НАТО еле сдерживается

Столтенберг заподозрил Россию в стремлении восстановить систему сфер влияния.

В преддверии 66-й годовщины образования Североатлантического альянса, которая приходится на 4 апреля, его нынешний генсек Йенс Столтенберг выступил в Брюсселе перед депутатами Европарламента. Говорил в основном о дальнейшем развитии сотрудничества между ЕС и НАТО. Но не обошел вниманием и Россию.

Прежде всего, как сообщает немецкое деловое издание Handelsblatt, Столтенберг успокоил излишне впечатлительных союзников по блоку относительно «российской угрозы». Заявив, что в настоящее время от Москвы не исходит угрозы ни для одной страны-члена НАТО. Поскольку, как выразился генсек НАТО, «мы смогли осуществить надлежащее сдерживание». Но ему не нравится, что российская сторона пытается восстановить систему, при которой мир делится на сферы влияния.

«Мы выступаем против этого, так как каждая страна суверенная. И нужно соблюдать суверенитет и территориальную целостность всех государств», - цитирует Столтенберга Интерфакс.

Как нам относиться к подобному обвинению? И что, на самом деле, не устраивает главу Альянса?

- Заявление Столтенберга можно интерпретировать, как угодно, - считает завкафедрой региональной политики Института государственной службы и управления РАНХиГС при президенте РФ Владимир Штоль. – Но, судя по всему, - и в этом нет никакой новизны - генеральному секретарю НАТО хорошо тогда, когда мир находится под влиянием только американцев и Североатлантического альянса. Когда никаких конкурентов нет на горизонте.

До 1991 года мир был поделен на определенные сферы влияния. То есть, до момента распада Советского Союза и ухода в небытие стран Варшавского договора, как конкурирующей или противоборствующей военно-политической организации по отношению к Североатлантическому договору.

В 1991 году это противостояние закончилось. Запад – в эйфории. Он в лице США доминирует абсолютно во всем мире. Большинство экспертов тогда сходились во мнениях, что распад биполярной системы приведет к «розово-пацифистскому» состоянию в мировой политике – когда не будет ни войн, ни противостояний, ни сфер влияния. Все будет замечательно…

— Не сложилось?

- Мира не было точно. Если мы вспомним этот период, то, начиная уже с первой военной операции - «Буря в пустыне» 1991 года, дальше, что называется, электричка останавливалась на всех остановках.

Здесь мы можем вспомнить и югославскую трагедию с участием Альянса. Кстати, тогда впервые в Европе войска НАТО присутствовали на территории суверенной на тот момент Федеративной республики Югославии. И это было нормально с точки зрения западной логики. Затем были Афганистан, опять Ирак, Сирия, Ливия… И это всем нравилось. Когда же Россия стала проявлять определенные признаки самостоятельности в середине «нулевых» (неким водоразделом здесь как бы служит мюнхенская речь Путина в 2007 году на международной конференции по разоружению), - это нашим партнерам активно не понравилось.

То есть, когда мы «белые и пушистые», всем хорошо. Когда российская армия уничтожается руками, собственно, российского же руководства под видом, так называемой, реформы вооруженных сил – это хорошо. Когда происходит осознание национальных интересов – Запад возмущается. При том, что сам говорит: каждая суверенная страна должна иметь свои национальные интересы.

— Обычные двойные стандарты…

- Разумеется. Если, скажем, взять военную доктрину США, то там черным по белому написано, что национальные интересы Соединенных Штатов Америки – везде. По всему миру. То есть, у американцев есть такое право. Ни у кого другого таких или схожих прав быть не может.

Что касается нынешней ситуации, то у меня такое складывается ощущение, что начиная с 1991 года, когда развалился СССР и перестал существовать блок стран Варшавского договора, Альянс какое-то время находился в поиске причин и поводов для своего сохранения. Потому что по логике, если пропал основной оппонент, то и НАТО, казалось бы, надо прекращать свое существование. Поскольку внешний враг, оппонент, конкурент – как угодно это можно называть – исчез. Однако этого не случилось. Более того, происходила определенная трансформация в концептуальном плане структур и командования НАТО. И на сегодня мы имеем то, что имеем.

— Что именно изменилось?

- Альянс стал вести себя более активно после принятия в конце 2010 года на Лиссабонском саммите новой стратегической концепции блока. Оборона, миротворческие операции и безопасность – вот как бы три постулата, на которых строится сегодня деятельность Североатлантического договора. Более того, вся активность НАТО после 2010 года перенесена как можно ближе к российским границам.

