Как генерал Стессель "сдал" крепость

Несмотря на то, что книга художественная, написанному верилось безоговорочно (сужу в том числе и по себе). Ведь читатели знали, что автор - сын офицера береговой артиллерии Порт-Артура, подростком пережил осаду, был посыльным на батарее у отца, лично знал всех главных героев своего повествования, к тому же был ранен.

Однако сравнительно недавно российские историки Дмитрий Николаев и Олег Чистяков установили, что ни Александр Николаевич Степанов, ни его отец в обороне крепости не участвовали, и вообще никогда в Порт-Артуре не были. К такому выводу они пришли на основании изучения списков офицеров гарнизона и флота, а также анализа нестыковок в различных версиях биографии писателя. Степанов действительно был знаком со многими участниками тех событий: кто-то был сослуживцем его отца, с кем-то он вместе воевал в Первую мировую. Но сам он там не был, а свой роман построил на рассказах очевидцев. Вероятно, пригодилась и книжка Ножина, например, для создания образа Стесселя.

В качестве доказательства предательства и трусости командующего, помимо книг Ножина и Степанова, приводятся ещё и материалы суда военного трибунала по порт-артурскому делу, состоявшегося в 1907 году. Кстати, основанием для возбуждения уголовного дела стал доклад коменданта Смирнова, обвинившего генералов Стесселя, Фока и Рейса в умышленной сдаче крепости.

В течение целого года специально созданная комиссия из дюжины генералов и адмиралов готовила обвинительное заключение, включившее множество пунктов - от «неподчинения приказам высшего командования» до «непринятия мер по увеличению продовольственных запасов». Однако на суде почти все они развалились, остался лишь один значимый тезис: «сдал крепость, не употребив всех средств к дальнейшей обороне».

Впрочем, и этого оказалось достаточно для смертного приговора, который был заменен на десятилетнее заключение в крепости. По этому поводу было высказано немало ехидных комментариев в духе: «Стессель сдаст и эту крепость», однако, когда генерал, пробыв в тюрьме около года, был помилован императором и вышел на свободу, в его адрес поступило множество телеграмм от бывших порт-артурцев с поздравлениями и выражением поддержки.

Не берусь судить о человеческих качествах и полководческих талантах генерала Стесселя, даже у специалистов здесь нет единого мнения. Да, он не пользовался всеобщей любовью подчиненных, как погибшие при обороне Порт-Артура генерал Кондратенко и адмирал Макаров, но ведь командир и не должен всем нравиться. Наверное, не был он и выдающимся стратегом, как, впрочем, не были ими и главком Куропаткин, и комендант Смирнов, и другие генералы, командовавшие крупными соединениями русской армии во время той войны.

Важным представляется другой вопрос: мог ли Порт-Артур держаться дольше и на что могли надеяться его защитники. Все исследователи признают, что крепость к длительной осаде была не готова, её окончательная постройка должна была завершиться только в 1909 году. К началу войны было возведено менее половины предусмотренных проектом оборонительных сооружений. За время, предшествовавшее появлению армии генерала Ноги у Порт-Артура, благодаря организаторскому таланту генерала Кондратенко удалось существенно повысить боеготовность крепости и гарнизона, но никакими усилиями нельзя было за несколько месяцев сделать то, на что необходимы годы.

При этом укрепления тесно примыкали к городу и порту, из-за чего с первых дней осады они стали объектами японских бомбардировок. По оценкам военных инженеров, в случае решительных действий противника крепость могла продержаться месяц, если повезет - полтора или два. Она держалась пять - с августа до нового года, отразив за это время пять штурмов японских войск, вчетверо превосходивших силы гарнизона.

Когда в начале декабря воины микадо после непрерывных десятидневных боев, потеряв двенадцать тысяч человек, смогли выбить русских с господствовавшей над городом горы Высокой, участь Порт-Артура была решена. Тем не менее, крепость продержалась ещё три недели. Всем было очевидно, что следующий штурм станет последним. Так оно, собственно, и произошло, когда под новый год японцы овладели Большим Орлиным Гнездом. Теперь от города их отделяли лишь земляные укрепления т.н. «китайской стенки» и необорудованная третья линия обороны, пригодная лишь для защиты от шаек китайских разбойников.

Вот тут перед Стесселем и встала дилемма: продолжать или прекратить сопротивление. По данным его штаба, в тот момент на позициях находилось не более десяти тысяч русских солдат против семидесяти тысяч японцев. За спиной защитников оставались больные и раненые товарищи, не успевшие эвакуироваться семьи. В случае следующего штурма их участь была бы печальной: все помнили о чудовищной резне, устроенной солдатами все того же генерала Ноги десять лет назад, когда они за сутки разгромили китайский гарнизон Порт-Артура. Кстати, о возможности «ремейка» японские парламентёры честно предупредили русское командование ещё в августе, когда в первый раз предлагали сдать крепость. Тогда Стессель ответил отказом. Сейчас ему уже никто ничего не предлагал. Всё и так было ясно.

Позже Стесселю ставили в вину, что он сделал это вопреки мнению военного совета. Действительно, после отступления с Высокой он опросил старших офицеров о возможности дальнейшего сопротивления. Большинство из них высказались в том смысле, что обороняться дальше необходимо, но возможностей для этого нет. Участники совещания таким образом просто переложили ответственность за принятие окончательного решения на старшего начальника. Кстати, аналогичная картина наблюдалась и в ходе знаменитого совета в Филях, когда Кутузов пошёл против мнения большинства генералов, предлагавших защищать Москву от французов.
Общее же мнение состояло в том, что надо продолжать драться до тех пор, пока мы удерживаемся на первой линии. С захватом японцами Большого Орлиного Гнезда её больше не существовало. Время, отведенное Порт-Артуру, исчислялось часами, в лучшем случае - днями. Что было бы дальше, предсказать нетрудно.

При этом у порт-артурцев не было ни малейшей надежды на спасение. Куропаткин был далеко и не собирался идти на помощь осажденной крепости, эскадра Рожественского осталась зимовать на Мадагаскаре, идти на прорыв было равносильно самоубийству. И тогда Стессель принял решение начать переговоры о капитуляции. Наверное, судить его за это может только тот, кто сам оказывался в подобной ситуации.

Источник:narpolit.ru