Подследственный убыл в морг
В эти самые минуты в том же здании, в больнице «Матроски», заканчивалась пресс-конференция медслужбы ФСИН. Главная задача - убедить журналистов, что медицина в СИЗО-1 - на высоте, больные получают должное лечение и всем довольны, а факты о недостаточно качественном лечении, приведенные ранее СМИ и правозащитниками, - не подтвердились.
Пресс-конференция
Отступим на шаг назад. С началом активной работы московской Общественной наблюдательной комиссии нового созыва в прессе стали появляться не слишком лестные публикации о медицине в неволе, в частности - в больнице «Матросской Тишины». Одна за другой газеты размещали статьи о конкретных вопиющих случаях, произошедших в больнице. Широкая аудитория открыла новое для себя имя - главный врач больницы ФКУ МСЧ-77 ФСИН России Самсон Валерьевич Мадоян. Но еще до первых публикаций в руководящие медицинские органы ФСИН, в надзирающие органы летели письма членов ОНК Москвы с перечислением этих самых эпизодов и просьбой: проверить. Ответ был всегда один: факты не подтвердились. Далее - сухие статистические выкладки о том, что все хорошо. И ежедневно становится еще лучше.
Правозащитники не могли взять в толк: как могут не подтвердиться факты? Для того чтобы убедиться, что они соответствуют действительности, можно бы просто выехать в больницу и посмотреть. На больных, на их документы, на журналы посещений ОНК, где эти факты фиксировались, на записи с видеокамер, способных, например, отследить частоту появлений в коридорах конкретных врачей-специалистов. Однако ответы руководящих инстанций говорили о том, что проверка обстоятельств не проводилась, а ответы с многочисленными фактическими ошибками писались со слов доктора Мадояна.
Наконец, публикации членов ОНК Москвы Елены Масюк («Новая», № 89 от 13 августа 2013 года), а затем, и в особенности, - Евы Меркачевой растормошили общественность. Что там происходит, в этой больнице, в этих СИЗО? Неужели там действительно чуть ли не ставят опыты над людьми, визита доктора ждут месяцами, а на заболевшую камеру из двадцати человек дается несколько таблеток парацетамола? - удивились тысячи читателей. Нет, ну так же нельзя… Расскажите об этом подробнее!
В больницу зачастили ведомственные проверки. Большие и маленькие. «Что ни день - то генерал», - отметили больные. «Да, шум вы тут подняли, - согласились с ними сотрудники. - А, кстати, пусть ходят. Они, конечно, и нам по шее походя дают, но, может, порядка больше станет». Доктор Мадоян был отозван из отпуска. Он стал корректней относиться к спецконтингенту, появлялся с проверками и выполнил несколько обещаний, ранее данных тяжелобольным людям.
Итак, 12 сентября, по итогам всех этих проверок, медсанчасть (МСЧ) ФСИН дала пресс-конференцию. Меня на ней не было, публикаций по мотивам данного мероприятия я не видела, за исключением релиза на сайте самой ФСИН. На конференции в который раз прозвучало: информация журналистов и правозащитников не подтвердилась. Статистика превосходна, перспективы - великолепны, генералы - объективны, злопыхатели - предвзяты, доктор - блестящий специалист.
Информационный повод подкинула сама жизнь, и это оказался не лучший повод для ФСИН, ее МСЧ, больницы «Матроски» и лично доктора Мадояна. Смерть пациента больницы - бизнесмена Юрия Минкина. Может быть, небеса не стерпели…
Смерть
Пока сотрудники ФСИН отчитывались о великолепной работе тюремной медицины, «скорая» под сиреной и с конвоем ввозила в ворота «Матроски» умирающего Минкина. Рассказывают, его несли бегом. Но он не дожил даже до палаты интенсивной терапии. «Пресс-конференция, - говорят сотрудники, - еще где-то там продолжалась, ходила, а его как раз понесли. Они разминулись».
Днем ранее предприниматель с букетом тяжелых заболеваний, включая сердечные, был направлен под конвоем в суд для продления ареста. Там ему стало плохо, он потерял сознание, прибывшая «скорая» вернула его в «Матроску», Минкин был помещен в палату интенсивной терапии. Там он провел ночь, ему была оказана медицинская помощь. На следующее утро его вновь повезли в суд, на продление. Члены ОНК: «А ему нельзя было дать отлежаться?» Сотрудники: «Вы не понимаете. Суд - это суд. Учреждение по закону обязано обеспечить явку подследственного в суд. А то ему арест не продлят - и что его, отпускать, что ли?»
