтожение крестьянства» - да как можно, помилуйте! А коллективизация - подойдет.

Но смысл-то, смысл каков у этого деяния? Помимо вполне очевидного - отъема престижной и дорогой собственности? А простой, скорее всего. Тот самый, сатанинский, у истоков которого и стоял он, отец лжи. Тот, не без помощи которого и пришла когда-то Россия к катастрофе. Убить и растоптать разум, инстинктивно, нутром прозревая в нем врага (чему подтверждением был хотя бы «Философский пароход»), а заодно и здравый смысл вкупе с гуманностью, достоинством, честью и другими замшелыми штуками. Потомков он наплодил, последователей и наследников - не счесть. В том числе чистеньких, гладеньких, богатеньких, правда, слегка хамоватых. Но в таком деле без хамства-то как обойтись?

И еще есть еще один, такой простенький, примитивный, но упрямо лезущий в глаза при виде манипуляций, что проделывает со своими подчиненными, сказать страшно, МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ, на данном этапе призванное эту самую культуру убить, расчленить и поделить. Смысл такой: чтобы все смирненько стояли и не рыпались! Делать будете то, что велят! Равняйтесь на начальство! Мы вам деньги даем!

Да и про то, сколько развелось нынче «ученых» от чиновничьей кормушки, штампующих откровенную липу и коллажи из чужих трудов, забывать тоже не след. Ну как им, беднягам, быть? В окружении настоящих-то ученых дело у них швах. Поневоле задумаешься…

И выпрыгивают моментально наверх те, кого всё это отнюдь не смущает. Те, кому по вкусу приходятся рвотные блюда, приготовленные на минкультовских кухнях. Ну, может, кого и затошнит поначалу, но ничего, со временем пройдет. Не такое проходило.

Но устали-то мы как все от этого, господи. Ученые пакуют чемоданы. Молодежь идет куда угодно, только не в науку. От безграмотности населения, включая учителей, уже страшно. Ждут нас, того и гляди, падающие новостройки, убитые по незнанию врачей пациенты и не пригодные для потребления товары самого разного профиля. Много чего нас ждет.

Так, может быть, все-таки не убивать в России окончательно ее мозг? Его и так у нас не больно-то много осталось.

Источник:ej.ru