На Украине русских практически не осталось

Например, вице-спикер Верховной Рады Оксана Сыроид, основываясь на выводах социологов, уже заявила, что Украина — практически моноэтническое государство, а значит, «нет оснований для двуязычия». И даже нашла своему постулату практическое применение — отключила микрофон депутату «Оппозиционного блока» Александру Долженкову, выступавшему на русском языке.

А украинские нацисты, вообще, испытали настоящий восторг. Назвали опросы Центра Разумкова «просто шикарными». И потребовали окончательно «зачистить» телеэфиры и все медиа от «языка оккупантов».

«Потребности дальнейшего существования и, тем более, защиты русского нет», — заявил представитель пресс-службы украинской националистической партии «Свобода» Александр Аронец.

Как еще власти и политики Украины могут использовать эту «научную социологию»?

Этот вопрос «СП» адресовала члену Совета по межнациональным отношениям при президенте России, председателю правления ФНКА «Украинцы России» Богдану Безпалько:

— На самом деле, само понятие «этнический украинец» или «этнический русский» весьма эфемерно. Оно не отражает именно того смысла, который в него вкладывается.

В реальности, сейчас на Украине даже на уровне языка слова «русский» и «россиянин» слиты в одно и то же понятие — «росіянин». Поэтому, когда человек там признает себя этническим украинцем, это может означать, что он не признает себя великороссом или гражданином России. Это и понятно — большинство не обладает гражданством РФ и не является великороссами. Я тоже, например, не являюсь великороссом, но считаю себя частью большого русского народа.

Главный корень зла, на мой взгляд, состоит именно в том, что само понятие «русский» слили исключительно с понятием «великоросс». На самом же деле понятие «русский» гораздо шире, оно включало в себя массу общностей — малороссов, белороссов, карпатороссов. Все они были и остаются русскими. Лозунг «Единая Русь от Карпат — до Камчатки!» придумали не в Тамбове и не в Воронеже. Его придумал галичанин Яков Головацкий. Русины, жившие в Галиции, считали себя частью большой русской нации и за это были физически истреблены в 1914 г. в концлагерях Терезин и Талергоф. Многие из этих людей принадлежали к униатскому духовенству! Но они тоже считали себя русскими, частью большого русского народа. Не отрицая при этом своего регионального своеобразия.

В советское время провели достаточно эффективную политику украинизации в рамках общей политики, направленной на «коренизацию» народов. Проводили ее репрессивными методами.

«СП»: — Поясните.

— Людей просто ставили перед выбором: или работа и обеспечение семьи, но при этом новая идентичность и изучение «родного» языка — или увольнение и понижение социального статуса. По сути, из населения совершенно разных по своей истории, ментальности, языковой карте, даже по цивилизационной истории регионов пытались создать новое гомогенное пространство.

Это не получилось, по крайней мере, в той степени, в какой планировалось. В том числе в области языка — основным языком на Украине остается русский.

Но с навязыванием идентичности успехи были больше. В результате советской украинизации получилась часть русского народа, которая всячески отрицает свою собственную русскую природу и отказывается от языка Гоголя и Короленко, Кулиша и Булгакова.

Украинский язык здесь играет роль маркера, опознавателя «нерусскости». Без этого маркера совершенно непонятно, почему жители бывшего Юго-Западного края Российской империи, которые до сих пор в основном используют русский язык, претендуют на национальную инаковость.

Но если «национальный» язык есть, значит, есть и отдельная нация. Помните, как Леонид Кучма говорил о необходимости создания украинцев?

«СП»: — Кажется, на какой-то встрече со студентами, еще в должности президента Украины?

— Да. Но как же их создавать без отдельного, нерусского, я бы даже сказал, принципиально нерусского «украинского» языка? Аналогичные процессы сейчас проходят и в Белоруссии.

У жителей нынешней Украины, на самом деле, было очень много самоназваний — гетманцы, степовики, слобожанцы и т. д. По большому счету, этих самоидентификаций там было очень и очень много. Но они все были в общей своей массе русскими. Даже икона нынешних украинских националистов Шевченко писал свой дневник на русском языке. А один из активных украинофилов XIX века — Пантелеймон Кулиш написал трехтомный труд «Воссоединение Руси».

Такие опросы — это попытка закрепить тот конструкт, который пытались создать на общерусской основе вначале большевики, а потом вожди «незалежной» Украины — тоже все из партийной номенклатуры, перекрасившиеся в сторонников независимой Украины.

«СП»: — Вот и в Раде уже заговорили о моноэтничности и заявляют, что якобы нет теперь основания для двуязычия и защиты русского языка? А как еще власти могут использовать эти данные?

— Понятно, что подобного рода опросы носят спекулятивный характер, поскольку вопросы сформулированы некорректно. А использоваться дальше они могут для чего угодно. Любой вопрос уже содержит в себе варианты ответов.

Я могу, в ответ, скажем, на требование Оксаны Сыроид сделать украинский язык единственным государственным языком на территории Украины (поскольку-де она является моноэтничной), привести статистику Гэллап, по которой только 5% населения страны не владеет русским языком. Не использует его ни в быту, ни в каких-то других местах. Это чуть более чем статистическая погрешность.

К тому же, мы много раз наблюдали, как украиноязычные журналисты и политики внезапно превращаются в русскоязычных, когда происходят какие-нибудь экстраординарные события. Или если они не на публике. Почему-то «забывают» родной язык в самые неудобные моменты. Причем это не зависит от партии.

«СП»: — Помнится, Порошенко на какой-то пресс-конференции забыл, как будет на украинском языке «кошелёк»…

— Вообще 86% населения Украины, согласно другому исследованию Гэллап, предпочитают русский язык, т.е. попросту говоря, считают его родным. Соответственно, в этом случае надо ставить вопрос о признании этого языка — о праве этого языка на использование в детских садах, в школах, университетах, средствах массовой информации, в госучреждениях.

Руководство Украины, кажется, собралось вести свою страну в Европу? Почему бы тогда не воспользоваться европейским опытом. Например, Финляндии, где есть шведское меньшинство, и шведский язык является вторым государственным языком?

Можно также напомнить о данных других своеобразных «референдумов», которые проходили на Украине за последние двадцать пять лет. Но, конечно же, не в виде, собственно, плебисцитов, а в виде голосований за разных кандидатов в президенты, голосований за разные партийные блоки или партийные объединения. В виде многократного объявления русского языка региональным в ряде украинских регионов. В виде отношения к НАТО… и т. д.

Все это дает более адекватную картину того, насколько Украина разная, и на какие части она примерно делится пополам. Здесь можно вычленить еще Галичину и Закарпатье.

Но в любом случае, сводить все к тому, что 92% населения Украины — это украинцы, которые говорят исключительно на литературном украинском языке и разделяют идеологию Степана Бандеры и Дмитрия Донцова, не корректно. Это неверно. Подобного рода политика уже привела к гражданской войне на Украине.

Кого тогда сжигали в Одессе? Приезжих из Вологды и Рязани, что ли? С кем воюют на Донбассе?

Это коренные одесситы и дончане. Все эти люди — это далеко не шесть процентов.

На Украине уже пытались проводить плебисциты по поводу языка — например, сын Виктора Януковича. Этот плебисцит юридической силы не имел, но ярко продемонстрировал отношение к вопросу о языке. Поэтому адекватный политик поставил бы вопрос о референдуме по языку, а не требовал бы искусственного моноязычия, основываясь на данных спорного соцопроса.