Новая политика Кремля выглядит списанной у республиканцев США

Западные СМИ сейчас активно обсуждают реплику Патрика Бьюкенена, в своей статье «Путин - один из нас?», вышедшей 17 декабря в консервативном издании Human Events, причислившего к числу «палеоконсерваторов» (одно из традиционалистских течений внутри Республиканской партии) президента России. «Действительно, Путин все больше походит в своих высказываниях на Бьюкенена, - отмечает обозреватель The Washington Post Гарольд Мейерсон. - Допущение гомосексуального секса, сказал Путин, является «признанием равноценности добра и зла». «Так называемая толерантность», продолжает он, является «бесполой и бесплодной».

Однополый секс для американских консерваторов - вообще что-то вроде лакмусовой бумажки для определения «своих» и «чужих». «Нигде низвержение прежней морали не заметно так отчетливо, как в отношении к гомосексуализму», - писал в вышедшей в 2002 году нашумевшей книге «Смерть Запада» Бьюкенен. На этом фоне показательно выглядит и кампания по борьбе с «пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений», которая была развернута в России в прошедшем году и оформлена подписаннием летом Путиным соответствующего закона - одновременно с еще одним, о «защите чувств верующих» - вводившими вызвавшие нешуточное бурление в обществе поправки в Уголовный кодекс. Более того, в публичных декларациях представителей российской власти можно найти едва ли не прямые заимствования из указанной выше книги Бьюкенена, вызвавшей у нас в свое время едва ли не больший резонанс, чем в Штатах.

«Россия не предлагает западным обществам жить по нашим лекалам, но отстаивает право всех стран и обществ жить так, как они считают нужным, а не становиться объектом агрессивного экспорта «ценностей» радикальной либеральной революции», - говорит, например, в вышедшем 21 декабря в «Известиях» интервью глава Комитета Госдумы по международным делам Дмитрий Пушков. «Как пишет в своих «Хрониках» Чилтон Уильямсон-младший, революция не готова жить сама и позволять жить другим», - заявлял 12 годами ранее Бьюкенен, цитируя далее отрывок из «Хроник»: «Шайенн, штат Вайоминг, существует, не задумываясь о том, что где-то находятся Нью-Йорк и Лос-Анджелес, зато Лос-Анджелесу и Нью-Йорку не дает покоя тот факт, что где-то там, в прериях и горах Великой Американской Глуши, бытует другая Америка, со своими собственными заботами, традициями и предпочтениями».

Недвусмысленная, хотя и непрямая апелляция к «другой Америке» содержится и в обнародованном 12 декабря ежегодном послании Путина Федеральному собранию (на которое по ту сторону океана вскоре откликнулся и Бьюкенен со статьей «Путин - один из нас?»). «Мы, по мнению Путина, являемся опорой традиционных ценностей, - отметил директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко. - Россия, сказал он, носитель тех ценностей, которыми обладал Запад в период его расцвета, которые сделали Запад Западом». Периодом расцвета, prosperity, в США обычно называют 20-е годы XX столетия. Но, как отмечает в выдержавшей уже целый ряд изданий во всем мире книге «Психология массовых коммуникаций» западный авторитет в области информационных технологий Ричард Гаррис: «Критики современных масс-медиа и общества часто жалуются, что мы утратили семейную нравственность 50-х годов, последнего десятилетия, предшествующего социальным потрясениям 60-х».

Именно этот период принято считать в Штатах «золотым веком», и это считает Гаррис, имеет под собой реальную почву. «50-е годы полностью отличались от того, что было до и после них, - пишет он. - Во-первых, в США это был период беспримерного экономического подъема; реальная заработная плата в течение этого десятилетия возрастала каждый год стремительней, чем за весь период с 1980 по 1995 год. Уровень рождаемости сравнялся с рождаемостью в Индии. Республиканская администрация Эйзенхауэра оказывала наибольшую за всю историю поддержку семьям. Это был период в истории США, когда правительство оплачивало обучение в колледже, выделялись значительные ссуды на покупку дома и на образование, было много рабочих мест... 50-е годы стали одним из немногих периодов в истории США, когда большое число семей могли процветать, живя лишь на доход одного из ее членов. Уровень разводов был ниже, чем в предыдущие и последующие годы... Структура семьи также изменилась.

