Активисты ДНР ищут поддержки на Ставрополье

Как получилось, что вы стали сторонником ДНР в Мариуполе?

Я обычный инженер. Просто получилось так, что я столкнулся с политикой и попал в инициативную группу по созданию Донецкой народной республики. Я видел, что творилось в стране, и не мог сидеть дома. Пришлось взять на себя некоторые обязанности, которые, как я считаю, выполнил.

Когда были события на Майдане, в Западной Украине появилась тенденция захватов горсоветов «Правым сектором». У нас пошел слух о том, что «Правый сектор» должен приехать и в Мариуполь. Это было в феврале. Город вышел защищать свой горсовет и мэра. Наш мэр Юрий Хотлубей относился к правящей партии - «Партии Регионов». Естественно, мы голосовали за Виктора Януковича, потому что это был единственный пророссийский, как мы считали на тот момент, кандидат. Какой бы он ни был плохой, но другой партии у нас не было, которая бы нам пообещала сохранить статус русского языка. Вы помните, на Майдане были возгласы «москаляку на гиляку» и тому подобные? Поэтому мы вышли защищать своего мэра. Слаженно в этом участвовали милиция, СБУ, жители города. Были даже криминальные группировки. Каждый защищал свой район. Такой слаженности мог бы позавидовать любой город. Организовывались бригады с заводов. Держали оборону в горсовете, где и мне посчастливилось быть. Но потом, когда власть в Киеве захватили путем вооруженного переворота Турчинов и компания, а Янукович убежал, предал нас, наш мэр перепрыгнул в партию «Удар» Виталия Кличко. Естественно, все сразу перевернулось.

Вы его защищали, за него боролись, а он переметнулся в стан врага?

Да, и с 23 февраля, по сути дела, у нас идет борьба с мэром Хотлубеем и проукраинской элитой. Хотлубей с 1989 года так или иначе был на руководящих постах в Мариуполе. У него был перерыв, когда правил мэр Михаил Поживанов. Он тоже был в разных партиях, в том числе в блоке Тимошеко. Потом он бежал и получил политическое убежище. А сейчас этот Поживанов просит мариупольцев принять участие в голосовании за Приазовскую область. Власти хотят на базе Мариуполя и близлежащих районов организовать отдельный регион. Они понимают, что Донецк они уже упустили. Но Мариуполь не отдают. Туда перенесли часть облсовета, директорат «Метинвеста».

И вы ничего уже не можете сделать?

У нас оружия нет. Но мы подняли людей на референдум. . Из 87 процентов проголосовавших 96,4 процента отдали свой голос за ДНР. Разве мы имеем право останавливаться? Конечно, нет. На основании этого референдума мы имеем право на создание своей республики.

Которую никто не признает, даже Россия.

Я так понимаю, это дело времени. Есть ведь предел расстрелам русских.

Создание ДНР привело к жестокой антитеррористической операции (АТО)…

Там идет полномасштабная гражданская война. Люди защищают свой дом. Нас никто не спонсирует. Оружие добывается в бою, и потом мы им защищаемся. Нас в разы меньше, но сила духа, которая присуща в целом нашему народу и которая у нас есть, потому что мы защищаем дом, нам сильно помогает. У нас есть идея, а они воюют за деньги. Разница подтверждается количеством потерь: один к десяти. Об этом заявляют и Стрелков, и лидер ЛНР Болотов.

Украинские СМИ передают, что жители Луганской области потребовали от ополчения уйти из города и не подставлять их, спасти их дома от разрушения.

Я этому не верю. В Славянске уже и домов нет. Что можно было разрушить, уже разрушено. Нацгвардия целенаправленно бьет по домам. Насколько я знаю, в Луганской народной республике ополченцы специально вывели фронт за территорию города. А армия бьет по жилым кварталам Славянска, Луганска.

В Мариуполе немного иначе. Три месяца нас держали в блокаде. Активисты ДНР через блок-посты пробирались с женщинами, чтобы не вызывать подозрений. Ездили на сессии в Донецк. Центр города мы держали, полнота власти была у нас. Мэр, которого мы отстранили, Юрий Хотлубей, выполнял свои функции, но обладал лишь правом подписи. Его подпись давала возможность получать финансы из казначейства на зарплаты бюджетникам и пенсии. Потом договорились, что до выборов подпись мэра будет визировать Денис Кузьменко, лидер ДНР. В конце мая его выкрали , а друга Дениса Карена Азизяна жестоко пытали. Недавно мы его похоронили. Очень хороший был, честный человек.