Активное расширение НАТО на Восток после 1991 года привело к тому, что, если до 1991 года в Альянсе находилось 16 стран, то сегодня их стало уже 28. И это не только бывшие соцстраны, но, что самое неприятное, бывшие советские республики. И речь идет не только о Прибалтике. В Альянс готовятся вступить Украина, Молдавия, Грузия.

Поэтому и риторика нынешнего генсека остается прежней – это конфронтация. Но парадоксальность такой политики заключается в том, что практически ни одной серьезной международной проблемы НАТО сегодня не в состоянии решать без России.

Это связано и с теми угрозами, которые исходят от так называемого «Исламского государства». Это и нынешняя ситуация в Африке, в частности, в Нигерии. Это Афганистан после вывода американцев и натовцев. Это в целом весь Ближний Восток, а также Центральная Азия и многие другие регионы, где жизнь показывает, что без союзнических отношений с Россией практическое решение каких-либо глобальных вопросов просто невозможно.

По мнению завотделом европейской безопасности Института Европы РАН, кандидата экономических наук Дмитрия Данилова, тема сфер влияния – в западной интерпретации, зон влияния - совершенно не новая:

- Это традиционный тезис, который поднимается, когда критика по отношению к России возрастает - в период кризисных отношений между Западом и Россией. Понятно, что нынешний украинский кризис во многом стал результатом того, что Россия и Запад так и не смогли договориться о так называемых общих пространствах. То, о чем говорилось в контексте пространства «от Ванкувера до Владивостока», «от Атлантического океана до Тихого океана» и т.д…

Совершенно очевидно, что Европа все больше и больше делится на две части. Одна Европа, которая концентрируется вокруг евроатлантических институтов и НАТО. Причем, институтов расширяющихся…

И другая Европа, центром которой является Россия. Которая пытается сформулировать свою собственную философию интеграции, евразийской интеграции. Но в контексте, так скажем, увеличивающегося разлома, проходящего в Европе - по Украине.

Поэтому когда Столтенберг говорит о сферах влияния, то здесь, на самом деле, существует подмена понятий. У России существуют не только особые интересы на постсоветском пространстве, но и собственная ответственность в этом регионе.

Столтенберг в данном случае подменяет понятия – он говорит о сферах влияния. Тогда как нужно говорить о сфере интересов. Об особых интересах России на постсоветском пространстве, в первую очередь. И о сфере ответственности.

— В этом причина разногласий между Западом и Россией сегодня?

- Я бы сказал, фундаментальных разногласий. Опасно то, что, если Столтенберг повторяет эти формулы и говорит о попытках России сформулировать свою национальную стратегию в категориях сфер влияния, это значит, что такие организации как НАТО должны будут искать соответствующие ответы. Поэтому нельзя считать его слова только политико-дипломатической риторикой. Такие определения во многом закладывают систему координат, в которой будет строиться в ближайшей перспективе западная политика. В том числе политика и концептуальные установки НАТО.

И коль скоро этот так, России было бы очень странно оправдываться и говорить о том, что речь не идет о каких-то сферах влияния и т.д.… Ведь все прекрасно понимают, что в данном случае проблема сводится не просто к усилению геополитического соперничества России с Западом. В первую очередь, на постсоветском пространстве. Речь уже идет о серьезном геополитическом столкновении со всеми вытекающими последствиями, со всеми составляющими этого столкновения. Кто-то может называть это «новым изданием холодной войны». Кто-то может говорить, что до этого дело еще не дошло. Но де-факто речь идет именно о серьезном геополитическом столкновении, о возврате к отношениям взаимного сдерживания.

— Надолго?

- Это зависит от того, насколько Россия и Запад смогут (или попытаются) вернуться в общеевропейское русло. А это, в свою очередь, возможно сделать только на основе урегулирования украинского кризиса, где Россия и Запад являются самыми главными действующими лицами, которые должны договариваться.

Вот если мы (я имею в виду всю Большую Европу) будем по-прежнему мыслить категориями сфер влияния и обвинять партнера в том, что он действует именно в этой парадигме, то на этой основе вряд ли удастся о чем-то договориться. Тем более что одной из составляющих (и это очень важно) нормализации отношений является как раз размораживание отношений России и НАТО. Но если Столтенберг будет повторять те формулы, о которых он говорил в Брюсселе, то будут существовать очень серьезные преграды для налаживания наших отношениях.

Источник: http://svpressa.ru/