Трамп никак не определится с имиджем

На фоне недавних событий в Сирии, когда Соединенные Штаты по мановению руки своего президента атаковали под надуманным предлогом (даже не попытавшись разобраться в ситуации с химическим отравлением людей в Идлибе), суверенное государство, это заявление выглядит довольно странно.

Налицо явное противоречие: с одной стороны, мы не хотим быть жандармом (у Спайсера это звучит несколько мягче — «полицейским»). С другой стороны — имеем право чинить суд по своим правилам, желаниям, против кого угодно, и международные нормы нам не указ.

Чем тогда доктрина Трампа отличается от доктрин его предшественников? И почему он так быстро «слил» свои собственные внешнеполитические принципы и цели, которые так активно декларировал еще год назад в предвыборных дебатах с Хиллари Клинтон?

А именно, отказ от практики насильственной смены режимов по всему миру. Необходимость компромисса с другими крупными внешнеполитическими игроками. Желание «поладить с Путиным». И обещание «выбить дух из ИГИЛ» *…

— Когда Трамп шел к власти — это была одна история. А когда он погрузился в системную проблематику — совершенно другая, — рассуждает политолог-международник Леонид Крутаков. — Со времен Буша-старшего разницы в проводимой республиканцами и демократами политике практически не было. Это экономическая глобализация, и ее политическое оформление.

То есть, глобализация в смысле навязывания своих правил финансового и фондового рынков, соответственно, и стандартов. И ее политическое воплощение в виде «демократизации».

Сначала это была «мягкая сила». Когда образ «преуспевающей Америки» и политически, и экономически просто довлел над всеми. И заставлял большинство присоединяться к этому образу.

Во времена Буша-младшего (где-то в 2004 году) была озвучена смена «мягкой силы» на «умную силу». Другими словами, сочетание силы как таковой — в виде «Томагавков», подводных лодок, авианосцев — с образом «преуспевающей Америки».

Фактически же светлый образ «города на холме» умер. Перестал воплощать в себе все светлые идеалы человечества и рост.

С 2001 года мировая экономика находится в стагнации. И ее просто заливают долларами, заливают деньгами. При этом росло в цене все — и нефть, и золото, и корпоративный рынок. В классической экономике это называется инфляцией, а они все это пытаются представить как рост экономики. Но мы понимаем, что доллар 2000 года, и сегодняшний, это просто разные деньги.

Поэтому захлебнулась доктрина «светлого образа». А проект глобализации и демократизации стал реализовываться в имперском формате — силовом. Через «цветные революции», интервенцию… и т. д.

Пошел фактически слом государственного устройства тех стран, которые не вписывались и не желали вписываться в проект глобализации. Но этот силовой вариант, реализуемый в последнее время всеми администрациями США (как республиканцами, так и демократами), уперся в позицию Китая. И России — в Сирии, и — разумеется — на Украине.

Последняя атака «Томагавками» сирийской авиабазы показывает, что пальцы фактически на курке. Стоим, ждем, у кого первого нервы не выдержат…

Понятно, что в такой ситуации Америка стала не справляться со своими функциями. Она надорвалась — это уже очевидно было всем. И поэтому, несмотря на то, что локомотив этой глобализации был разогнан, произошла смена политических эпох.

Потому что Трамп — это не победа республиканцев над демократами. Трамп — это новая эпоха.

«СП»: — Поясните, в чем новизна?

— Раньше глобализация подразумевала освоение всего мира и подчинение всего мира. Помните Обаму, который заявлял, что «не какой-то Китай должен диктовать правила миру, а мы. И на том ранчо, которое мы строим, мы не должны быть вьючным ослом. Мы должны быть хозяином».

Понятно, что тогда роль «вьючного осла» отводилась Китаю, России и, собственно, остальным странам. Европы, в том числе. «Кто-то — хозяин, а кто-то — вьючный осел» — это буквальная цитата из известной статьи Барака Обамы перед выборами для газеты «Вашингтон пост», если не ошибаюсь.

Поэтому выбор такой: либо продолжение политики военного навязывания мировой жандармерии и окончательный подрыв своих сил, и развал отстроенного пространства, либо переход к оборонительным боям. То есть, ограничить зону своего влияния (в Европе, на Ближнем Востоке, в Южной и Северной Америке, в Африке) и попытаться в этом пространстве все отрегулировать — провести, условно говоря, внутренний управленческий аудит. Понять и посмотреть, что реально приносит выгоду сейчас, а что в долгосрочной перспективе. И как надо действовать.

Это попытка сделать такую стратегическую паузу и выработать новую стратегию. Вот что такое Трамп.

«СП»: — Но он своими «Томагавками» лишь подтвердил их старый тезис — «кто не с нами, тот против нас». Причем, применили силу — что называется — «на эмоциях», даже не пытаясь разобраться…

— А когда до этого Америка действовала по-другому? Никогда. Стратегия остается та же.