Металлурги вас поддержали?

Нет, потому что был задействован административный ресурс, и профсоюзы приняли активное участие в поддержке руководства и администраций металлургических комбинатов. Рабочим на 20 процентов подняли зарплату. У нас два металлургических предприятия - Мариупольский комбинат имени Ильича и «Азовсталь». Оба они принадлежат Ринату Ахметову, и их руководство ему беспрекословно подчиняется. Хотя мы находили общий язык с генеральными директорами этих предприятий, подписывали меморандум о безопасности, к которому присоединилось более 20 организаций Мариуполя. Тем не менее в апреле в городе появились первые жертвы.

Первый раз это было в ночь с 16 на 17 апреля перед воинской частью, а через неделю наши люди из силового блока попали в засаду. Перед воинской частью произошло вот что: родители «срочников», которые знали, кто такой Турчинов, и не хотели, чтобы они попали в эту мясорубку, пришли забрать своих детей. И получилось так, что люди прибыли с митинга, а их расстреляли. Там были убиты около 20 человек. Их расстреливали бывшие военные из Мариуполя и близлежащих районов, из которых потом сформировался батальон «Азов», и десантники, которых спускали на вертолетах. Эта воинская часть находится в окружении многоэтажек. Предварительно во всем жилом квартале выключили свет, и, видимо, с тепловизором и приборами ночного видения устроили сафари на людей. Наши силовики пытались отстреливаться. Абсурдная ситуация получилась.

Второй раз мы понесли потери, когда выслеживали «Правый сектор» и мобильными группами пытались поймать его членов. Мы попали в засаду, получив дезинформацию. Кто-то в группе был чужой.

Много жертв было 9 мая, когда расстреляли УВД. Милиционеров заставляли выходить, разгонять людей во время демонстрации. Погибли простые прохожие. Стреляли снайперы, стреляли из автоматов. Количество убитых мы не знаем, потому что морги нам не давали информацию, ссылаясь на тайну следствия. Мы создали комиссию, но она не смогла приступить к работе, потому что административный ресурс города работал в пользу самопровозглашенной киевской власти. Как только среди нас появлялся лидер, начинал вести переговоры - его сразу похищали или расстреливали.

На чьей стороне была милиция?

В этот период многие служащие исполнительной власти подали в отставку. Одни подали на расчет после того, как произошли события у воинской части. Другие после 9 мая. 11 мая у нас был референдум, люди просили вывести милицию для самоуспокоения. Я сам проводил переговоры с новым начальником УВД. Он меня заверил, что сможет организовать защиту участков для голосования, что он, в принципе, и сделал. Он тоже был прислан Киевом, но заявил: «Я с народом». Нас это устраивало. Может быть, он просто пытался сгладить ситуацию.

Когда вы решили уехать?

Когда почувствовал угрозу для себя и своей семьи. Мы поспешно уезжали, ничего с собой не брали. У меня денег не было, ведь я уже больше пяти месяцев не работаю. К тому же в Мариуполе трудно достать рубли и доллары. Уехали благодаря тому, что нам помогли люди. Здесь нас встретили в частном порядке.

Теперь выясняется, что трудоустроиться мы не можем, так как являемся иностранными гражданами. Предприятия могут брать иностранцев только по квоте, а у частных лиц мы можем работать, но только в случае покупки патента. Но как люди, которые выскочили в тапочках, могут его оплатить?

Сколько всего мариупольских активистов приехали в Ставропольский край?

На данный момент пятеро. Троих человек мы ожидаем в ближайшее время.

Вы пробовали получить статус беженцев, чтобы оформить пособие?

Статус беженцев, насколько я понимаю, дает право украинским властям забирать наши дома, наши квартиры. Но мы же хотим вернуться назад. Не для того мы проводили референдум, чтобы все бросить. Мы вывезем женщин и детей и будем продолжать борьбу. Как только мы разобьем батальон «Азов» и «Днепр» под руководством иностранных наемников, я даю 100 процентов, люди в Мариуполе поднимутся. Их запугали устрашающими акциями, о которых я говорил.

Наши силовые группы в данный момент ведут партизанскую войну. Но против регулярной армии они бессильны. Если только Донецк и Луганск укрепятся, отстоят право на независимость. Или если нам поможет Россия.

Источник:kavpolit.com