Стоп. Суд - это очень важно. Но медицинский работник вправе ради сохранения жизни и здоровья больного его в этот суд не отпустить. Осмотреть и дать справку: не может по состоянию здоровья участвовать в процессе. И он соблюдет тем самым клятву Гиппократа - не навредит. Мнение врача здесь важнее требования суда. Однако врачи этим своим правом не злоупотребляют, штампуя справки без осмотра.
Сокамерники: «Выглядел он, кстати, неплохо. Зашел в камеру, взял свои бумаги для суда… Мы и подумать не могли, что так получится. Что мы навсегда уже попрощались».
Не знаю, успел ли суд продлить арест Минкину. Возможно, умирал он уже свободным. В суде ему стало плохо снова, история повторилась, как в «Дне сурка», «скорая» помчала обвиняемого в больницу «Матросской Тишины». Сокамерники: «Вот тут непонятно… Она проезжала три больницы. Две взрослых и детскую. Разве нет закона, что любая больница обязана принять умирающего для оказания помощи, а «скорая» - передать? Что их так сюда-то тянуло? Может, можно было его спасти?..»
Сотрудники: «Ну конвой с ним был, небось молодые они, растерялись… Думали, откуда вывезли - туда обязаны и вернуть. Непонятно, правда, о чем врачи думали. Они же видели, что дело плохо. Они думали, наверное, сейчас доктор Хаус придет, как в кино, и оживит его прямо на продоле своими фибрилляциями. А тут у нас доктор не Хаус, а Мадоян - и тот на пресс-конференции. Или еще где. Но называется же «больница». Они его сюда и везли, лечить. Откуда они-то знают, что тут за «больница»?»
Незадолго до смерти
А как Минкин чувствовал себя в СИЗО? Болел? К врачу просился? Сокамерники: «Ой, да беспрерывно. Заявления писал, чтоб врач его осмотрел, их регистрировали в специальном журнале. Он плохо очень себя чувствовал. Мы это видели. И каждый день почти писал заявления: осмотрите меня». (В условиях СИЗО на все нужно писать заявления. На каждую просьбу - заявление. Хотя закон предполагает подачу устных заявлений. Тем более - если это просьбы о врачебном осмотре.) Члены ОНК: «И как, доктор наконец его осмотрел?» Сокамерники: «Осмотрел. Через кормовое окно».
О недопустимой практике псевдомедицинских осмотров через окна для принятия пищи в запирающихся дверях камер не раз говорили правозащитники и журналисты. Это осуществляется на практике так. Больной через кормовое окно: мне больно, посмотрите, помогите. Доктор в окно: лягте, полежите, пройдет.
Один начальник изолятора рассказывал мне: «Прикольную видел как-то давно историю, послушай. В коридоре зэк из камеры орет: «Доктор, мне плохо!» Врач ему туда: «Все нормально, ты здоров». Зэк: «Доктор, так ты ж меня не осмотрел, ты ж через дверь, «корма» закрыта, как ты видишь, что я здоров-то?!» А тот ему: «А я - рентгенолог!» О как сказал… рентгенолог он. Насквозь видит».
А я и говорю начальнику: «Тоже прикол расскажу. Вы знаете, что у вас в СИЗО почти все врачи - рентгенологи?» Тишина. Будто ангел пролетел.
Члены ОНК, на этот раз их трое, берут в руки журнал регистрации заявлений. Больница «Матросской Тишины» - редкое место в московских изоляторах, где режимная служба ведет эти журналы едва ли не идеально. Каждое заявление - зарегистрировано. Вот заявление Минкина - к врачу. Вот и еще: на вызов врача. И еще - о медосмотре. И еще, и еще… К врачу, к врачу, к врачу… Итог: по словам сокамерников, врач осмотрел больного, грубо выражаясь, за несколько секунд через дырку в двери. И отправил в суд. На смерть, как выяснилось позже.
Доктор Мадоян - кардиолог, и кардиолог выдающийся, о чем не устает напоминать пресс-бюро ФСИН. Пока на пресс-коференции хвалили кардиолога Мадояна, больной Минкин умирал где-то рядом… от острой сердечной недостаточности. Нам не узнать, мог ли его спасти в тот момент Самсон Валерьевич. Но он точно мог спасти его раньше. Не отпустив в суд, оставив в больнице.
