В ожидании катастрофы. Финал

Сегодня реальный протест - дело рук небольшой прослойки общества, занимающей активно-агрессивную позицию. Для пассивно-агрессивных граждан дело ограничивается лишь словами, особенно в инете - их протест носит декларативный характер. Но, как известно, 10% активных граждан могут "раскачать" атмосферу в обществе.

И тогда люди пассивно-агрессивные, испытывающие недовольство, смешанное с тревогой и/или депрессией,теряют свои привычные социальные ограничители (в народе говорят, "тормоза"). Подгоняемые страхом, задыхающиеся в тисках самовнушенной безвыходности, для того, чтобы убежать от собственных переживаний, они могут пойти вслед за активно-агрессивными. Вот тогда - жди беды: наступает период массового гражданского помешательства, когда свежеиспеченные майданы могут появиться в любом людном месте (даже без помощи спонсоров). И если численность таких людей достигает 25-30%, то возможны массовые эксцессы, революция или гражданская война. При этом происходит криминализация политической активности, именно связанные с криминальной средой группы становятся основными действующими силами массовых беспорядков. (И если Украина была «репетицией» технологии разжигания агрессии, то на российской почве подобный протест станет еще более кринминализованным и кровопролитным.)

Перешагнуть Рубикон гражданского безумия и агрессивной хаотизации общество может легко и просто: стоить лишь развеяться патриотической эйфории, особенно под влиянием снижения уровня жизни. К примеру, на фоне ползущего тихой сапой банковского кризиса публику всколыхнула история белгородского захватчика банка, пытавшегося вернуть свои кровные деньги с оружием в руках, захватив сотрудников кидал-банка в заложники. И это показательно: когда гражданам приходится защищать свои права с помощью силы оружия, не полагаясь на силу закона, и когда общество начинает с одобрением относиться к подобным поступкам - наступает регресс. Социум медленно, но верно возвращается к беззаконию культу силы и жестокости, к той примитивной организации, которая была названа Бердяевым "новым средневековьем".

И то, что это происходит в наш информационный век, ничуть не препятствует "одичанию". Наличие интернета, массовой коммуникации в этом плане не столько способствует повышению гражданской культуры, сколько облегчает распространение слухов, паники, культивирование ненависти, иных негативных массовидных явлений, включая протекание информационных войн. (На примере "вирусной" крылатой фразы: Йде перша росiйско-украiнська вiйна в iнтернетi. Убитих немае, ала багато поранених в голову.) Интернет становится средой для распространения социальных эпидемий, благодаря ему сегодня мы дрейфуем не просто в средневековье, но в "цифровое средневековье".

И в офлайне, и в онлайне в ситуации социального кризиса срабатывает феномен толпы - массовизация сознания (собственное "Я" как будто растворяется, и люди некритически перенимают настроения окружающих), и соскальзывание к примитивному, мифологическому мышлению (вера в чудо), и оживление агрессивных инстинктов (поиск врага), и регрессия, возврат в "детское" состояние (отсюда поиск вождя, "спасителя", "Отца народа" и т.п.). Отсюда - явление массового "психического заражения", по сути - своего рода массового "помешательства".

Хотя классики марксистско-ленинской теории революции нигде не говорили открытым текстом, что революция - это массовое безумие. Они скрывали правду от народа). А народ должен знать...

Признание болезни - первый шаг к ее излечению.

Источник:echo.msk.ru