МГИМО - не кузница ангелов

Недавно ВАК прислал мне розовую бумажку, на которой написано, что я - кандидат наук, защитившийся в диссертационном совете МГИМО по политическим наукам (красивую красную обложку из картона с двуглавой птицей ВАК не прислал - вероятно, дорого). Моя история отношений с МГИМО личная и, в отличие от истории Сергея Пархоменко с этим университетом, проживаемая, а не навеянная стереотипами.

Запуганный рассказами о взятках при поступлении, вскруженный, как и журналист Пархоменко, слухами, выучивший фразу, закрывающую все двери - «безблатаникуда» - я стучался в «сборную России по политологии». После поступления в аспирантуру, регулярно приходя на заседания своего будущего диссовета, я видел как, держа ответ за написанное, люди потели, краснели, бледнели, развязывали галстуки, делали вид, что сели на ежа.

В этой кузнице их действительно ковали, предварительно хорошенько прожаривая на сковородке.

Через 3,5 года, после 5-6 диссертаций, каждый раз от края до края перечеркиваемых моими научными руководителями, потому что «Надо лучше! Надо лучше!», когда я начал писать то, что думаю, про Россию, Грузию, Украину, Приднестровье, Абхазию, Крым, я все ждал, когда же высочайший палец, цензурно погрозив, покажет на дверь. Но «какую биографию нашему рыжему делают» оказалось не про меня.

МГИМО был и остается местом свободного академического общения. После истории с увольнением профессора Андрея Зубова я разговаривал со многими коллегами и студентами. Тон комментариев и ситуации с увольнением, и самого крымского кризиса не отличался единодушием федеральных телеканалов и черно-белостью мышления отдельных артистичных ведущих. Более того, проректоры МГИМО встретились с защитниками уволенного коллеги, выпустив совместное с ними заявление, в котором указали на «некоторую некорректность формальных оснований для увольнения» и признали ущерб для корпоративной репутации.

Это ли не традиции дипломатии и вежливости, которые не может найти лидер «Диссернета»?

Я ничего не знаю про деятельность совета под председательством профессора Роберта Енгибаряна, как и Сергей Пархоменко - про все остальные советы МГИМО. Но моя корпоративная солидарность с университетом, давшим мне блестящее образование, моя академическая жизнь внутри одной из лучших кафедр сравнительной политологии в России заставляют меня оппонировать.

В отличие от профессора Роберта Енгибаряна я положительно отношусь к деятельности сообщества «Диссернет». Их профессиональная работа должна держать в тонусе всех плагиаторов. Их конкретные, постранично-цветные аргументы должны быть основанием для реакции, прежде всего, тех, кто обвинен в плагиате. Но зачем предъявлять общественности результаты образом, вымазывающим необъективным мнением весь университет?

Пару лет назад студент МГИМО Сурхо Тарамов решил покататься на папиной машине в Александровском саду. Просвещенные умы почему-то сразу решили, что колеса визжали по святой земле либо потому, что он - чеченец, либо потому, что студент МГИМО. Но вовсе не из-за того, что плохо воспитан. Элитарность МГИМО накладывает отпечаток на любые поступки лиц, аффилированных с ним, тем более - негативные.

Но мыслящий должен понимать, что мерить всех чеченцев или всех студентов МГИМО по одному Сурхо Тарамову - все равно, что мерить всех участников «Диссернета» по одному Сергею Пархоменко.

Конечно, я знаю случаи плагиата в МГИМО. В работах студентов, в дипломах магистрантов, в незащищенной диссертации одной из коллег. Конечно, я сталкивался с невежеством, откровенной гнусностью и карьерной подлостью коллег. Конечно, мы все внутри корпорации знаем и льющих воду на мельницу Кремля докторов наук и угождающую начальству профессуру. И тех, кто заходит в общие двери университета, а оказывается в «питомнике юных мажоров», мы видим.

МГИМО является лучшим гуманитарным университетом в стране, а не кузницей ангелов. Современный МГИМО - это и найденный коллегами Сергея Пархоменко плагиат, и еще 7 диссертационных советов, и московская модель ООН, и уникальные 54 языка, которые здесь изучают (чему не Пархоменко свидетель, а Гиннес), и Шимон Перес, и Махмуд Аббас в качестве почетных докторов, и «Умники и умницы» на занятиях, и талантливые самоучки из регионов, стесненные гламуром московских одногруппников, и визиты Пан Ги Муна, Си Цзиньпиня, Манмохана Сингха, и лекции птиц разной высоты полета, «голубей» и «ястребов», оппозиционеров и функционеров власти, и регулярное попадание в мировые рейтинги университетов, и российско-украинская конференция, где Сергей Нарышкин и Петр Порошенко еще могли пожать руки, и вежливые кистинцы, и ажиотаж на встрече с Ксенией Собчак, и каждое первое сентября с Сергеем Лавровым, и свободные 2-3 языка после бакалавриата, и совместные магистратуры с ведущими вузами мира, и высочайшее качество аспирантуры, и возможность спросить Познера про Пруста, и вальяжно-котовье «здрасьте» Дмитрия Быкова при встрече.

Сравнить целый университет со всеми его научными, профессиональными, человеческими традициями с «вонючей смрадной кузней» непрофессионально. Как минимум, это некорректное заимствование метафор - у тех, кто Пастернака не читал, но осуждает.

Источник:mgimo.ru