Палец скользит по журналу заявлений, замирая у фамилии «Минкин». В графе «Результат рассмотрения» - «убыл». Следующее - «убыл 12 сентября». Я - сотруднику: «Слушай, он не убыл, он умер. И это - не результат его обращения к врачу». Сотрудник, качая головой: «Убыл он. В морг. Но убыл же, нет? Что инспектора должны тут были написать?.. Хорошо, давай больше не будем писать «убыл». Нехорошо получается. Глупо как-то…»
Сокамерники: «Кстати. Вот этот - следующий. Он совсем плох, тоже сердце, а еще и диабет. Мы же видим, что хуже становится. Хоть ему помогите… Где вы были-то, ОНК? Вас же не было в этой камере 27 дней, мы считали! Мы же вас ждали… И Минкин. А мы ему говорили - вы придете».
В Москве - девять следственных изоляторов. Мы не можем сосчитать, сколько в них камер. Мы искренне хотим обойти все. Мы физически не можем это сделать. Мы виноваты. Но по закону не мы, члены ОНК, а медработник должен посещать камеры каждый день. Соседняя камера больницы. Лютый холод. Женщины скорчились под одеялами (к ним не заходила проверка, пресс-конференция, когда бродила по больнице? Жаль…). «Девчонки, когда видели врача?» - «Дня четыре как…» - «Да ладно тебе! Пять!» - «Да, похоже, уж и неделю не было… Вы же пойдете вниз? Скажите, пожалуйста, кому-нибудь: нам очень нужно обезболивающее… очень больно».
Версия доктора
Доктор считает, что с такими заболеваниями судья не должен был брать Минкина под арест. Сердечная недостаточность второй степени - крайне угрожающа. А третьей - это уже практически смерть. Судья должен был принять это во внимание и избрать меру пресечения, не связанную с лишением свободы. Да, это так. Но судья - не врач. Врач - вы, Самсон Валерьевич. И какие же меры были приняты для того, чтобы освободить тяжелобольного из-под стражи, куда его судья ошибочно поместил?
Доктор: серьезная проблема - неполнота перечней заболеваний, утвержденных постановлениями правительства, исключающими отбывание наказания и содержание под стражей по состоянию здоровья. Мы и хотим актировать тяжелобольных людей, но их заболевания не подпадают под перечни. Ну не включает перечень сердечную недостаточность этой стадии. И вообще не предусматривает такой нюанс, как высокий риск смерти. А тут риск был высоким, и вот к какому результату это привело. Перечни надо менять.
Да, перечни надо менять. Когда умерла месяц назад в «Матроске» женщина, Наташа, которой мы так хотели, но не успели помочь, я спросила: «Доктор, но почему же ее не актировали раньше? Может, ей могли помочь в вольной больнице…» И доктор ответил не без тоски и боли: «Перечни так устроены. Пока она была жива, у нас не было возможности ее освободить. Когда она достигла необходимого состояния, мы начали процедуру. Но тут она уже и умерла». Так что же молчат все об этом? Почему кричат на весь мир об этом правозащитники, а не тюремные врачи? Ведь вы сталкиваетесь с этим каждый день… Мы устали от смертей. А вы? Инициируйте процессы. Мы поддержим! Почему же вы молчите?
Еще один начальник СИЗО:
- В чем мы-то виноваты? Все пытаются сделать из изолятора крайних! Это проще всего!
- А почему вы наверх не сигнализировали?
- Мы что - маяк, мигать все время?
Да, мигайте. Когда необходимо менять законодательство - мигайте. Когда видите проблему, беду - мигайте. Когда нет специалистов, материалов, лекарств - мигайте же! Что же вы молчите? Что же у вас все так хорошо-то и гладко на ваших пятничных пресс-конференциях?
