"Через сто лет посчитаем, сколько их было, мертвых"

Такие вещи заставляют задуматься. Может быть, даже занервничать.

Или покаяться. Знаете, есть всегда какое-то последнее убежище, тихая пещера (здесь помянем Платона), из которой ты смотришь на мир. Мир проваливается в черную дыру - кстати, если следить за новостями, то тяжело не отметить нарастание количества заголовков типа «Ученые обнаружили странное отверстие в земле» возле какого-нибудь Нижнего Тагила, - но ты вроде бы и в стороне.

Я тоже говорил себе и другим: Россия в войну не втянута. Месяц за месяцем говорил: конечно, граждане нашей страны воюют на стороне так называемых народных республик. Конечно, российская пропаганда работает на повышение их количества. Весьма вероятно, что новейшее оружие в руках у «ополченцев» - из России. Но ведь там нет наших военных. Вот если бы были, тогда конечно, а так...

(Здесь мы оставляем за скобками тему Крыма, которую, спасибо депутату Яровой, нельзя обсуждать всерьез, не скатившись в чистую уголовку, но все, кто не ленится думать, - думать пока еще вроде бы не запрещено, - понимают, что там есть некоторый круг вопросов.)

Я убеждал себя в этом, потому что довольно страшно оказаться гражданином страны-агрессора. Это какая-то извращенная форма патриотизма, когда иллюзий относительно происходящего не питаешь, но боишься называть вещи своими именами. Руководствуясь любовью к родине и даже, возможно, к себе.

А потом вдруг случается что-то вроде обвала в горах. То, о чем ты догадывался, становится фактом. Вот они, российские военные, дают показания. Вот могилы. Вот твоих знакомых пытаются побить у могил, чтобы лишнего не ляпнули. Вот с могил крадут таблички. Крадут у мертвых имена. Даже имена, оказывается, можно украсть у мертвых.

Стены пещеры рушатся. У президента соседней страны, который до последнего играл в осторожность (или проявлял трусость, как думают самые отчаянные его критики), находятся правильные слова.

И тебе некуда прятаться. Рухнули стены твоей пещеры. Агрессия - холодная, равнодушная к чужим смертям агрессия, - налицо. Причем потенциальные свои - тоже чужие. Имени на памятнике не заслужившие. Некуда прятаться и некому врать.

Но в тренде при этом другие новости. «Хеллоу, Китти» - не кошка. Медведь спляшет под балалайку на день города. Вот если бы танковые клинья, разрубая чужую территорию, как нож масло, двинули к Киеву... А так.

Сколько времени и какие события стране понадобятся, чтобы признать, что война уже началась? Что уничтожит страх перед короткими, правильными, катастрофическими словами? Ну что танки, вот кабы стратегические бомбардировщики... Вот если бы радиоактивный пепел...

Я не думаю о патриотических восторгах людей, грезящих чужими смертями. Я размышляю лишь о тех, кто ищет предел для разговора, крайнюю точку, границу, за которой начинается кошмар. О тех, кто очевидному не хочет поверить. О тех, кому мало безымянных могил. О себе, возможно.

Через сто лет посчитаем, сколько их было, мертвых. А пока актуальнее список погибших в Первую мировую. Премьер не ошибается.

Источник:slon.ru