Опалённая огнем Горловка

Мне всегда нравилась Горловка. Место, в котором переплелась шахтёрская слава и провинциальная неторопливость. Вчера я встретил другой город, который мне не понравился. Нет привычной неторопливости, нет затемнённых шахтерских глаз. Нет радости и детского смеха. Есть дым, выбитые стекла, уродливые остовы зданий и исчезающие в надвигающихся сумерках тени людей.
- За что? - так звучит первое слово, когда спрашиваешь у местного жителя о жизни. - За что убивают? Что мы им сделали плохого?

Полупустые улицы - обычная картина сегодняшней Горловки. К требованию патруля нужно отнестись серьезно: паспорт, прописка, пожелание спокойного дня. Закрыты аптеки, продуктовые ларьки, не работают многоголосые рынки. Изо всех сил стараются ремонтные бригады энергетиков, работают коммунальщики. На широкой улице, что упирается в городской автовокзал, разрушены полностью или частично продуктовые базы. В стороне виден частный сектор, ему досталось больше всего. Подхожу к разбитому универмагу. Битый кирпич, стекло, обгоревшие вещи и везде, куда ни кинь глазом, разноцветная бумага.
- Мина попала в отдел канцелярии, - доносится из-за спины простуженный женский голос. - Когда накрыли наш район артиллерией, я спряталась за ларьками. Со мной прятались две женщины. Одну из них на моих глазах убило осколком.
- Как выживаете?
- Просто...Пенсии не платят, работы, как таковой, нет. Слава богу, ополченцы не дают умереть от голода. Им самим не сладко, но подкармливают, чем могут. Тем воякам, что засели на "Капитальной", им проще. Говорят, что им возят продукты каждый день, а у нас молочку не купить, кефир дефицит. С хлебом бывают проблемы, с овощами. Пенсионный фонд не работает, отделы перевели в другие города. Автобусники молодцы, не боятся, мотаются по городу. На прошлой неделе снайпер убил водителя маршрутки. Больно видеть и страшно смотреть на тяжелейшие травмы и кровь. За эти месяцы многое видела, но самое страшное, это когда над головой дико воет самолет, а потом взрыв, один, второй, третий. Эх.

Хрупкое перемирие трещит по швам. Украинские военные, метр за метром передвигают свои позиции в сторону ополченцев, те, в ответ отстреливаются, и тогда вступают в бой "грады". Не знаю, как обстоят дела с обмундированием украинских военных, но у ополчения, судя по их виду, не очень.
Местные жители редко обсуждают чью-то смерть. Война унесла многие жизни, в том числе детские. Шестнадцатилетняя Катя, трехлетний Миша, обгоревший, но спасённый Ромка. Было бы неправильным обвинять только одних, но у ополчения за спиной спасённые жизни, иногда врагов. Сколько тех, кто остался погребённым заживо под многотонными конструкциями зданий. А сколько сгоревших в огне "градов". Город жив, пока живы немногие оставшиеся шахты. В Горловке не поют песен, не носят вышиванок, но жители верят в свою победу, одну на всех.

Боль жителей Горловки не заглушить. В этой боли нет патологической ненависти, только презрение и сожаление. Любой разговор заканчивается "простой" фразой: берегите себя! Трудно понять чувства горловчан, но их терпению нет предела.

Спасибо за "интервью", Ирине Петровне, которой в сентябре исполнилось шестьдесят. Спасибо всем тем, кто не вычеркнул из списка живых ветеранов Великой Отечественной.

Источник:e-newsinfo.ru