Небеса
Я повторяла и не устану: не надо делать из Самсона Мадояна Доктора Зло. Да, больница - средоточие боли, и иначе быть не может, а медицина, на взгляд наблюдателей, провальна по всем московским изоляторам. Нет, доктор Мадоян не лучше и не хуже других, тех врачей, что работают в разных СИЗО Москвы и, думаю, во всех исправительных учреждениях страны, нет - он органичная часть системы, достаточно косной, неповоротливой, бездушной и глухой к человеческим страданиям, направленной на позитивную статистику любой ценой и формальную отчетность. Не лучше и не хуже своего непосредственного руководства из МСЧ, раз от раза повторяющего нам: ваши факты не подтвердились. Система не склонна «сдавать своих» в угоду даже и общественному мнению. Этой статьи не было бы, быть может, если б на сайте ФСИН я прочла: «Хоть один ваш факт подтвердился. Маленький. Мы, может, поправим. Давайте вместе». Но именно эта строчка отсутствует в сообщении о пресс-конференции. Так ничего изменить нельзя. Чтоб исправить недостатки - их нужно уметь признавать. Иначе - не бывает.
Сотрудники, в который раз: «Не глупи. Система не может признавать своих ошибок. На то она и система. Но это не значит, что она вас не слышит. Ошибок не признает, а меняться начнет потихоньку от вашего шума и приставаний. Начали что-то, сказали «а» - и выжидайте. Не вышло - повторите. Она, кстати, система, не очень, но восприимчива. Да ты сама все знаешь. Не торопись, не впадай в истерику и глупых вопросов не задавай. Опять не вышло - зайди с другой стороны».
Да, мы все видим, что это так. В большинстве случаев. Нужно сигнализировать - и выжидать: что будет? Но не могут ждать больные без лекарств, не могут ждать умирающие без помощи. Не дождался Юрий Минкин. Не дождалась Наташа. А мы кричали, писали в газеты, писали во ФСИН, стучали в небеса в тщетной надежде достучаться. Слышимость оказалась неважной. Нам ответили пресс-конференцией, перед которой, скажу напоследок, обошли героев прежних публикаций и взяли с них заявления, что претензий к СИЗО и больнице они не имеют. И теперь эти заключенные прячут от нас глаза или мучительно выжимают из себя правду, к неудовольствию сотрудников, под видеорегистратор. И тогда мы понимаем, что они имеют право молчать. Мы - не имеем. Ради того, чтоб не было больше смертей.
Руководство МСЧ ФСИН: «От ваших публикаций один вред. Вы пишете чернуху - вот ни один врач и не пойдет к нам работать, такие гадости почитав. Просто испугается».
Да ладно… Все зло - от наших публикаций? А может, просто добиться того, чтоб тюремным врачам платили достойную зарплату? Учитывая реальную тяжесть нагрузки - добиваться заслуженных льгот? И тогда в медицину ФСИН потянутся человечные профессионалы, которые не станут без осмотра направлять человека в суд за несколько часов до смерти? Вы - чиновники от медицины, не ваше ли дело этого добиваться? Как и современной исправной техники, как и достаточного количества и ассортимента лекарств в учреждениях. А мы - поможем. Это полезнее и важнее попыток достучаться до небес.
По итогам посещения больницы и СИЗО-1 общественными наблюдателями
Кирой Лукьяновой,
Магомедом Мамиловым,
Анной Каретниковой
Источник:novayagazeta.ru
Убийца Буданова стал VIP-пациентом
ОбществоРазоблачитель полицейских умер в СИЗО
ОбществоДети Донбасса строят планы на будущее
ОбществоФСИН вновь требует арестовать Навального
ПолитикаУдальцов прекратил бессрочную голодовку
ОбществоКак живут больные в СИЗО
ОбществоПотерпевшие опасаются, что в СИЗО умер не Цапок, а его двойник
ОбществоФСИН начала проверку по факту смерти Сергея Цапка
ОбществоСтрелка из московской школы перевели в психбольницу при СИЗО
ОбществоАвстралия: расследуется серия "хирургических" скандалов
ОбществоПод амнистию попали почти 16 тысяч человек
ОбществоФСИН и "Сбербанк" будут торговать изделиями заключенных
ЭкономикаДоктор Лиза: калининградский хоспис - это ад
ОбществоВрачи-волонтеры на Майдане
ОбществоВ переполненные столичные СИЗО закупили раскладушки
ОбществоПереполненные СИЗО Москвы закупают раскладушки
ОбществоЕСПЧ заинтересовался делом парализованного Топехина
ОбществоСуд приговорил парализованного мужчину к 6 годам колонии
ОбществоФСИН: Ходорковский улетел в Германию
ПолитикаФСИН уточнила порядок проведения амнистии
Общество