Люди переезжали в пригороды, подальше от родителей, вкладывая всю свою энергию в единую семью, - эта модель пропагандировалась бодрыми комедиями того времени». В общем, все то, что мы привыкли видеть в фильмах про традиционную Америку, - в огромной степени, плод деятельности администрации Эйзенхауэра в 50-е годы. Но эпоха Эйзенхауэра была еще и, как отмечают американские исследователи, эпохой «религиозного бума», инициированного «сверху» с целью борьбы с коммунизмом. «50-е годы были... временем, когда... государственный секретарьДжон Фостер Даллес считал, что Соединенные Штаты должны противостоять коммунизму не потому, что Советский Союз был тоталитарным режимом, но потому, что его лидеры были атеистами, - пишет американский профессор политической истории Дэвид Гринберг . - Новая религиозность захватила Вашингтон. Политики старались опередить друг друга, доказывая свою набожность. Президент Эйзенхауэр обнаружил, что является главным в Вашингтоне: молитвенный завтрак.

Конгресс создал молитвенную комнату в Капитолии. В 1955 году при поддержке Эйзенхауэра Конгресс добавил слова «In God We Trust» на все бумажные купюры. В 1956 он сделал эти четыре слова официальным девизом нации... Законодатели провели эти конституционные изменения, утверждая, что американцы повинуются «авторитету и закону Иисуса Христа». Происходило это формально, конечно, «по инициативе общественных организаций». Так было, например, с включением в официальную школьную клятву фразы «под Богом». «Движущей силой было католическое мирянское братство Рыцарей Колумба. В начале 50-х Рыцари сами приняли клятву Богу для использования на встречах, и призвали своих членов бомбардировать Конгресс просьбами сделать так же в целом в США, - пишет Гринберг. - Другие подобные религиозные и ветеранские объединения поддержали идею. В апреле 1953 года член палаты представителей Луис Рабут официально внес в Конгресс закон о изменении клятвы... Подписав закон 14 июня 1954 года, в День флага, Эйзенхауэр заявил, что рад тому, что с этих пор «миллионы наших школьников будет ежедневно заявлять в каждом городе... о стремлении нашего народа к Всевышнему». Вряд ли выглядит совпадением с этим то, что, как отмечает профессор истории религий Университета Южной Калифорнии Роберт Эллвуд, середина 50-х ознаменовалась резким подъемом религиозности среди граждан Штатов.

«По данным опросов Института Гэллапа, - пишет он в книге «Духовный рынок: Американская религия в десятилетие конфликта» (1997), - высочайший в истории США уровень воскресной посещаемости церквей, 47% от всего населения США, был зафиксирован в 1955 и 1958 годах». Что важно - это оформлявшееся на глазах «консервативное большинство» в США не было основано на непрерывной традиции. Как признают американские фундаменталисты, накануне (да и в годы Второй мировой) американское общество представляло собой нечто совсем противоположное их идеалам. «В США мы наблюдали... в 30-ые годы, эта волна сожительства, которая увеличилась от малого количества людей до практически преобладающего большинства взрослых граждан в Штатах», - с явным неудовольствием отметил недавно американский социолог Пол Кэмерон, культовая фигура христианских консервативных движений, борющихся с гомосексуализмом, во всем мире.

Как отмечают и Гринберг, и Эллвуд, «религиозный бум» в Штатах в 50-х в немалой степени был связан с антикоммунистической истерией, в том числе с бушевавшим в 1950-1954 годах маккартизмом. «На одном из уровней анализа, - считает Эллвуд, - маккартизм может быть похож на попытку создания того, что можно рассматривать только как некую антикоммунистическую государственную Церковь, с незыблемыми догмами и ритуалами экзорцизма».

Агентами Дьявола в этой системе, подразумевавшей необходимость то и дело торжественно присягать на верность Штатам, выступали коммунисты, которых на практике отождествляли с «чуждыми американцам элементами». Что-то подобное мы наблюдали в 2012 году, когда следственные органы и гостелевидение соревновались в обличении сил зла, стоящих за «панк-молебном» Pussy Riot в храме Христа Спасителя, и в подведении его под уголовную статью по сугубо церковным канонам. Здесь государству и Церкви противостоял, по их словам, «агрессивный либерализм», также направляемый и финансируемый из-за рубежа. Кроме того, в пятидесятые годы в США с огромной силой активизировалась и Церковь. Апогеем ее уличной активности стал малоизвестный у нас Крестовый поход на Нью-Йорк 1957 года, когда 2 сентября на проповедь Билли Грэма на Мэдисон сквер гарден собралось около 100 тысяч человек. Сходные по численности молитвенные стояния «в защиту веры и Церви» дважды собиралПатриарх Кирилл в 2012 году перед храмом Христа Спасителя.

Источник:svpressa.ru