Во внешнеполитической доктрине США записано — не допустить возникновения на мировой арене ни одного игрока, сопоставимого по экономической и военно-политической силе с США. Если не удается напрямую подчинить Китай и Россию, значит, надо их ослабить до того уровня, когда они окажутся не способны сопротивляться.

Ведь как до этого реализовывался проект глобализации, который, на самом деле, был всего лишь периодом освоения советского наследства. Широкого советского наследства — не только СССР (хотя и его), но и Восточной Европы, и стран третьего мир, которые ориентировались на Советский Союз. Американцы говорили: «Ребята, присоединяйтесь! И всем будет хорошо. Все получат выгоду и перспективу». Это пространство им надо было освоить, надо было вписать его в мировой рынок.

Этот период закончился. Что дальше? А дальше — уперлись в интересы Китая и России, которые за время относительной стабильности, которую получили, смогли консолидировать внутренние ресурсы, смогли отстроить элиты, смогли осознать некий свой стратегический национальный интерес. И заявили о нем.

И это не только КНР и РФ. Это Индия. Это, собственно говоря, все страны БРИКС и ШОС — новый возникающий альянс, скажем так.

«СП»: — Каким образом это увязывается с Сирией?

— Да очень просто. Если ты не можешь предложить миру — и Китаю, и России — проект с содержательной для всех повесткой, то остается второй вариант — дестабилизировать ситуацию. Создавать зоны неопределенности на грани военных действий.

Я напомню, что в новой программе перевооружения США, которая сейчас начинается, заложено строительство 350 новых военных судов. Для чего? Где морской театр действий у США?

А это Южно-Китайское море и Персидский залив. Потому что Россия — страна континентальная, с ней воевать с помощью «Томагавков» сложно. Поэтому очевидно, что удар будет наноситься туда. А Сирия и удар по Сирии — это создание дополнительной зоны напряженности. В данном случае, в отношениях с Россией. Проигрыш России в Сирии будет означать проигрыш всего остального арабского мира.

Чем была Сирия для арабского мира? Это было альтернативное «переговорное окно». Если раньше «за мандатом на правление» или какие-то действия надо было идти в Вашингтон, то теперь появилось еще одно окошко — идти в Москву договариваться и плевать на «султана Белом доме». Мы видим, как на Ближнем Востоке начинает развиваться биполярная политика. Мы видим это и по Египту, и по Ирану…

Штаты это тоже понимают. И от политики глобальной экспансии переходят к глобализации в виде строительства «крепости американской», куда войдут территории, которые уже подчинены США, и которые фактически лишены своей субъектности. Для всех остальных будет создание зон неопределенности и дестабилизация ситуации.

В политикуме США это называется приведение несостоявшихся государств к развалу. На примере Украины мы видим, как несостоявшиеся государства разваливаются буквально на глазах.

То же самое происходит с нефтезависимыми странами. При падении цен на нефть, сужается бюджет, нагнетается социальная напряженность. На этом были основаны, в том числе, и арабские революции. Все это начинает реализовываться.

«СП»: — Получается, Спайсер что-то перепутал, когда сказал, что Америка больше не будет играть роль мирового жандарма? И компромисс там искать не намерены?

— Еще одну грань здесь имеет смысл провести. В чем будет разница между политикой Трампа и Обамы? Она будет честная. Если Обама декларировал некую заботу о всеобщем благе — мы, дескать, за демократические ценности, чтобы везде люди жили хорошо, то Трамп говорит, что нет никаких глобальных интересов. И мы — американское государство — защищаем и преследуем интересы только американцев. Если вы встроитесь с нами, то мы готовы отстегнуть вам какую-то долю прибыли.

Это такой Рейган. Но не Рейган, который пришел и сказал, что «Россия — империя зла», никаких с ней договоренностей и обвалил цену на нефть до девяти долларов за баррель. В этом смысле Трамп не будет лгать. Не будет прикрываться ложной повесткой дня. Он будет говорить то, что есть на самом деле, и делать то, что есть на самом деле. Что он видит и слышит.

Но это все равно будет американский подход к политике: «там, где мы, должны быть стабильность и процветание. А кто нам мешает — там должна быть с разрушениями война. Мы так решили и так будет. Мир — дворцам, хижинам — война».

На контрасте будут демонстрировать — той же России, что суверенитет — это вещь, которая дорого вам обойдется. И не только политически, но и экономически.

Мы сегодня практически вернулись в холодную войну с разделением мира на два центра. Только теперь это не США и Советский Союз. Теперь это, условно, объединенный Запад и объединенное восточное полушарие — Большая Евразия.

Самый главный вопрос — насколько самодостаточны будут два этих центра. И не факт, что западный будет устойчивей. Без контроля над такими густонаселенными потребительскими рынками как Китай, они просто не выживут.

---

* «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ, ДАИШ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.